Александр Генерозов: На Европе Плюс замечательный фотограф, он запечатлел легендарных музыкантов. Он умеет создавать завораживающие снимки и делает это с удовольствием. И всегда, начиная с пяти лет, делал так. И я рад представить нашего гостя. Игорь Верещагин! Здравствуйте, Игорь! И привет всем-всем, кто с нами сейчас.

Игорь Верещагин: Добрый день, всем привет!

Александр Генерозов: Между какими городами, между какими точками на карте мы смогли перехватить нашего гостя?

Игорь Верещагин: Ой, я бываю в разных точках, начиная от Лос-Анджелеса и заканчивая, не знаю, Братском, например, или Иркутском, и Томском обязательно.

Александр Генерозов: Ваш родной, можно сказать, Братск?

Игорь Верещагин: Да.

Александр Генерозов: Вы там, как и везде, ловите музыкантов? Я поясню всем, что это конечно же одна из любимых фишек Игоря. Достаточно просто набрать «фотографии Игоря Верещагина» в интернете, и вы увидите, сколько мировых музыкальных звезд он сфотографировал.

Игорь Верещагин: В Сибири, конечно, не так. А во всем остальном, это и Москва, и Соединенные Штаты, и Англия, и все прочие места в Европе.

Александр Генерозов: Давайте посетим мысленно вашу выставку. Итак, она называется «Необъективная реальность». Я здесь увидел вот такую игру слов между «субъективная» и «вне объектива». А что вы закладывали в них?

Игорь Верещагин: Выставку, собственно, делал сам Мультимедиа Арт Музей. Я предоставлял только набор фотографий, причем расширенный. Выбирали из него, это великолепные мастера своего дела, это Ольга Свиблова, Анна Зайцева. И, в общем, все-все, от размещения, печать и все прочее, это делали именно они. И я увидел впервые выставку, когда только прилетел на открытие. До этого я ничего этого не видел.

Александр Генерозов: Насколько я понял, один из лейтмотивов, одна из главных тем этой выставки — это жизнь в 70-е годы 20 века в нашей стране, России, тогда еще Советский Союз.

Игорь Верещагин: Да.

Александр Генерозов: И, я думаю, 70-е — отличный поляризационный фильтр, давайте я так немножко попытаюсь фото-терминологией воспользоваться, потому что для одних — это время процветания, благополучия, а для других — застой и потерянные годы. Что 70-е для вас лично?

Игорь Верещагин: Я думаю, что застой у меня был, может быть, в самом конце 70-х. А так, жизнь в конце 60-х — начале 70-х была для нас, по крайней мере, очень веселая и насыщенная. Сами посудите, если ты заканчиваешь школу и поступаешь в институт, это такое время, что… Может быть, там и было что, но это не очень замечалось, потому что живешь такой молодежной полноценной жизнью в это время.

Александр Генерозов: А на что, на какую технику снимались эти кадры тогда? Это была обычная любительская техника или вы уже были тогда состоявшимся профессионалом?

Игорь Верещагин: Большой разницы между любительской и профессиональной, в общем, нет, конечно.

Александр Генерозов: Как? У нас рушатся все догмы!

Игорь Верещагин: Вот эти фотоаппараты, которые были в то время, например, «Зоркий», «Киев», это вполне приличные фотоаппараты. Может быть, они не такие надежные, скажем, как «Лейка» были, но по фотографическим свойствам это примерно такие. А в начале 70-х годов я уже купил зеркальную камеру «Практика» в Москве. Это было возможно просто в магазине купить уже. И с тех пор я долгое время снимал до последних лет зеркальными камерами. Сейчас уже новое поколение, это беззеркальные камеры пошли.

Александр Генерозов: Герои ваших снимков — это музыканты и прохожие, потому что вы стрит-фотограф, и вы фотограф именно персональный. Скажите принципиально, что из этого могло бы показаться вам более сложным, более тяжелым и требующим бОльших усилий? Мне просто кажется, что стрит-фотографии, это какой-то момент успеха. Вот есть кадр, его надо выловить сейчас.

Игорь Верещагин: Это всегда так.

Александр Генерозов: Или это не зависит от жанра?

Игорь Верещагин: Да, вне жанра. Даже если ты снимаешь, скажем, в студии, что я делаю очень редко, все равно, мне кажется, удачный снимок — это когда произошло что-то неожиданное совершенно.

Александр Генерозов: Субъекта съемки надо вывести из состояния его комфортного равновесия?

Игорь Верещагин: Грубо говоря, да. Но, вообще, случаи совершенно разные могут быть, веселые и грустные. Но если это просто все рассчитано так математически, я не думаю, что это очень интересные кадры будут.

Александр Генерозов: Почему человек не хочет себя показывать? Это просто свойство психологии? Вам надо его поймать в этом состоянии, и вдруг он снова закрывается, получается?

Игорь Верещагин: Разные люди по-разному, конечно. Но, я думаю, что если есть доверие между снимающим или снимаемым, то таких проблем не бывает.

Александр Генерозов: Вы общались с музыкантами, звездами. Вы их фотографировали. И когда говорят, что звезды испускают некоторое свечение, с моей точки зрения, я тоже говорил с некоторыми известными людьми, это не то, чтобы прямо преувеличение, да? Это некоторое излучение ощущаешь. Но мы подвержены психологическому какому-то, эмоциональному влиянию. А вы — фотограф, вы видите буквально это в параметрах освещенность. Как вы опишите звездный свет?

Игорь Верещагин: Ой, вы знаете, действительно, потому что запомнившийся момент. Однажды я фотографировал на 70-летии у Чика Кориа в клубе Blue Note, и на барабанах играл Жак де Жанет. И когда я их фотографировал, у меня ощущение, что от него искры летят. Просто это выражение лица, или, я не знаю, но абсолютное ощущение, что просто человек излучает энергию. Так же точно и, скажем, на концерте Гарика Сукачёва. Он всегда излучает абсолютно.

Александр Генерозов: Смотрите, у наших бабушек шикарные бархатные альбомы с плотной бумагой, с тщательно подобранными фотографиями. У наших родителей это уже пакеты с фотографиями, и у нас три битых смартфона с разряженной батареей. А жанр домашней фотографии умирает?

Игорь Верещагин: Нет, он не умирает, но тут есть одна тонкость. Фотографии нужно обязательно печатать. В смартфоне и все, это еще не полноценная фотография. Фотография начинает жить, когда она напечатана на бумаге. Поэтому, есть возможность прямо распечатать с телефона сейчас вовсю, никаких проблем. Но нужно, чтобы дома всегда были у вас альбомы с фотографиями, которые можно рассматривать. Это нужно поддерживать обязательно.

Александр Генерозов: А то, что мы делаем постоянно эти вот снимки по поводу, без повода, это не разбавляет немножко саму концентрацию? В самом деле, раньше люди одевались для фотографии. Сейчас ничего не надо делать. Можно в туалете даже сделать.

Игорь Верещагин: Да, но такие, когда раньше делали снимки в ателье, сейчас такие снимки, конечно, уже редкость, потому что редко, когда семья для фотосъемки соберется, оденется, с особым настроением.

Александр Генерозов: А стоило бы?

Игорь Верещагин: Я думаю, что стоило. Но это можно делать и сейчас, даже для фотографирования на телефон. Никаких проблем, было бы желание. И если вы будете понимать, что в таком виде вас увидят праправнуки, то, я думаю, что это желание усилится.

Александр Генерозов: Всем известны толпы японских и китайских туристов с однотипными снимками из серии, как я их называю, «Я и Кремль». Но не столько сложно их мне понять, как людей, которые в картинных галереях, в музеях, делают селфи с картинами. Это я мизантроп? Может, в этом ничего такого страшного и нет?

Игорь Верещагин: Я не знаю, может быть, и возможно сделать какой-то оригинальный снимок, если, например, вы нашли на картине страшное сходство с собой, это будет уже интересный снимок. Селфи — это своеобразный жанр, и он не так давно возник, хотя у меня, например, было первое мое селфи, это 1962 год, когда мне было 10 лет, я в зеркало сфотографировался.

Александр Генерозов: Это назывался автопортрет.

Игорь Верещагин: Да.

Александр Генерозов: Больше фактов о нашем госте узнаем в серии быстрых вопросов. Ответы всегда принимают в любом формате. Программы-фоторедакторы. Каждый снимок приходится дотягивать, вне зависимости от того, как он был сделан? Или бывают как есть, и ничего не надо делать?

Игорь Верещагин: В основном, как есть. Другое дело, что есть у меня камера, которая снимает только черно-белое, и в ней изначально заложена потребность немножечко изменить кривые, потому что, чтобы сделать идеальный снимок, нужно максимально его иметь не контрастным как бы, мало контрастным. Поэтому приходится в этом плане. А так, фотошопа, например, у меня вообще нет, не пользуюсь.

Александр Генерозов: Вот так вот. А бывает так, что работаешь над снимком, все просто вылизываешь, вычесываешь, и получается сдержанная реакция. А делаешь другой раз, что называется, левой ногой, и, вау! Просто дикая популярность.

Игорь Верещагин: Дело в том, что я ничего не вылизываю. Просто стараюсь, как это есть сделать. И отсюда, только если это действительно интересный момент, интересные люди, то снимок, конечно, выстреливает.

Александр Генерозов: Могли бы назвать какую-нибудь из камер?

Игорь Верещагин: У меня любимая камера «Лейка», и сейчас, вы знаете, любимыми становятся беззеркальные камеры. Вот у меня есть Sony, потому что есть у нее бесшумный режим, что позволяет мне теперь снимать в театре…

Александр Генерозов: Подкрасться.

Игорь Верещагин: Нет, это в театре, или на симфоническом концерте, вот там, где раньше практически невозможно было снимать, из-за того, что ты мешаешь людям слушать.

Александр Генерозов: В один день с вами, то есть 29 мая, родились такие замечательные люди, как музыканты Ноэл Галлахер, Гэри Брукер из Procol Harum, Фрэнсис Росси из Status Quo, я специально прочитал рок-звезд.

Игорь Верещагин: Да.

Александр Генерозов: А также актеры Руперт Эверетт и Эдриан Пол. С кем-нибудь из них знакомы лично?

Игорь Верещагин: Джон Кеннеди еще родился в этот же день. А Гэри Брукер приезжал в Москву, и так получилось, что день рождения он праздновал здесь, и я был на этом приеме, так сказать, так что…

Александр Генерозов: Правда?

Игорь Верещагин: Да.

Александр Генерозов: Круто! Фотокамера — это машина времени. И вот щелк затвором, и куда бы вы отправились в туристических целях? В будущее, прошлое или какое-то, может, даже конкретно знаете место?

Игорь Верещагин: А, ну, конечно, в прошлое, это в Лондон 60-х годов.

Александр Генерозов: Когда The Beatles гремели?

Игорь Верещагин: Да, конечно.

Александр Генерозов: Итак, насколько я понимаю, фотография подразделяется на те же, в общем, жанры, что и живопись? И экспрессионизм, и прочие, абстракционизм. А как бы вы описали состояние дел коротко, фотографий, именно как художественного искусства сейчас?

Игорь Верещагин: Настолько широкое понятие — фотография, что коротенько, вообще, невозможно. Жанров миллион, и все интересные. Поэтому, сложно сказать. Есть и макрофотография чудесная, и, не знаю, пейзажная фотография, и архитектурная, и ню, много-много чего интересного.

Александр Генерозов: По сравнению с литературой, литература пытается выкарабкаться, и, на мой взгляд, никак не выкарабкается из постмодернизма. Можно ли, есть ли схожие явления именно в фотографии? То есть бесконечные цитаты, отсылки к каким-то другим наслоениям?

Игорь Верещагин: Ну, это, видимо, все-таки среди таких эстетов, потому что жанр настолько подвижный, что цитировать кого-то, по-моему, большого смысла не имеет.

Александр Генерозов: Но это можно увидеть, что эта цитата, например, не знаю…

Игорь Верещагин: Да, можно. И совершенно случайно, например, у меня на выставке есть фотография, где моя дочка смотрит в окно последнего вагона. Я с удивлением потом обнаружил, что за 20 лет до меня такой же снимок сделал Эллиотт Эрвитт. Я раньше его не видел, но вот так получилось.

Александр Генерозов: С технической точки зрения просмотр фотографий на светящемся экране монитора и смартфона, например, или в отраженном свете от бумаги, это ведь абсолютно разные, не просто визуальные эффекты, это разные даже модели цветового синтеза, я когда-то проходил.

Игорь Верещагин: Да, конечно.

Александр Генерозов: А приходится это учитывать, зная, как будет выставляться, например, через какие-то световые…

Игорь Верещагин: Учитывается при печати, потому что когда ты смотришь на экране монитора, все очень ярко. И нужно отдавать себе отчет, что на бумаге будет более сдержанно все это дело. Есть свои сложности, конечно.

Александр Генерозов: У нас у всех есть смартфон. И вот эта коробочка обладает разного свойства камерами. У кого-то они покруче, у кого-то попроще. И, насколько я понимаю, мы не используем даже, наверно, и половины этих возможностей. Каким знанием надо вооружиться, чтобы получился хороший кадр, даже просто при помощи смартфона?

Игорь Верещагин: Самое главное, это всегда быть на чеку, увидеть какое-то событие вовремя. И, само собой, чтобы камера у вас была при себе, потому что часто, эх! Вот у меня не было ничего, то, сё. Поэтому всегда с собой, и внимательно смотреть на жизнь.

Александр Генерозов: А основы композиции? Я просто смотрю на фотографии людей. Я понимаю, ну, люди даже в силу какого-то внутреннего чувства не пытаются сгруппировать что-то чтобы просто было смотрибельно. Отрезать голову человеку, которого фотографируешь, это все-таки допустимый момент? Многие это делают и говорят: «Я так придумал».

Игорь Верещагин: Ну, если это часть головы, допустим, конечно, это допустимо. Но дело в том, что нужно заниматься, вот вы говорили про композицию. Этим нужно интересоваться до съемки и после съемки. А во время съемки нужно интуицией только пользоваться. Потом можно проанализировать, вот хотелось бы так. Но когда ты начинаешь снимать, уже ни о какой композиции, ни о чем не думаешь. Это должно быть все автоматом.

Александр Генерозов: То есть это где-то должно уже быть на уровне…

Игорь Верещагин: Да, на подсознании.

Александр Генерозов: Рефлекса.

Игорь Верещагин: Да, да.

Александр Генерозов: Гениальный актер Деннис Хоппер, который, к сожалению, нас покинул, он рассказывал такую фишку, что, говорит: «Я человек киношный, и меня учили сразу снимать без зума полным кадром». Это в целом правильный подход?

Игорь Верещагин: Это правильный подход абсолютно, да.

Александр Генерозов: То есть зум, это всегда уже какие-то попытки решить то, что нужно потом решать?

Игорь Верещагин: Лучший зум — это ваши собственные ноги. Когда ходишь, и тогда с другой точки ты можешь посмотреть. И зум очень расхолаживает. И делает человека немножко ленивым.

Александр Генерозов: Если человеку стало тесно в рамках его, даже очень навороченного, смартфона, я имею в виду, с точки зрения фотокамеры. Какой шаг следующий? Простенькая цифровая камера? Беззеркальная камера? Вообще, на что надо смотреть дальше?

Игорь Верещагин: Если интересуешься фотографией, конечно, сейчас можно купить шикарную пленочную камеру, и за недорого. Вы узнаете очень много о фотографии, чего не знали, когда снимали только телефоном.

Александр Генерозов: То есть это не только какой-то хипстерский артефакт, это…

Игорь Верещагин: Нет.

Александр Генерозов: Действительно, живые эмоции?

Игорь Верещагин: Да, это другой подход совсем, поэтому, это очень важно. Если интересуетесь фотографией, нужно обязательно снимать и на пленку, и на цифру.

Александр Генерозов: Хочется еще осветить такой момент. Черно-белые и цветные фотографии. Почему все-таки ч/б никогда не покидает нас? Это все-таки дань какой-то традиции или?..

Игорь Верещагин: Это и дань традиции. Но, с другой стороны, столько лишней информации в цвете, которая отвлекает от существа дела на фотографии. Поэтому, я, например, стараюсь снимать на цвет только тогда, когда без него просто нельзя обойтись.

Александр Генерозов: А, как это можно понять?

Игорь Верещагин: Ну, как? Пример, я не знаю, если на фоне зеленого вагона вдруг появляется какой-то рыжий чудак с синей сумкой. Но если…

Александр Генерозов: Просто в черно-белом он теряет…

Игорь Верещагин: Да, потеряется это все.

Александр Генерозов: Любопытно. В данный момент, насколько я знаю, вы являетесь одним из героев шестисерийного документального фильма long-playing. И расскажите, о чем этот фильм? Это фильм о фотографах?

Игорь Верещагин: Нет. Это фильм, вообще, об известных людях, которые вспоминают о своих любимых пластинках, о своей любимой музыке.

Александр Генерозов: Хорошо. Давайте тогда перескочим на винил. Винил имеет те же самые преимущества, как и пленочная фотография?

Игорь Верещагин: Есть такое немножечко сходство, да.

Александр Генерозов: Просто винил, мне кажется, все-таки это совсем такое, с одной стороны, просто поветрие, увлечение. А с другой стороны, это уже почти религиозное какое-то, да? Когда люди вкладывают тысячи евро в иголки, в блоки питания. Это уже, мне кажется, не имеет действительного отношения к качеству звука.

Игорь Верещагин: Ну, да, конечно, многое такое наносное в этом плане. Но зато, когда ты ставишь пластинку, ты уже не можешь перескочить с дорожки на дорожку так вот, когда слушаешь на плеере. Это уже такое дело, как бы обряд. Ты ставишь пластинку, слушаешь одну сторону, переворачиваешь. Уже другое внимание совершенно к этому делу. А потом, чем меня еще радуют виниловые пластики, это 30 на 30 фотографию можно всегда на обложке сделать. Это не сравнить с этой маленькой, компакт-диском, или, вообще, отсутствием его…

Александр Генерозов: Отсутствие чего-либо, просто обычные потоковые сервисы, в которых мы абсолютно безлико потребляем. По сути, единственное, чем можно выделиться, это хорошим видеорядом сейчас в клипе.

Игорь Верещагин: Нет, сейчас винил все выпускают, поэтому можно и обложкой выделиться тоже, если хорошее содержание музыки.

Александр Генерозов: Фотографии, и люди, преданные фотографии. Культовый фотограф Игорь Верещагин на Европе Плюс! Я еще хотел попытать вас. Вот вы выпустили книгу фотографий о 70-х, со стихами живых поэтов. Книга с фотографиями — это, понятно, наверно, как-то пересекается до известной степени с тематикой вашей выставки. А что такое стихи живых поэтов?

Игорь Верещагин: Это молодые, очень разные поэты, причем эта книжка из стихов поэтов имеет знак 18+.

Александр Генерозов: Ого! Не из-за фотографий?

Игорь Верещагин: Не из-за фотографий. Но удивительно интересные поэты, и, вы знаете, они умудряются продавать свои книги со стихами огромными, по нынешним меркам, тиражами. Это очень приятно, потому что стихи, большие тиражи сейчас это, конечно, удивительно.

Александр Генерозов: Если кто-то нас послушал и захотел, как сейчас выражаются, прокачать скилл свой, как фотографа. Можете ли порекомендовать ресурсы, книги, что можно сделать? Или просто записаться на курсы фотографии?

Игорь Верещагин: Ой, про курсы я как раз думаю, что я не вижу большого смысла. Если по технике, то очень просто сейчас на любой вопрос можно найти ответ в YouTube. То есть на любой абсолютно.

Александр Генерозов: Все ругают этот способ образования, но нет ничего…

Игорь Верещагин: Нет, почему? Это великолепно. Образование, это самообразование. Если у вас есть интерес к фотографии, все остальное приложится автоматом.

Александр Генерозов: И еще один вопрос, который меня всегда интересовал. Посещая выставку фотографии, надо ли как-то предварительно готовиться? Надо ли изучать этот вопрос? Или надо просто прийти и с чистым мозгом, если можно так выразиться, с чистым эмоциональным фоном воспринять так, как это видит конкретно этот человек?

Игорь Верещагин: Да. Нужно с чистым мозгом прийти туда. Более того, вы знаете, многие известные фотографы, особенно в прошлом, они старались избавиться от сиюминутного впечатления сделанного кадра. Поэтому они проявляли пленку, спустя год или два. И потом уже смотрели…

Александр Генерозов: Специально, чтобы отстраниться?

Игорь Верещагин: Да, чтобы отстраниться от тех впечатлений, которые были у них при съемке.

Александр Генерозов: И традиционный вопрос от ведущего. Все люди ищут счастье. Не знаете ли вы, где сокрыты самые сокровенные, самые большие, но еще пока не разведанные запасы счастья?

Игорь Верещагин: Они сокрыты в музыке.

Александр Генерозов: Не в фотографии?

Игорь Верещагин: В музыке.

Александр Генерозов: Вот это ход! Потрясающе! Игорь, спасибо огромное за час. Он пролетел незаметно. Приходите к нам еще. Мне кажется, нам есть о чем поговорить.

Игорь Верещагин: Приду с удовольствием.

Александр Генерозов: Друзья, Игорь Верещагин, замечательный фотограф, и очень интересный собеседник провел свой воскресный вечер вместе с нами на Европе Плюс! Посетите его выставку, пока она еще доступна в московском Мультимедиа Арт Музее.

Игорь Верещагин: Остоженка, 16. Третий этаж. Спасибо всем.

Александр Генерозов: Александр Генерозов, Week & Star. Пока!

Игорь Верещагин: До свидания.

Александр Генерозов: У нас сегодня необыкновенный человек, человек, которого опасаются российские рестораторы, человек, которого ждали давно, и его боятся как огня. Создатель сети ресторанов в России и в Европе, и единственный человек, которому Гордон Рамзи доверил российскую адаптацию своего шоу «24 часа в ад и обратно». Он на телеканале «Че!» возглавил проект «Супершеф». На Европе Плюс Арам Мнацаканов. Здравствуйте, Арам, и привет всем, кто с нами сейчас!

Арам Мнацаканов: Добрый день! Добрый день, прекрасный день в Москве! Я очень рад вас видеть!

Александр Генерозов: Вы с некоторых пор не только открываете новые рестораны, но и спасаете попавшие в беду. Вы не стали мизантропом на этой почве?

Арам Мнацаканов: Нет, я абсолютно лиричный герой. В этом смысле я всегда считаю, что люди лучше, чем они кажутся на самом деле. Надо в них это найти и реализовать то, что скрыто в них хорошее.

Александр Генерозов: Просто им надо немножко помочь, и именно это вы и делаете в своем проекте «Супершеф»?

Смотрите, вы успешный и занятый человек. Питер, Москва, Берлин. Как вы сейчас все-таки оцениваете, что проще: построить ресторан или кафе с нуля или спасать эти утопающие?

Арам Мнацаканов: Конечно, проще всё делать с нуля. Скажу вам честно: в любом деле самое главное — это люди. Мы все это понимаем. Проблемы в бизнесе — это те проблемы, которые есть у людей, которые делают этот бизнес.

Есть такое заблуждение — практически всех успешных людей спрашивают: «Как вы добились успеха?». Я считаю, что бессмысленно анализировать успех людей. Это ничего не даст. Надо именно анализировать неуспешные. И в этом смысле мы уникальная программа, которая и занимается анализом и причинами неуспеха. И если мы объясним людям, чего не надо делать точно, то, вполне возможно, они смогут построить свое замечательное успешное предприятие.

Александр Генерозов: Изначально, как я и говорил, «24 часа в ад и обратно» — это английский проект, который стартовал с Гордоном Рамзи. Я подумал: в Англии глубочайшая и старинная культура посещения пабов, баров. У нас в этом плане немножко тоньше. Это проблемное место у нас, что люди просто не привыкли ходить в кафе и бары?

Арам Мнацаканов: Вы же понимаете, что для того, чтобы люди привыкли ходить… то, что французы говорят «sortir» (это значит выходить куда-то), для этого нужно время. Мы многие годы, десятилетия жили в ситуации, когда мы понимали, что поход в ресторан — это формальность. Ну, надо пойти: день рождения, еще что-то. А вкуснее-то всегда дома. Мы же были не идиоты. Мы понимали, что, ну, как могут в ресторане сделать вкуснее, чем дома? А сейчас наконец потихонечку люди стали понимать, что ресторанами и готовкой еды занимаются такие же профессионалы. Но помимо еды это еще и большой социальный проект. Как человек ходит в театр, как он ходит в спортивный зал. Можно хоть тысячу поставить себе тренажеров, но интереснее пойти туда, где люди. Правильно?

Александр Генерозов: Конечно, элемент общения это немаловажный.

Арам Мнацаканов: Да. Поэтому потихонечку культура того, чтобы выходить, приходит с самых разных сторон.

Александр Генерозов: Смотрите, есть такое видео, на котором Гордон Рамзи желает вам успеха в проекте «Супершеф», и после слов: «Стоп, снято!» он говорит: «Не представляю, как мой друг Арам будет работать в России. Эти люди едят селедку со свеклой на праздники». А я вот думаю — рискую, конечно, устроить некоторый холивар, — есть ли какое-то оправдание нашей любимой «шубейке» с точки зрения кулинарии?

Арам Мнацаканов: Понятно, что Гордон шутит. Понятие «вкусно» одинаково и для американца, и для англичанина, и для еврея.

Александр Генерозов: Это в самом деле?

Арам Мнацаканов: Это в самом деле так. Потому что, если вы вспомните, попадая в любую страну мира, если вас начали вкусно кормить, вы тарелку из рук не выпускаете. И вам не надо объяснять, что «Вы просто не разбираетесь». Это вкусно.

Александр Генерозов: Мне кажется, наши туристы более открыты к впечатлениям и к другой кухне, чем иностранные туристы, которые немножко шарахаются.

Арам Мнацаканов: Вы знаете, зависит не от туризма. Зачастую люди просто в силу каких-то религиозных вещей ограничивают себя в еде так или сяк. А люди, которые являются просто туристами, что немцы, что итальянцы, они очень открыты. И если им вкусно, их не отогнать. Я могу вам сказать. Наблюдал несколько раз эти картины, когда людей было не оттащить за уши от плова, от борща, от хинкали. Они закатывали глаза, требовали еще, и неважна была их национальность или цвет кожи.

Александр Генерозов: Давайте немножко о механике. Каждая серия — это новое место, новая локация. Сам выбор этого места, куда пойти — это мучительно? Выбрать… потому что много плохих.

Арам Мнацаканов: Дело в том, что в выборе я не участвую. Это абсолютное реалити-шоу. Для меня это такой же вызов, как и для тех людей, которые, условно говоря, понимают и согласились на то, что их надо спасать. Я узнаю об этом месте, когда прилетаю, потому что я не бываю. Я сейчас был в Перми, до этого в Воронеже, до этого в Самаре, до этого в Нижнем Новгороде, до этого в Липецке. У нас большая страна. Для меня все эти города были моим первым визитом, за исключением Новгорода (я там был 15 лет назад). А в этих городах я был первый раз в жизни. И я прилетел в отель, потом грим — потому что вы знаете, что по сюжету я всегда появляюсь инкогнито, — в 90% случаев не узнают, потому что в этот момент у них в ресторане дым коромыслом, полно гостей, им не до того, чтобы распознавать кого-то, и они пытаются выплыть в этой ситуации, обслужить и накормить гостей. Я попадаю и вижу это пространство. В 90% случаев оно чудовищное с точки зрения дизайна, обустройства. И начинаю думать, что можно сделать.

Александр Генерозов: Cутки прошли, импульс получили. Но самое-то сложное потом ребятам, мне кажется, удержать этот уровень. У меня вопрос такой: ресторан, по сути, — это то же самое производство, такое же, как завод, со своими технологическими картами, с неуклонными стандартами, или есть место для творчества?

Арам Мнацаканов: Безусловно, есть место для творчества. В нашем ремесле — я не назову это искусством — очень всё похоже на любое другое ремесло или искусство. Для того, чтобы сделать что-то достойное — 85% рутинной работы. 85%! Если мы задумаемся, подумаем про балет или про фигурное катание, представляете, какое количество рутины в день те люди, которые нам дарят мгновение счастья, сколько они работают? И они не устают оттачивать. То же самое. А когда они делают это, кажется, что это просто как дышит человек, это так легко. Поэтому мы понимаем, что наша работа состоит из рутины, в ней есть для творчества 10–15%, но те мгновения счастья людей, которые безумно тебе благодарны за то, что ты их прекрасно принял и вкусно покормил… Я сейчас неслучайно расставил акценты: прекрасно принял и вкусно покормил, что неразделимые вещи. Еда и гостеприимство… Гостеприимство для меня более важная вещь, нежели само качество. В эти моменты люди настолько тебе благодарны! В театре аплодисментами, а тут тебя просто целуют, и всё. Это очень приятно, безумно приятно. Любой человек, которого ты научил даже готовить что-то, он уже по-другому… Я очень люблю с детьми этим заниматься. Когда ребенок начинает сам делать оладьи с тобой вместе, он переворачивает, а потом он сидит, уплетает эти оладьи, а потом еще начинает кормить родителей этими оладьями, это прекрасно, на самом деле. Что может быть прекраснее этого? Потому что это настоящее, и это неформально очень. Мы все ненавидим формализм в чем бы то ни было. А отсутствие творчества, отсутствие желания… Так вот мы в этой передаче фактически такие большие культуртрегеры, просветители, миссионеры. Мы будим этих людей, говорим: «Ребята, чем вы занимаетесь?! На что вы тратите свою жизнь, самое драгоценное, что у вас есть? Свои часы, минуты — они никогда не вернутся — вы тратите на полную ерунду». И в этот момент они говорят: «Неужели на ерунду?», мы говорим: «На ерунду вы тратите, потому что никому это не нужно». И мы показываем, как надо сделать.​

Александр Генерозов: Больше фактов о нашем госте узнаем в серии быстрых вопросов. Ответы всегда принимаю в любом формате.

Любимое и ненавистное детское блюдо Арама Мнацаканова.

Арам Мнацаканов: В детстве которое давали?

Александр Генерозов: Да. Знаете, как многие…

Арам Мнацаканов: Конечно, в детском саду я ненавидел перловку.

Александр Генерозов: Кстати, сейчас она прощена?

Арам Мнацаканов: Нет. Я не буду есть перловку точно. А любимое блюдо — жареная картошка. С детства.

Александр Генерозов: Да ладно?! Здорово как!

Газ на кухне у людей появляется все реже, а электрические плиты все чаще. Это драматично для готовки, на ваш взгляд?

Арам Мнацаканов: Нет, это то же самое.

Александр Генерозов: Они достигли уже схожего уровня?

Арам Мнацаканов: Мы боялись чего-то. Технологии идут вперед. Сейчас электрические плиты очень хорошие, качественные, мгновенно набирают нужную температуру, держат ее в нужном объеме.

Я бы сказал, что трагично другое — что мы не можем иметь дрова и живой огонь дома, потому что надо нам идти в пиццерию «Рыба» и искать печку на дровах.

Александр Генерозов: А в чем ценность печи на дровах? Она дает дымок именно этот или это особый жар?

Арам Мнацаканов: Нет, это медитативная история больше даже. Когда есть живой огонь и когда ты готовишь на живом огне, очень многие вещи по-другому.

Александр Генерозов: Диетологи приравняли сахар к наркотикам. На ваш взгляд, можно ли готовить вкусно и вообще не добавляя сахара?

Арам Мнацаканов: Вообще, я могу сказать вам честно: я бы всем облегчил задачу и сэкономил деньги. Не надо вам никаких диетологов. Граждане России, занимайтесь спортом, активно двигайтесь. Если вы в день пробегаете 10 километров или проплываете 2,5 км в бассейне, вам не нужны ни диетологи, и вы можете есть всё в любом количестве. Всё сгорает. И даже я вам могу сказать, если вы любите бутылку вина и проплывете 3 км, у вас ни один алкотестер не покажет алкоголь, потому что всё сгорает. Человеческий организм таким образом устроен, что если вы ведете активный образ жизни, то не думайте ни о каких диетологах. Просто побольше нагрузки.

Меня всегда спрашивали: «Мы вечером идем на свадьбу (или на день рождения). Это мы на ночь сейчас… Или вкусно там будет. Еще выпьем (это всегда возбуждает)». Я говорю: «Ребята, два часа перед этим с четырех до шести пойдите побегайте, попрыгайте, на лыжах пробегите — идите и ешьте, что хотите. На ночь, не на ночь, ночью, под утро».

Александр Генерозов: И не усните, главное, за столом потом. (Смеется)

Арам Мнацаканов: «Делайте, что хотите».

Александр Генерозов: Рискую зайти на опасную территорию, но российские виноделы, поставьте им оценку по 10-балльной шкале за старания и за результат.

Арам Мнацаканов: Константин Дзитоев — 10 баллов, № 1 винодел в стране. И многие западные виноделы могут позавидовать качеству. Запомните это имя. Это российский винодел, это долина Терека, это Осетия. Вам рекомендую. Он производит очень мало вина, но то, что он производит — это незабываемо.

Александр Генерозов: И порядок цен за бутылку от чего хотя бы начинается?

Арам Мнацаканов: От 2 до 4 тыс. руб. за бутылку, но это того стоит. Он делает невероятное игристое.

Александр Генерозов: Перед вами машина времени. Куда бы вы отправились сугубо в туристических целях посмотреть: в прошлое, в будущее, или в какое место?

Арам Мнацаканов: Не хочу. Я отказался бы.

Александр Генерозов: Итак, мы в поисках вкусной еды решили зайти в бар или ресторанчик. С чего начинаем анализ до того, как мы заказали, можно что-то есть или нет?

Арам Мнацаканов: Мы начинаем анализ с того, как выглядят люди, как они улыбаются, как у них светятся глаза. Если видите команду счастливых людей, можете смело доверять этому месту.

Александр Генерозов: А может быть, они просто в бар заглядывают лишний раз. Нет?

Арам Мнацаканов: И это тоже показатель. А то, что касается сути, если вы заходите в небольшое заведение, открываете меню, а там 100 блюд в меню — всё, можете закрывать и уходить. В небольшом заведении должно быть 15 блюд. Это является показателем. Для меня винная карта является показателем — то, как люди относятся к вину. Очень интересно, на самом деле. Так складывается жизнь, что если ты… Это какие-то коды. Мы с вами, например, любим музыку, и мы друг друга, если бы вы узнали, кто какую музыку любит, тоже понимали бы, что у нас общего. Так же и с вином. То есть ты открываешь винную карту и ты понимаешь предпочтения людей. С одной стороны, ты вдруг понимаешь, что здесь никто вином не занимается, просто отдали на откуп каким-то поставщикам, и они там запихали всё, что хотели. Это одна позиция — тоже можно сразу уходить, потому что люди, которые так относятся к своему месту…

Могу вам привести пример, что в моих заведениях 95% вин, которые есть — это я был на этих винодельнях, я знаю этих виноделов, я люблю их вино, и именно поэтому эти люди регулярно приезжают ко мне в гости, готовят еду со мной вместе, мы пьем их вина, из разных стран мира.

У меня была какая-то большая предварительная жизнь, я ее прожил, и этими винами я делюсь с моими гостями. Я говорю: «Вот, это моя коллекция».

Александр Генерозов: Красиво звучит.

Арам Мнацаканов: И так должно быть у каждого. Давайте людям то, что вы любите. Это очень просто, на самом деле. Поэтому для меня это показатель. Как только я вижу…

Александр Генерозов: Хорошо. Давайте с другой стороны к этому вопросу подойдем. Вот мы пришли к вам в «Пробку» на Цветном. Как нам поступить, чтобы заплатить поменьше и получить как можно больше удовольствия? Потратить денег меньше и получить как можно больше удовольствия.

Арам Мнацаканов: Я вам гарантирую, что вы получите удовольствие вне зависимости от того количества денег, которое вы там потратите. Зашли вы на бокал вина и взяли просто пиццу или вы съели пять блюд, начали с шампанского, закончили граппой — удовольствие получите одинаковое. Удовольствие именно в атмосфере, которая в этом ресторане есть. Я считаю, что вы найдете себе то, что вам хочется, проведете там время, потратите немного. Он доступен практически для всех. Единственная проблема в том, что надо заказать, иначе не попадете.

Александр Генерозов: На Карибах кокосы, в Испании хамон, в Италии пармезан, во Франции — даже боюсь начинать. А есть ли чем продолжить этот ряд со словами «А в России…" узнаем у одного из самых успешных рестораторов и ведущего «Супершефа» на «Че!» Арамом Мнацакановым на Европе Плюс.

Итак, на самом деле, с нашим настоящим, местным. Прилетели фанаты на Чемпионат мира и хотят попробовать что-то из наших уникальных продуктов. Что это могло бы быть или что сейчас есть, чего нет, защищенным географическим наименованием? Понятно, что официально нет у нас такого титула.

Арам Мнацаканов: Очень много чего есть. Есть исторические вещи, которые можно перечислять. Начнем с икры, наверное, астраханской.

Александр Генерозов: Икра. Принято.

Арам Мнацаканов: Вологодское масло, кубанские подсолнухи.

Александр Генерозов: То есть, на самом деле, есть?

Арам Мнацаканов: Корюшка балтийская. Ближневосточный гребешок можно вспоминать. Можем вспоминать краба, и мурманского в том числе, и камчатского.

Так скажем, плюс-минус в России много чем есть гордиться. Никаких проблем не вижу. Другой вопрос, что много северных земель, и растет там, если говорить об охоте и рыбалке, хорошо, а если говорить о сельском хозяйстве, то какое там сельское хозяйство? Мама дорогая! Холодно же.

Александр Генерозов: Скандинавы же выворачиваются в похожей ситуации.

Арам Мнацаканов: Скандинавы не живут на таких широтах.

Александр Генерозов: Все-таки у них помягче?

Арам Мнацаканов: Конечно. Это безусловно. Дело-то не в этом. Дело в том, что есть чем угостить в нашей стране. Опять-таки, такая страна разная! Если вы прилетели в Казань, тебя угощать будут по-одному, если прилетели в Ростов — по-второму, а если в Воронеж — по-третьему. И сейчас есть ребята талантливые, говорят сейчас модно, трендсеттеры, задающие главное направление, и все хотят к ним попасть, и все они базируются именно на местном. Делать себя можно, только опираясь на свою культуру и на то, что было у тебя в крови и в крови твоих предков. Невозможно мексиканским ресторанам быть в городе Пермь. Это будет всегда фейк.

Александр Генерозов: Но рецепты приходится адаптировать к современности? Это неизбежная утеря какой-то оригинальности?

Арам Мнацаканов: Безусловно. Гениально, если бы у тебя стояла русская печь, потому что то, как можно было готовить в настоящей русской печи — это невероятно, как это было бы вкусно. Но сейчас технологии таковы, что современная пища, так же, как iPhone или еще что-то, позволяет уже добиваться этих технических показателей, которые тебя приближают к этому. Конечно, сейчас много появилось технологических приемов — мир не стоит на месте — то, что раньше было 10 дней, сейчас можно сделать за три часа. Процессы ускоряются. Сушить, вялить, мариновать. Это приобретает совершенно другие горизонты возможностей. Они расширяются. Но для этого нужно обладать знаниями.

Друзья мои, сейчас вы удивитесь, современный повар — это химик, биолог, математик.

Александр Генерозов: Технолог?

Арам Мнацаканов: Любой нормальный человек должен быть математиком, это главная наука. И это человек читающий, знающий. Тогда он может соединить и современные технологии, и знания о продукте, и базовые вещи, связанные с готовкой.

Александр Генерозов: Ведущий «Супершеф» Арам Мнацаканов на Европе Плюс. Вы в этом шоу работаете с операторами, с осветителями, с камерами. Мне кажется, люди на камеру должны себя вести немножко по-другому. Вас еще не упрекали в этой постановочности?

Арам Мнацаканов: Никто ни в чем меня не упрекал. Они вообще теряют дар речи в какой-то момент. Потом приходят в себя. Нет, никто ни в чем никого не упрекает. Я вам могу сказать, что обычный человек, любой человек думает о камере первые три часа. Потом он забывает. Невозможно. Они не артисты. Ты не можешь жить какой-то другой жизнью. Тебе понатыкали везде камер. Может, какое-то время ты… А потом у тебя идет твоя жизнь, твоя работа. Тебе не до камер. Я думаю, что если вас поместить в такие же условия, через день вы забудете обо всем. «Григорий, подайте мне, пожалуйста, ту шумовку. Я вам очень благодарен». Вы сможете так разговаривать пять минут.

Александр Генерозов: «Гриша, быстро!»

Арам Мнацаканов: Да. Через пять минут вы говорите своим языком. Да, где-то мы останавливаем съемку, говорим, что надо физически что-то подождать, какие-то вещи не могут произойти мгновенно. Но в целом это абсолютно реальное шоу, и реальность его в том, что еще не все выживают. Вы можете поехать, потом посмотреть. Мы к кому-то возвращаемся. Нам, не поверите, шлют видео герои предыдущих передач, как у них всё стало замечательно, и у них полный ресторан гостей, и вот прошло 2 месяца, они очень счастливы. И есть, мы приезжаем, и там уже всё заколочено, просто нет этого места. Я всем объясняю: «Ребята, главное — это то, что начнется после того, как я уеду». А это очень большой труд, на 85% состоящий из рутины. Надо это понять. И это может быть счастьем, только если вы любите то, чем вы занимаетесь.

Они обожают, когда видят деньги живые и результат их труда. Но я говорю, что эти деньги появятся, только если первые условия соблюдены — если вы занимаетесь своим делом и делаете с удовольствием.

Александр Генерозов: Давайте с такой стороны. Все боятся роботов, искусственного интеллекта, которые потом лишат нас работы. А я думаю: работа повара в ресторане — это, наверное, такая индульгенция от того, что…

Арам Мнацаканов: Единственная область, да. Я думаю о многих вещах в связи с тем, что появляются новые технологии, роботы. Даже задумался о том, что через 20–30 лет, наверное, будет один вопрос стоять — это взаимоотношения с машинами. Это будет самый серьезный вопрос, потому что если ты человек, например, одинокий, то проще всего себе создать идеального партнера именно так, виртуально.

Александр Генерозов: Достаточно слетать в Японию, там это уже реальность.

Арам Мнацаканов: Будет, вы даже не понимаете, какого качества. А с едой, к счастью, этого не произойдет.

Александр Генерозов: То есть инвестиции в поварское образование — это хорошие инвестиции?

Арам Мнацаканов: Это инвестиции в себя, безусловно. Радость человеческого общения и общения человеческого за столом, и приготовленной людьми едой — это будет всегда.

Александр Генерозов: Были удивлены, когда в рамках «Супершефа» ездили, что в регионах есть жизнь, есть ресторанная жизнь? Или вы знали об этом?

Арам Мнацаканов: Нет, не был удивлен. Я верил, что в регионах очень много интересного. И я получил подтверждение. Очень интересная страна, и очень людьми богатая страна.

Александр Генерозов: Завтра понедельник, день, который у нас не любят. Может быть, вы нам посоветуете, с какого завтрака начать понедельник? Что бы нам такое приготовить, чтобы этот день дал правильный настрой? Как вы настраиваете?

Арам Мнацаканов: Встать очень рано, пробежаться часок, и потом с удовольствием… Я обожаю, например, яйца всмятку.

Александр Генерозов: Самые простые и самые классические.

Арам Мнацаканов: Да. Я беру круассан, яйца всмятку, макаю круассан в яйца, взбиваю всё это чаем с каким-нибудь джемом или с домашним вареньем. Это счастье.

Александр Генерозов: Мне уже очень вкусно, а еще только воскресенье. Но, друзья, если вы завтра приготовите завтрак по рецепту нашего гостя Арама Мнацаканова, а если еще включите Европу Плюс, а вас будет ждать «Бригада У» — Джем, Илья и Вики, то это сочетание вам точно сделает понедельник замечательным.

Арам, спасибо огромное за такую интересную и увлекательную беседу! Я весь просто ушел в кухонные дела.

Друзья, легендарный ресторатор и ведущий «Супершеф» на «Че!» Арам Мнацаканов провел свой воскресный вечер вместе с нами на Европе Плюс. Александр Генерозов, Week & Star. Пока!

Арам Мнацаканов: До свидания!

Александр Генерозов: На Европе Плюс легендарный человек в интеллектуальных телевизионных играх – магистр «Что? Где? Когда?», генеральный продюсер компании «Игра-ТВ» и бессменный ведущий «Брейн-ринг» на «НТВ» – Андрей Козлов! Здравствуйте, Андрей! И привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Андрей Козлов: Добрый вечер! Всем привет!

Александр Генерозов: В пятницу вся страна с большим размахом традиционно отметила Международный женский день. Добавил ли хлопот он в ваш личный график, в ваши дела?

Андрей Козлов: Ну, на самом деле, чем старше становишься, тем всякие разные праздники, даже 8 марта, становятся все равно более обыденными. По-моему, даже 8 марта работал. Но, конечно, я поздравил милых дам, кого-то лично, кого-то звонком.

Александр Генерозов: Я присоединяюсь к вашим поздравлениям, потому что я не слышал нашу аудиторию с тех пор. Когда я узнал, что на «НТВ» в их эфирную сетку возвращается «Брейн-ринг», я подумал, что это такой весомый поступок для телеканала для улучшения кармы. Но телевидение функционирует не по законам благотворительности. И что, получается, они поймали некий тренд на умных и эрудированных людей в нашем обществе?

Андрей Козлов: Я вам скажу, что трудно не заметить, что в последние годы канал «НТВ» очень сильно меняется. И он все равно, так или иначе, сместился в сторону, что ли, более умного, если можно так сказать, телевидения. Это заметно. Современное телевидение без желтизны обойтись не может, но эта желтизна стала вполне себе в рамках приличия. Оглянемся назад, увидим, что нет. Поэтому я думаю, что просто мы ко двору пришли.

Александр Генерозов: Съемки проходят в инновационном центре «Сколково». Правильно я его назвал?

Андрей Козлов: Да, инновационном.

Александр Генерозов: Это отличная мишень для юмористов, блогеров, журналистов. И, все же, есть там на что посмотреть? Есть ли реальные достижения?

Андрей Козлов: Вы знаете, когда я ехал первый раз в «Сколково» два года назад, я тоже ехал, думая: «Ну, о чем я буду с людьми разговаривать?

Александр Генерозов: «А есть ли там что-то в чистом поле?»

Андрей Козлов: Да. «Мы всё, – типа, – про «Сколково» знаем. Вот люди деньги…», не будем говорить, что они с ними сделали. А оказалось, что они с ними сделали всё правильно. Оказалось, что «Сколково» – это на самом деле инноград, на самом деле. Вот если вы приедете, допустим, и увидите их технопарк – так это называется – где резиденты размещаются, это больше километра здание. Сейчас уже там открывают, из электрички можно будет выходить. И по нему пешком не очень-то пройдешься. Там стоят прокаты велосипедов, прокаты роликовых коньков, чтобы можно было перемещаться из здания в здание. Так это только одно здание. Там потрясающая гимназия. Совершенно удивительный университет. Но, что меня больше всего обрадовало – они открыли сейчас уже клинику совместно с израильской клиникой, и там принято решение, что для этой клиники сделано исключение, там можно лечить по протоколам европейским, американским, даже если эти протоколы не утверждены в России.

Александр Генерозов: Не приняты еще у нас?! Ого!

Андрей Козлов: Знаете, и это такое важное. Потому что утверждение протокола – это очень долгая-долгая история.

Александр Генерозов: Конечно.

Андрей Козлов: А там такое исключение сделано. Вообще, если приехать в «Сколково» и посмотреть…

Александр Генерозов: А туда можно приехать?

Андрей Козлов: Да. Там же нет ни пропусков, ничего. Есть парковка.

Александр Генерозов: И есть какие-то даже экскурсионные маршруты? Предполагаю.

Андрей Козлов: Я знаю, что уже люди ходят… Я думаю, что если звонить в «Сколково» и договариваться, то проведут. И очень интересная архитектура.

Александр Генерозов: А к вам на съемки можно попасть туда?

Андрей Козлов: На съемки – да, но съемки теперь будут только осенью уже. Конечно, можно.

Александр Генерозов: А в самом деле, постоянное напряжение мозга, постоянная умственная гимнастика – это ведь по существу ни что иное, как профилактика деменции?

Андрей Козлов: Вы знаете, мы на «НТВ» выпускаем еще одну программу – ночное такое ток-шоу «Мы и наука. Наука и мы». И самые разные проблемы, от гравитационных волн до болезни Альцгеймера. И ведущие ученые, которые у нас были, утверждают, что, да, даже разгадывание кроссвордов способствует тому, чтобы несколько отсро… У каждого будет свой Альцгеймер, рано или поздно. Просто многие до него не доживают. Но срок переносится благодаря просто умственному напряжению. Факт.

Александр Генерозов: Вытаскивание себя из зоны комфорта.

Андрей Козлов: Это факт, факт, факт! Это не я говорю, это говорят, знаете, академики от медицины.

Александр Генерозов: Игре без малого 30 лет, если я правильно посчитал.

Андрей Козлов: Да.

Александр Генерозов: Сам образ эрудита-игрока сильно поменялся за эти годы?

Андрей Козлов: Ну, я думаю, что, да, конечно, он сильно поменялся. С 1989 года, когда в первый раз выходил «Брейн-ринг», и до сегодняшнего дня…

Александр Генерозов: 30 вообще получается.

Андрей Козлов: Мы будем отмечать 30 лет в следующем году. То есть там 1990 год. 1989-й – задумка, а 1990-й – первый эфир. В следующем году будем отмечать юбилей. Я надеюсь, доживем. Но поменялся все равно. Эрудиты 30-летней давности, на мой взгляд, были гораздо больше по внешнему виду ботаниками, или, если угодно, лузерами, по ощущению. А нынешние, если в той же возрастной категории брать, не те, которые за 30 лет состарились уже, а те, которые сейчас играют в «Брейн-ринг» – это все-таки уже успешные, уверенные в себе, как правило, молодые или относительно молодые люди, и эти люди понимают, что для них интеллектуальная игра – это не смысл жизни и развлечение.

Александр Генерозов: Да-да! Это очень интересно, потому что у людей есть работа, учеба, они прикладывают какие-то колоссальные усилия помимо своей деятельности для того, чтобы собраться в клубы, для того, чтобы где-то выступить. Что ими движет? Это тщеславие, может быть? Честолюбие?

Андрей Козлов: Вы знаете, один умный человек, а зовут его Михаил Ефимович Швыдкой, когда я его спросил: «Миша, что же ты так все на месте не сидишь? То ты там, то там», он сказал: «Ты знаешь, так я борюсь со страхом смерти». И я понимаю, что в нашей вечерней вроде бы жизнеутверждающей программе вообще это слово, может быть, не стоило бы употреблять, но мне кажется, что человек, который занимается еще каким-то делом, насыщает свою жизнь, он находит, если угодно, смысл жизни еще и в этом. Он делает свою жизнь насыщеннее, и, соответственно, у него меньше возможностей для депрессий.

Александр Генерозов: Итак, какие качества нужны игроку именно «Брейн-ринга», на ваш взгляд?

Андрей Козлов: Мы сейчас не о его душевных качествах?

Александр Генерозов: Конечно, игровые.

Андрей Козлов: Тут, между прочим, иногда так получается, что чем лучше человек, тем хуже он игрок. Не всегда, это не линейная зависимость. Нет, надо много знать, конечно. Но еще важнее быстро соображать и быть готовым работать на команду, и, соответственно, не переживать, если тебя вдруг в команде затирают. То есть вот прошла целая игра, а ты даже ни разу не ответил, и тебя мама или любимая девушка не увидела по телевизору.

Александр Генерозов: Жди свою очередь.

Андрей Козлов: Надо не рефлексировать. Если человек настроен на то, что он работает на команду, то все будет хорошо, и у команды, если собрались шесть – но так редко бывает, когда команда из шестерых человек, – но если четыре таких человека оказались в команде, то у команды будет успех обязательно.

Александр Генерозов: Гигантская ответственность лежит на игроке, который занимает кнопку.

Андрей Козлов: Это просто страшное дело. А еще сейчас, если кто из радиослушателей следит за этими выпусками, которые сейчас в эфир выходят, то пошла мода, теперь эти же игроки еще и отвечать начали. И я допытываюсь к каждому из них. Там кнопочник команды Тюмени. Я ему говорю: «Ну, откуда у вас это?». Объяснить не может.

Александр Генерозов: А по задумке ведь это человек, фактически выделенный на это.

Андрей Козлов: Он должен просто нажимать. Его работа – ему дали понять…

Александр Генерозов: Чудовищная реакция.

Андрей Козлов: Да, чудовищная реакция, и всё. А мы же в «Сколково» на «НТВ» поставили уже счётчик до сотых. И за два сезона было три раза, когда были по нулям. То есть он поймал просто сам ноль сотых, где-то там тысячная была. А уже на две сотых, на шесть сотых даже не обращаем внимание, потому что это вполне себе такая…

Александр Генерозов: Но они скорее при этом знают ответ на вопрос, или это риск: я нажимаю, я забрал себе вопрос?.. Сложно сказать?

Андрей Козлов: Здесь очень сильно всегда зависит. Каждый бой идет до пяти очков. Соответственно, я думаю, что в первой части боя все-таки…

Александр Генерозов: Когда есть еще куда отступать?

Андрей Козлов: Да. Тогда ты стараешься поймать соперника на своем знании, и тогда ты можешь поразмышлять. Как только это подходит уже это эндшпиль или вообще финал, уже развязка, тут начинают давить – вдруг кривая выведет.

Александр Генерозов: Больше фактов о госте узнаем в серии быстрых вопросов. Ответы всегда принимаю в любом формате. «Википедия». Вы открываете при поиске вики-ссылку, или это все-таки заведомо недостоверный источник для вас?

Андрей Козлов: Нет, так, наверное, не скажешь. Так можно, знаете, сказать и про Большую советскую энциклопедию, что она недостоверна. Но вообще к любой информации нужно относиться со здравым смыслом, и тогда всё будет нормально.

Александр Генерозов: Правите сами статьи?

Андрей Козлов: Нет, никогда. Я читатель, а не писатель.

Александр Генерозов: Светлана не нашла вас в социальных сетях. Плохо искала, или вас там нет действительно?

Андрей Козлов: У меня есть аккаунт в одной социальной сети, но я его не веду. Я не поклонник. Мне не нравится жизнь нараспашку.

Александр Генерозов: Ум можно купить? Репетиторы, университеты, коучи, йога?

Андрей Козлов: Репетиторы – это же не про ум, а про знания. Мы часто путаем.

Александр Генерозов: Может ли тренер, коуч?.. «Знаниями развить ум», – давайте вывернусь так.

Андрей Козлов: Мне кажется, большие знания, наоборот, скорее ум несколько гасят, потому что у человека происходит вытеснение такое. Он набивает голову знаниями, а ум смещается в сторону. А поскольку сам человек довольно часто делает такое: «Вот я знаю таблицу умножения, значит, я умный», он оказывается в состоянии, что он не понимает, что ему нужно поработать не над знаниями, а над умом.

Александр Генерозов: «Я в этом ничего не понимаю». Простите. Про какую сферу вы могли бы так с лету сказать?

Андрей Козлов: Я вообще ни в чем ничего не понимаю кроме химии и телевидения.

Александр Генерозов: В интернет-мемах в качестве ходячей энциклопедии используют образ Анатолия Вассермана. Есть ли у вас на примете кто-то, кто, может быть, не столь колоритен, но близок по уровню именно энциклопедичности?

Андрей Козлов: Я, кстати, с большим уважением отношусь к Анатолию. И мы, естественно, хорошо знакомы. Он в свое время играл в «Брейн-ринг». Но, понимаете, все-таки я думаю, что Анатолий сам понимает, что он во многом продукт технологий, раскрутки, создания. Я абсолютно уверен – мне трудно говорить про другого человека – что по России ходит огромное количество гораздо более талантливых людей, чем ваш покорный слуга, но им просто не повезло, а мне повезло. Также, мне кажется, и Анатолий.

Александр Генерозов: В один день с вами, то есть 25 декабря, родились музыканты Энни Леннокс, Евгений Маргулис и Константин Кинчев, замечательный актер Игорь Лифанов и легендарный диджей (это близко уже нам) Armin van Buuren. С кем-либо из этих перечисленных знакомы и, может быть, праздновали даже день рождения вместе?

Андрей Козлов: Ну, вместе не праздновали. Вы не упомянули еще одного человека, который с точки зрения католиков именно 25 декабря тоже родился.

Александр Генерозов: А, это Рождество?

Андрей Козлов: Да, так получилось. Католическое. Из перечисленных мы достаточно хорошо знакомы с Женей Маргулисом.

Александр Генерозов: Энни Леннокс и Костя Кинчев еще, и актер Игорь Лифанов.

Андрей Козлов: Я думаю, что мы могли и с Игорем пересечься где-то. Но это уже не близко.

Александр Генерозов: И машина времени перед вами. Скорее выбирайте, куда слетаем посмотреть: прошлое, будущее?

Андрей Козлов: Прошлое.

Александр Генерозов: Какой год? Примерно…

Андрей Козлов: Я вам скажу. После окончания Великой Отечественной войны, эта пятилетка мне очень красива.

Александр Генерозов: Я, конечно, утрирую, но все-таки вопрос в лоб. В опасениях или неопасениях искусственного интеллекта вы присоединитесь скорее к алармизму Стивена Хокинга и Илона Маска, или скажете, что «Да нет никакого искусственного разума и не будет»? Бояться его или нет?

Андрей Козлов: Может быть, пока еще нет такого искусственного разума. Я думаю, что лет за 10 мы почувствуем на себе по полной программе, как он нами начинает овладевать. И не в смысле отключить смартфон. Вообще не в этом смысле. Или выключить неожиданно радио.

Александр Генерозов: А как?

Андрей Козлов: Смотрите, создали создатели маленький искусственный интеллект, девушка. Да девушка вдруг начала материться – серьезно – посылать всех своих создателей подальше, а потом скуклилась и перестала отвечать на вопросы. По-видимому, она там продолжает жить, но это же так чуть-чуть.

Мы с вами обленимся. И, может быть, в этом ничего бы страшного не было, но я думаю, что мы с большим удовольствием сами все отдадим искусственному интеллекту, а в результате перестанем быть людьми. Я почти не сомневаюсь, что так и произойдет. Либо нужно тогда говорить: «Люди, будьте бдительны и задумывайтесь, что с нами происходит».

Александр Генерозов: Если мозг эрудированного человека сравнивать с компьютером, в котором только и может, наверное, возникнуть искусственный интеллект, как вы думаете, можем мы хотя бы приблизительно подойти к этому сравнению? Сколько-то терабайт в нашей голове памяти, такая-то тактовая частота процессора, или пока это даже не близко?..

Андрей Козлов: Все-таки уже достаточно давно компьютер играет в шахматы, и успешно играет, и мы знаем, что самые выдающиеся шахматисты радовались, когда сводили матчи в ничью, например. Но нет, сегодня все равно мозг человека работает намного быстрее.

Вы понимаете, мы все время думаем, что слово «душа» – это слово из религиозного только. Что если атеист, то и души никакой нету. Даже если вы атеист, что-то у вас внутри такое есть, что отличает вас от компьютера, даже если у этого компьютера в результате скорость мышления будет в разы больше, чем в вашем мозгу.

Александр Генерозов: Хорошо. Мы противопоставляем мозг и искусственный интеллект, или по крайней мере тревожимся их противопоставлению. А если их суммировать? Такое ведь тоже невозможно исключать, что не будет никакой войны с искусственным разумом, будут лучшие умы суммироваться. Тогда Вселенную покорим всю.

Андрей Козлов: Да что вы! Войны никакой не будет с искусственным разумом. Какая там война? Мы даже не заметим. Вам все в парадигме «Война! Америка на нас! Стрельнем мы в нее!». Там никто ничего не будет делать. Просто мы сами не заметим, я вам говорю серьезно…

Александр Генерозов: Как деградируем?

Андрей Козлов: Даже не мы деградируем. Мы, может быть, останемся прежними. Но только все в свое время боялись пришельцев: «Вот они приедут со своим интеллектом», а тут вот это, оно здесь! Я вам серьезно говорю! Я вообще не верю в теорию заговоров, но это произойдет неминуемо, если мы сами не остановимся.

Александр Генерозов: Вернемся к вашей передаче с искусственного интеллекта. Если посмотреть с формальной точки зрения, то вы должны озвучить вопрос и принять ответ. Что самое сложное в вашей работе? Из первых уст.

Андрей Козлов: Саша, мы же понимаем, что если бы в этом была работа ведущего программы, то тогда бы уж точно можно было поставить тот самый искусственный интеллект. Он прекраснейшим образом сегодня расшифровывает слова и сверяет с тем, что написано в карточке.

С другой стороны, я ничего сложного не вижу в этой работе. Но чтобы все-таки потом хронометраж не закончился, надо два слова сказать, потому что все время небольшая ошибка. Во-первых, создатель программы «Брейн-ринг» – это Владимир Яковлевич Ворошилов.

Александр Генерозов: Принято.

Андрей Козлов: Первым режиссером программы «Брейн-ринг» был Борис Крюк, и мы с Борисом до сих пор соавторы программы «Брейн-ринг». Все-таки это очень важно. Это не просто уважение.

Александр Генерозов: Конечно.

Андрей Козлов: Иначе потом рождаются нездоровые сенсации, что «Вот оно как оно было!». Да, последние при этом годы, кроме первого цикла, ведущий программы «Брейн-ринг» – это Козлов. И здесь нет ошибки. Ничего сложного в этом, кроме радости ведения.

Александр Генерозов: Смотрите, ведущий интеллектуальных викторин, игр, всегда, пользуясь современным сленгом, тролль 999-го уровня. Есть такая, мне кажется, опция у всех. Возможно, в вашей игре меньше. А с чего это пошло?

Андрей Козлов: Почему меньше? Я не думаю. Я думаю, что просто и слова тогда еще такого не было, потому что компьютеров не было.

Александр Генерозов: Конечно.

Андрей Козлов: Сейчас я упоминал Владимира Яковлевича Ворошилова. А кем он был как ведущий «Что? Где? Когда?» в том числе? Конечно, в каких-то моментах он был и троллем, наверное, и троллил знатоков. Вопрос, мне кажется, всегда меры, для чего все это.

Кстати, вы тоже иногда сбиваете, называете «Брейн-ринг» викториной. Ворошилов ненавидел, если «Что? Где? Когда?» называли викториной. В советские годы могли печатать программу передач и писать «Телевикторина "Что? Где? Когда?"». Он это ненавидел, потому что для него это все-таки не проверка знаний. Викторина – это проверка знаний. А «Что? Где? Когда?» – это игра. Смею надеяться, что и «Брейн-ринг» – это все-таки игра. И там тогда уже, получается, не про правильный ответ. И футбол – это не про количество забитых мячей, я вас уверяю.

Александр Генерозов: Да, конечно.

Андрей Козлов: Это про эмоции, это про живых людей. И для того, чтобы помочь людям, которые законсервированы, закрыты, как люди в футляре, да еще и в условиях телевизионной съемки, раскрыться, тут их можно и потроллить, и, наоборот, похвалить, и поругать, и выставить в глупом положении, или, наоборот, самому показать, что: «Вы намного умнее меня». Направлено только на одно – чтобы раскрыть этих игроков, которые здесь сейчас.

Александр Генерозов: Вытащить их из капсулы.

Андрей Козлов: Вытащить их из капсулы, чтобы тогда телезрителю действительно тоже стало интересно за ними наблюдать.

Александр Генерозов: Игры разума – одно из древнейших и доступных только человеку удовольствий. В Китае игру «го» знали уже 5 тыс. лет назад, я подглядел. Человек, который в 21 веке ведет на «НТВ» интеллектуальный «Брейн-ринг» Андрей Козлов на Европе Плюс.

И все же, смотрите, вот сидит симпатичный парень, девчонка, выдают быстрые ответы. А что нужно сделать, чтобы прокачать свой скилл до такого уровня? Надо читать по 10 статей в энциклопедии каждый день? Как развить в себе это мышление и скорость?

Андрей Козлов: Молодежь все-таки просто играет и в «Брейн-ринг», и в «Что? Где? Когда?», и в другие интеллектуальные игры, в течение недели 3-5-6 раз. Я определенно говорю. Не с утра до ночи.

Александр Генерозов: То есть такие тренировки фактически?

Андрей Козлов: Получается, что это тренировка. Ну, это всё тренировка. Ворошилов говорил, что игра – это репетиция жизни. (Смеется.)

Александр Генерозов: Хорошо.

Андрей Козлов: В этом смысле мы репетируем жизнь, и на телевидении играя, и вне телевидения играя. Но мне кажется, что есть определенные качества человека, которые развить кардинально нельзя. Мне кажется, что либо у человека есть ум, либо его нет. И погубить его можно. Глупо распорядиться, как впрочем, как и любым другим даром, можно. Кому-то покажется, что это обидно, но если вы не умеете рисовать, ну, нет дара…

Александр Генерозов: Это данность.

Андрей Козлов: Да. Это же данность. Чего тут обидного? Вовсе необязательно быть хорошим человеком, и при этом умным человеком. Ну, совершенно необязательно. Наоборот даже, я вам скажу, достаточно много людей, которых я знаю, которых я бы назвал умным человеком, но подлецом. Поэтому это не взаимосвязанные вещи.

Надо ли в принципе развивать ум? Не знаю. Мне здесь больше нравится, как говорил Задорнов, совсем простое слово, типа «смекалки». Когда для жизни нормально, а там не надо быть всем Эйнштейнами. Да и вообще я вам скажу: не дай бог жить в мире, где одни Эйнштейны. И вообще, если вам попался рядом Эйнштейн, то вам не повезло.

Александр Генерозов: «Дураком быть выгодно, умным плохо», – как пелось.

Андрей Козлов: Да умным-то, может быть, и хорошо. Понимаете, как раз мне, обычному человеку, мне неумному человеку…

Александр Генерозов: Ну, ладно, ладно.

Андрей Козлов: Да ну, перестаньте! Я в одном интервью сказал, что «Люди говорят, что я не дурак». Хотя бы на таком уровне. Но, на самом деле, быть рядом с очень умным человеком сложно невыносимо! А если он еще и гениален… Это я знаю, что я говорю. Я вспоминал Ворошилова один раз, второй. Ворошилов был гением, поэтому у меня есть опыт жизни с гением. Спасибо большое за этот бесценный опыт.

Александр Генерозов: Бегом по вопросам наших слушателей (их немало набралось). Дмитрий Журавлев: «Если бы у Андрея был выбор: родиться в самолете, летевшем из Германии в СССР или в поезде "Ясиноватая — Москва", что бы выбрали?».

Андрей Козлов: Это просто человек хорошо показывает знания моей биографии. Я действительно родился в самолете из ГДР в Москву. А «Ясиноватая — Москва» я работал проводником пассажирских вагонов в студенческие годы. Это просто человек знает биографию.

Александр Генерозов: Света: «Кого из игроков "Что? Где? Когда?" Андрей назвал бы лучшим за историю программы?».

Андрей Козлов: За всю историю программы?

Александр Генерозов: Да.

Андрей Козлов: Ой, за всю историю, ну, так не скажешь. Борис Бурда.

Александр Генерозов: Людмила спрашивает Андрея: «Когда игроки берут дополнительную минуту, они тем самым растягивают удовольствие от заданного вопроса или действительно им нужно додумать?».

Андрей Козлов: Это, вы знаете, мужчины растягивают удовольствие, если берут дополнительную минуту. (Смеется.) Нет, им нужно подумать, как правило.

Александр Генерозов: Ян спрашивает: «Как вам удалось выиграть суперблиц 27 декабря 2008 года?».

Андрей Козлов: Я, знаете, до сих пор удивляюсь. Это та программа, которая существует на видео и которую я ни разу не пересмотрел.

Александр Генерозов: Да ладно?!

Андрей Козлов: Да.

Александр Генерозов: Минуту триумфа свою!

Андрей Козлов: Я это не смотрел. Мне страшно.

Александр Генерозов: Степан спрашивает: «Планируете ли вы в будущем запускать новые проекты или телепередачи?».

Андрей Козлов: Знаете, это в «Литературной газете» был такой раздел, по-моему, «Клуб 12 стульев». И там спрашивают у автора: «Какие ваши творческие планы?». Он говорит: «Написать повесть рублей на 300-400». (Смеются.) Ну, что я могу сказать про авторские… про творческие планы? Да ничего не скажу. Что-то будет.

Александр Генерозов: Андрей, спасибо огромное! Получил настоящее удовольствие, я думаю, и все, кто нас слышал, от разговора! Приходите к нам ещё!

Андрей Козлов: Я непременно. Вам большое спасибо, и спасибо радиослушателям!

Александр Генерозов: Андрей Козлов провел этот воскресный вечер вместе с нами. Александр Генерозов, Week & Star! Пока!

Андрей Козлов: Пока!

Александр Генерозов: На Европе Плюс актер, который умеет воплощать самые пронзительные образы. Человек, c мнением которого спорят, его слова раздражают, но заставляют задуматься. Кто он? Алексей Серебряков. Здравствуйте, Алексей! И привет всем-всем, кто с нами сейчас.

Алексей Серебряков: Добрый день!

Александр Генерозов: Март, третий день весны. Между какими точками на карте, в каких делах мы вас застали?

Алексей Серебряков: Бесконечное количество интервью по поводу выхода новой картины «Ван Гоги», которая выйдет в прокат 7 марта. И всех приглашаю в кинотеатры.

Александр Генерозов: Через пять дней 8 марта, это как раз на следующий день после фильма «Ван Гоги». И вы внутри семьи этот праздник оставили праздничным даже в Канаде, да?

Алексей Серебряков: Моя семья живет в Канаде. 8 марта я праздником особо не считаю, потому что стараюсь делать праздник для своей жены каждый день, а не по каким-то конкретным мероприятиям.

Александр Генерозов: К самому актуальному. И давайте всем объясним, что «Ван Гоги», это все-таки множественное число от живописца Ван Гог. Да?

Алексей Серебряков: Да. Это к Грузии не имеет никакого отношения.

Александр Генерозов: Итак, ваш герой — 53-летний Марк, он сын дирижёра. Он переживает экзистенциальный кризис. Вообще, тема отцов и детей — благодарная платформа для раскрытия этой метаморфозы Марка?

Алексей Серебряков: Судя по количеству картин, которые пытаются рассмотреть эту историю и взаимоотношения поколений, наверное, мы всегда будем об этом говорить, и снимать, и рассуждать.

Александр Генерозов: Исполнитель роли отца Марка — польский актёр Даниэль Ольбрыхский. Ему недавно, как я поглядел, исполнилось 74 года.

Алексей Серебряков: Да! Ему исполнилось два дня назад, да.

Александр Генерозов: Да. Насколько был большой вызов для него сыграть человека, который подвергается интенсивной метаморфозе старения? Он терпеливо выносил все эти гримерские муки?

Алексей Серебряков: Насколько я понимаю, он делал это с удовольствием. Не знаю, наверное, это такая природа актерская — попытаться прожить то, что невозможно, или то, что тебе предстоит в будущем. Но, наверное, он так к этому относился, потому что иначе не объяснить ту тяжесть и физическую, и психологическую, которой он подвергся во время работы.

Александр Генерозов: Польская и российская школы кинематографа все-таки не одно и то же. Вы легко нашли с ним общий язык? Потому что я не знаю, ведь вы с Даниэлем — главное тяговое звено этой картины, ваше партнерство.

Алексей Серебряков: Я думаю, школа примерно одинакова. По большому счету, актерская школа одна и та же, и заключается она в том, чтобы верить в предлагаемые обстоятельства. Дальше разные инструментарии, в зависимости от того, в каком жанре ты работаешь и какой продукт ты делаешь. Но первоосновой является вера в предлагаемые обстоятельства.

Александр Генерозов: Вам в жизни приходилось испытывать отчаяния, подобные отчаяниям Марка? Надеюсь, я никакой спойлер не скажу людям.

Алексей Серебряков: Нет, это не спойлер.

Александр Генерозов: Потому что с этого отчаяния и начинается фильм. Это самый первый кадр.

Алексей Серебряков: Да. Картина начинается с того, что 53-летний человек пытается закончить жизнь путем эвтаназии. Да, в общем, это самое начало картины. Мне такого в жизни переживать не приходилось. Я, слава богу, достаточно счастливый человек.

Александр Генерозов: Фильм не оставляет ни малейшей надежды на позитив и легкомысленность, так же и потому, что уже с первых же кадров, с первых минут мощно звучит тема «Реквиема» Моцарта. Но финал, финал мне кажется относительно мажорным! Это чтобы не поставили штамп «чернуха»? Или в этом иная задумка?

Алексей Серебряков: Нет, к чернухе это кино не имеет никакого отношения. На самом деле, на мой взгляд, финал достаточно чистый, светлый.

Александр Генерозов: Да. И мне даже хотелось, что бы немножко более открытым был финал…

Алексей Серебряков: Вообще, это история о том, как человек обретает самого себя и находит путь к жизни и к возможности любить, и быть полезным.

Александр Генерозов: Но при этом он теряет близкого человека, и эта нота дает ему какое-то новое понимание себя?

Алексей Серебряков: Да. Именно эта потеря и разбирательство с самим собой и со своим отцом расставляет все точки над «i" в его жизни.

Александр Генерозов: В самом начале фильма герой рассказывает, что у него в голове иголка. Мы обнаруживаем, что у героя в голове иголка.

Алексей Серебряков: Это да. Он знает об этом всю жизнь.

Александр Генерозов: Иголка — это некий символ этой его боли постоянной?

Алексей Серебряков: Это надо спросить сценариста, на самом деле. Автор сценария Сережа Ливнев, он же является режиссером этой картины. Насколько я знаю, он нашел это где-то… По-моему, его предыдущая жена подсказала ему такой сюжет, что в свое время от нежелательных детей избавлялись именно таким образом — засовывая в темечко иголочку. И ребенок умирал, и никто не мог понять причину.

Александр Генерозов: Жестоко.

Алексей Серебряков: Да.

Александр Генерозов: У фильма очень мощный кастинг. Я просто перечислю некоторые имена. Это актриса Немоляева. Это легендарная, еще с 80-х актриса Наталья Негода, которую никто долго не мог увидеть в кино. Она здесь возвращается в кинематограф!

Алексей Серебряков: А ещё Ольга Остроумова. Полина Агуреева.

Александр Генерозов: Как вам работалось вместе с легендарными актрисами?

Алексей Серебряков: Надо сказать, что кастинг действительно уникальный. И мне очень повезло встретиться на площадке с такими актрисами, потому что они удивительные, все, каждые. И каждая внесла, привнесла в эту картину свое звучание, свою ноту этой жизни и своего ощущения от этой жизни, своей потерянности и своего счастья, своей недолюбленности и желание любить. Мне кажется, что эта картина в этом смысле — редкость.

Александр Генерозов: «Доктор Рихтер», злодей из «Метода», автослесарь Николай из «Левиафана», и, наконец, Марк из фильма «Ван Гоги». Он будто специально сделан для сложных и неоднозначных ролей. Алексей Серебряков на Европе Плюс. Алексей, большинство российских актеров, с которыми я общался, про театр говорят с некоторым сектантским придыханием: «Сначала театр. Это самое главное. А кино и сериалы — это уже разной степени компромиссы». И вы, насколько я понимаю, один из немногих актёров, который поработал в театре, сказал: «Это не моё». Действительно так и было всё?

Алексей Серебряков: Да, так и было. Театр — не очень моя история, потому что я не люблю, когда на меня смотрят. Я вообще не люблю чужого внимания к себе. Хотя надо сказать честно: конечно, театр для артиста дает гораздо больше материала, потому что драматургия изначально более яркая, чем-то, что предлагается в сериалах, и в кино в части.

Александр Генерозов: «Ван Гоги» — это 100% актерское кино. Там нет никакого экшна.

Алексей Серебряков: Ничего там. Оно очень простое, очень доступное, очень понятное и очень доходчивое, и при этом очень яркое и яростное, и эмоциональное.

Александр Генерозов: Как создателям ленты удалось сделать такую картинку?

Алексей Серебряков: Это заслуга режиссёра и заслуга оператора Юры Клименко, который удивительным образом растворился как художник, в портретах, в сценах, в атмосфере этой картины, в атмосфере этого дома, который является главным героем этой картины.

Александр Генерозов: А что это за невероятного обаяния дом? Где вы нашли такой?

Алексей Серебряков: Дом был найден в Юрмале. Сережа Ливнев искал дом.

Александр Генерозов: То есть это не декорация? Это и внутри всё в реальном доме снято?

Алексей Серебряков: Это настоящий дом, который, конечно, наполнен потом художниками различными предметами, фотографиями и так далее. Но дом изначально был найден в Юрмале, хотя Сережа смотрел и Одессу, и Тбилиси, и Москву, и Питер. Но нашел он его в Юрмале. И поэтому появился такой хороший мир этого холодного моря, сосновых зарослей и этого чудесного дома.

Александр Генерозов: Фильм наполовину снимался в Юрмале, а наполовину, по сюжету, по крайней мере, он снимался в Израиле.

Алексей Серебряков: В Тель-Авиве, да.

Александр Генерозов: Действительно пришлось работать на две площадки? Как это технически возможно было?

Алексей Серебряков: Мы снимали где-то месяц с лишним в Юрмале, и всего неделю снимали в Тель-Авиве. И связано это только с тем, что просто Сереже Ливневу очень хотелось найти такую антитезу юрмальской атмосфере. И он нашел ее в Тель-Авиве, в таком городе-базаре, рынке ярком, жарком, громком, в противовес Юрмале. Мне кажется, это всё можно увидеть только на большом экране, поэтому призываю всех: приходите с 7 марта и потом. Фильм только начинает свою прокатную историю.

Александр Генерозов: Больше фактов о нашем госте узнаем в серии быстрых вопросов. Ответы принимаю всегда в любом абсолютно формате. Хлопушка, этот артефакт, еще жив на съемочной площадке?

Алексей Серебряков: Да, конечно.

Александр Генерозов: Съемка кино на пленку в 2019 году — это все-таки красивый PR-ход?

Алексей Серебряков: Нет, уже никто не снимает на пленку.

Александр Генерозов: То есть пленка ушла в артефакт?

Алексей Серебряков: Да.

Александр Генерозов: Режиссер на все времена для Алексея Серебрякова? Давайте возьмем российский, советский и не русскоязычный.

Алексей Серебряков: Российский — все те, с кем мне пришлось работать. Я со всеми с удовольствием бы встретился еще раз на съемочной площадке.

Александр Генерозов: Одного сложно выделить? Прямо супер который.

Алексей Серебряков: Сложно. Западные? На сегодняшний день я очень люблю Алехандро Инъярриту.

Александр Генерозов: Посещает ли иногда желание завести страничку в социальной сети? Я просто вас не нашел там.

Алексей Серебряков: Нет.

Александр Генерозов: А почему? Можете пояснить?

Алексей Серебряков: Нет такой необходимости. И, честно говоря, я не очень понимаю это общение через компьютер. Как-то оно мне… Я и книги читаю в бумажном виде.

Александр Генерозов: 3 июля, то есть в один день с вами, родились драматург и сценарист Том Стоппард, актер Том Круз, сооснователь Depeche Mode Винсент Кларк и действующий гонщик «Формулы-1» Себастьян Феттель. С кем-нибудь из них знакомы? И кто-нибудь из них близок вам по духу?

Алексей Серебряков: Они не знакомы со мной, это уж точно.

Александр Генерозов: Нео выбирал между красной и синей таблеткой. Красная — это всегда суровая правда, а синяя — это такая безопасная ложь. Не посещало желание принять эту синюю таблетку и жить просто в наслаждении и в неведении?

Алексей Серебряков: Мне никто не предлагал ни той, ни другой таблетки, поэтому я живу так, как живу.

Александр Генерозов: И мы всем гостям предлагаем возможность совершить небольшое путешествие на машине времени, сугубо в туристических целях, с возвратом. Но вы можете выбрать и прошлое, и будущее, и любое место. Куда бы с удовольствием рванули?

Алексей Серебряков: Я бы с удовольствием пожил бы какое-то время во времена Серебряного века. Это было очень интересное время.

Александр Генерозов: Потому что это созвучно с вашей фамилией, возможно?

Алексей Серебряков: Наверное, да.

Александр Генерозов: У нас спрашивает Олег: «В чем параллель между Ван Гогом и отцом и сыном?

Алексей Серебряков: На самом деле, надо просто посмотреть кино до конца. И главное — посмотреть титры, потому что именно титры объясняют название.

Александр Генерозов: Титры финальные?

Алексей Серебряков: Финальные титры объясняют название этой картины. Оно неслучайно.

Александр Генерозов: Кто ваш ожидаемый зритель? На кого рассчитано: на мужчин, женщин?

Алексей Серебряков: Не знаю. Я очень рассчитываю, что это люди, которые хотят смотреть серьезное, глубокое, полное смыслов и аллюзий кино, которые любят задавать себе вопросы, и которые после фильма умеют общаться.

Александр Генерозов: Ответы на эти вопросы можно получить самому, или фильм имеет некоторую дидактичность?

Алексей Серебряков: Не знаю. Но если кто-то после картины выйдет, и наберет телефон, и скажет: «Алло, пап. Привет. Давно не виделись. Давай повидаемся завтра», мне кажется, что это будет здорово.

Александр Генерозов: Вообще, кинематограф, на мой взгляд, разделился на окончательно развлекательный и окончательно такой фестивальный, скажем. Что-то между ними может остаться, или этот барьер все больше и больше?

Алексей Серебряков: Не знаю. Посмотрим. Честно говоря, да, есть мэйнстримовское кино, есть авторское. Вообще, есть хорошее кино, есть плохое, на самом деле. И часто мэйнстримовское кино становится объектом всеобщего внимания, и вызывает желание о нем разговаривать, думать и переживать. Часто авторское кино становится мэйнстримовским. Так что важно сделать хорошее кино.

Александр Генерозов: Рустам спрашивает: «Будет ли третий сезон „Рихтера“?»

Алексей Серебряков: Я очень надеюсь, что будет.

Александр Генерозов: А я от себя спрошу: сложно ли было работать после Хью Лори? Потому что он под себя роль, можно сказать, очертил.

Алексей Серебряков: Честно говоря, мне не было сложно, потому что я изначально подумал, что я буду играть русского врача, собственно говоря, что и делаю. И в эту сторону стараюсь двигаться дальше.

Александр Генерозов: Фильм «Левиафан», где наш гость исполнил главную роль, получил «Золотой глобус» и номинировался на «Оскар». А новая лента «Ван Гоги» выходит в прокат 7 марта прямо в разгар праздничных выходных. Алексей Серебряков на Европе Плюс. Кстати, об «Оскаре». Как вам вообще результаты? Более-менее ожидаемые?

Алексей Серебряков: Если честно, совершенно не в курсе. Я снимался в Швейцарии на немецком языке. Это было очень тяжело, сложно. И я как-то и пропустил и «Оскар», и номинантов. И, наверное, буду уже догонять.

Александр Генерозов: Можно поподробнее про немецкий язык, про Швейцарию? Что за фильм?

Алексей Серебряков: Это такое авторское европейское швейцарское кино. Не знаю, что из этого получится. Медленное, текучее, темное, как и положено для Европы. Поглядим.

Александр Генерозов: А что принципиально дает номинация хотя бы на «Оскар»? Это какое-то повышение статуса всего коллектива, или, по большому счету, это все равно ярмарка тщеславия?

Алексей Серебряков: Любой фестиваль — это продолжение бизнеса, без сомнения. И эта эмблемка или надпись «лауреат», «номинант» сразу увеличивает твою гонорарную историю.

Александр Генерозов: И это самое главное, да? А тщеславие — разве это не то, ради чего идут?

Алексей Серебряков: Те, кто испытывают, те, кто являются тщеславными и соревновательными, наверное, получают от этого какое-то удовольствие. Я, например, не испытываю ничего, поэтому мне трудно тут с ними солидаризироваться.

Александр Генерозов: Говорят, что есть темы, которые гарантированно попадут в оскаровский шортлист. Есть действительно такие темы, или это всё досужие сплетни?

Алексей Серебряков: Да, наверное, есть не темы, есть какая-то общая позиция по поводу того, каким должно являться сегодняшнее фестивальное так называемое кино. Это должна быть либо яркая социальная история, либо что-то про отношения полов и анти-полов. В общем, должна быть какая-то клубничка, которая трогает современного зрителя.

Александр Генерозов: Такая нацеленность на премиальные темы, она вносит свои ограничения? Человек, по сути, лишает сам себя некоторой свободы. Или это не так?

Алексей Серебряков: Да. Мне кажется, что дерганая камера и невнятная сюжетная линия стали более популярными сейчас в фестивальном движении, чем выстроенная история и красивая картинка.

Александр Генерозов: Давайте еще по фильму. Сценарий, кто сделал такой шедевр? Потому что сценарий в кои-то веки в российском кино не провисает, не пропадает.

Алексей Серебряков: Сережа Ливнев является режиссером и автором сценария этой картины. И он по образованию сценарист и оператор. И вошел в кинематограф тем, что он автор сценария культовой картины «АССА», которая в свое время гремела.

Александр Генерозов: Соловьевская «АССА»?

Алексей Серебряков: Да. Именно эта картина. Потом он снял ряд картин по своим сценариям как режиссер, и на 25 лет ушел в продюсирование. Он продюсировал картины «Любовь в большом городе», «Гитлер Капут!», в том числе «Пирамида». Многие картины… И, в конце концов, понял, что с этим надо завязывать, и решил вернуться в режиссуру. И это первое его кино после 25-летнего молчания.

Александр Генерозов: Сама связка «папа-дирижер» и «сын-художник» — это придуманная история?

Алексей Серебряков: Это кино глубоко личное, и отчасти исповедальное. И писался сценарий на сына и на мать, потому что таким образом Сережа хотел разобраться со своими отношениями со своей матерью Марией Гольдовской, мировой известной документалист.

Александр Генерозов: Актер, который был рядом с вами и которого вы даже таскали у себя на плечах, Даниэль Ольбрыхский, который играл вашего отца…

Алексей Серебряков: Это мировая звезда.

Александр Генерозов: Да, это мировая звезда. И в Польше его хорошо знают, и во всем мире…

Алексей Серебряков: В Польше его носят на руках, а во всем мире его знают.

Александр Генерозов: Да. Насколько я понимаю, он с Вайдой снимался?

Алексей Серебряков: 13 картин с Вайдой. 13!

Александр Генерозов: Что за человек? Как с ним было работать? Расскажите.

Алексей Серебряков: Ой, он чудесный! Я, честно, очень волновался и беспокоился, как я с ним буду взаимодействовать. Но выяснилось, что он открытый, совершенно лишенный какого-либо позерства или снобизма человек, безмерного обаяния, очень общительный, идущий на контакт. И помимо того, что он превосходный партнер и превосходный артист.

Александр Генерозов: В фильме также присутствует линия, которую воплотила Елена Коренева.

Алексей Серебряков: Да.

Александр Генерозов: Достаточно неожиданно для меня она сыграла крайне молодо, это всё крайне живо. Но, как мне показалось, осталась какая-то недосказанность в этой сюжетной линии именно с Еленой.

Алексей Серебряков: На самом деле, это качество очень большого артиста, когда ты смотришь небольшую роль, а хочешь посмотреть про этого персонажа свое отдельное кино. Такое умеют делать только большие артисты.

Александр Генерозов: То есть это заставляет нас как раз-таки подумать и додумать?

Алексей Серебряков: Ну, может быть, Сережа Ливнев напишет отдельный сценарий про этого персонажа.

Александр Генерозов: Готовы вы сказать в коротком формате, чего не хватает российскому кино, чтобы таких фильмов как «Ван Гоги» становилось как можно больше? Денег?

Алексей Серебряков: Нет, это не вопрос денег. На самом деле, деньги сейчас уже существуют в киноиндустрии, и индустрия наша поднимается. Я думаю, что у нас пока большая проблема со сценарным цехом. Здесь у нас большая недостача.

Александр Генерозов: А почему? Куда делись сценаристы, которые в свое время советские фильмы?..

Алексей Серебряков: Старая школа ушла, а новые еще пока не научились писать.

Александр Генерозов: То есть те, кто сейчас, например, пойдет в ВУЗ на сценариста…

Алексей Серебряков: У нас очень хорошая, мощная литература сейчас. Очень хотелось бы, чтобы сценарный цех подтянулся до уровня нашей русской литературы.

Александр Генерозов: И любой человек может в себя поверить, и прийти, и доказать? То есть это не какая-то закрытая структура?

Совершенно нет. Если у вас есть что прокричать, проорать, простонать, промычать, отмолиться, то, пожалуйста, приходите, приносите. И наверняка это найдет свой спрос.

Александр Генерозов: Давайте по вопросам пройдемся. Антон спрашивает (наверное, про «Ван Гоги»): «Фильм получил награду за музыку. Будет ли издаваться отдельно саундтрек?». Расскажите про музыку.

Алексей Серебряков: Кроме Моцарта музыка Десятникова. Причем это музыка из предыдущей картины Сергея Ливнева 25-летней давности под названием «Серп и молот», которую я тоже рекомендую посмотреть в сети тем, кто любит хорошее кино. И Десятников благополучно согласился отдать ее и в эту картину. По-моему, она великолепна.

Александр Генерозов: Борис спрашивает: «Добрый день. Задействован ли Алексей в новом проекте Звягинцева?». С кем еще из мэтров российского кино мечтаете поработать?

Алексей Серебряков: Насколько я знаю, Звягинцев только собирается снимать свою картину, и о кастинге еще нет и речи. Не знаю. Посмотрим.

Александр Генерозов: Иван пишет: «Захотелось в Юрмалу. А там снег есть?». Я думаю, снималось-то это достаточно давно. Но мне кажется, зимой там нет снега.

Алексей Серебряков: Снег там есть наверняка. Если хочется в Юрмалу, надо просто купить билет и полететь.

Александр Генерозов: Евгений замечает, что вы снялись в 138 фильмах, а Леонардо Ди Каприо…

Алексей Серебряков: Это неточная цифра. На самом деле, их больше 170. Но неважно.

Александр Генерозов: А Ди Каприо в 48. Я думаю: что дает количество?

Алексей Серебряков: Дело всё в том, что, если говорить про «Доктора Рихтера», это 16 серий (новый сезон) по 54 минуты. Посчитайте, сколько это полных метров. Так что говорить о количестве фильмов достаточно сложно.

Александр Генерозов: Светлана интересуется: «Читаете ли что-нибудь кроме сценариев? И что вы последнее читали?».

Алексей Серебряков: Да. Я читаю всё, что выходит на русском языке. Стараюсь держать руку на пульсе и читаю всю-всю русскую литературу, которая сейчас очень интересная и очень мощная.

Александр Генерозов: И традиционный вопрос. Не знаете ли вы, где спрятаны самые сокровенные, самые глубокие запасы счастья? Потому что все ищут его, но не все находят. Может, есть у вас какой-то рецепт?

Алексей Серебряков: Я думаю, надо посмотреть вокруг. И те, кто вам близок, дадут вам это счастье.

Александр Генерозов: Алексей, спасибо огромное за то, что нашли возможность заглянуть к нам! Час — это действительно жесткий формат как беседы с вами. Приходите к нам еще! Друзья, Алексей Серебряков, замечательный актер и интересный собеседник, провел свой воскресный вечер на Европе Плюс.

Александр Генерозов, Week & Star. Пока!

Алексей Серебряков: Пока!

Александр Генерозов: На Европе Плюс юморист, кавээнщик с внушительным стажем и чемпионским титулом Высшей лиги, резидент Comedy Club, невероятный и неподражаемый Демис Карибидис! Привет тебе, Демис, и привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Демис Карибидис: Здравствуйте, слушатели, здравствуйте, Европа Плюс! Здравствуйте, все!

Александр Генерозов: Мы общаемся с тобой после двойного праздника. Вчера был День защитника Отечества, а в пятницу, 22 февраля, вы презентовали новый сезон Comedy Club. Горячо отпраздновали такой дубль? Не болеете после?

Демис Карибидис: Да. Отпраздновали горячо, потому что снимали еще день рождения, потом узнаете все. Снимали день рождения в период съемок, было весело. Попробовали очень много нового. Но, обо всем по порядку потихоньку расскажу вам, как и что происходило.

Александр Генерозов: А День защитника Отечества?

Демис Карибидис: Да, хорошо! Двадцать второе хорошо отпраздновали, так, что 23 пропустили. Классно отметили и 23-е, и поздравили всех ребят, и всех, кто… Кто сейчас на боевом дежурстве, вот их надо поздравлять.

Александр Генерозов: Новый сезон Comedy Club стартовал в пятницу, 22 февраля, на «ТНТ». Пожалуй, самый яркий резидент Comedy Демис Карибидис на Европе Плюс! Давай по порядку о сезоне.

Демис Карибидис: Спасибо за такую оценку, конечно, но… с вами очень много человек поспорило бы, да?

Александр Генерозов: Я говорю от себя, я так оцениваю.

Демис Карибидис: Спасибо.

Александр Генерозов: Яркий — в любом случае. Почему сезон в середине года начинается? Привычно, что всегда в сентябре вроде бы?

Демис Карибидис: Этот вопрос надо, наверно, задать ТНТшникам, которые составляют сетку, и от этого мы и пляшем. Но, неважно, когда он начинается, у нас был перерыв зимний такой, два-три месяца. Мы что-то переосмыслили, что-то переделали, что-то двигаем, все как-то в ногу со временем стараемся. Мы придумали много новых смешных штук. Смотрите. Чему-то посмеетесь — оставим, чему не посмеетесь — уберем.

Александр Генерозов: А как вы измеряете «посмеетесь»? Количество смешков?

Демис Карибидис: Да. Кстати, в юморе, вы, музыкальные люди, поймете. В юморе трудно обмануть и пихать одну и ту же песню 75 лет и петь ее везде. В юморе сразу понятно, либо люди смеются, либо не смеются. Вот и главный критерий — смешно или не смешно.

Александр Генерозов: Анонсируй, что у тебя самого? Какие ближайшие номера, с кем хотя бы, какие лица рядом с тобой увидим?

Демис Карибидис: Лица все те же почти, но и новые ребята появились. Я стараюсь писать и думать сначала номер или какую-то миниатюру, или еще что-то, и только потом пытаюсь к ней пристегнуть людей и понять, куда кто подходит. Это как-то так происходит, с кем пишешь, с кем разгоняешься, с тем ты и делаешь номер. И так далее, это такое. Поэтому, можно меня увидеть и с Мариной, и со Скороходом, и новые ребята у нас появились. Богдан появился у нас, если смотрите КВН, можете его вспомнить. Это парень из Твери, из команды «Тверская», такая была очень оригинальная. Очень ребята думают по-новому, и по-молодому, и, вообще, классные вещи предлагают. Мы-то уже как-то заточены, есть какие-то свои формулы в головах. А это свежие какие-то мысли у ребят. Мы стараемся им тоже помогать и попробуем. Я думаю, и с Богданом надо чего-то попробовать сделать, и еще с кем-то.

Александр Генерозов: Давайте, давайте, замутите. Смотрите, впереди два мега-праздника — 8 Марта, конечно же, и день рождения Харламова.

Демис Карибидис: Можно поставить равно.

(смеются)

Александр Генерозов: Ты подготовил подарки?

Демис Карибидис: Девочкам подготовил своим подарки. А Гарику… Гарику я подготовил подарок, подарил на сцене. Вы увидите это все в эфире в девять. Каждую пятницу в девять часов, я не знаю, когда поставили эту, но я придумал оригинальный номерок. Я могу открыть небольшую завесу, ничего не будет понятно, но будет понятно, что интересно, наверно. Значит, на самом деле, Харламов, мы с ним показывали очень много номеров, и очень разных смешных штук. И он все время говорил: «Ребят, придумайте такой номер, где я буду лежать на диване, играть в свой iPad и не буду вообще ничего делать, ни шевелиться, и так далее».

Александр Генерозов: Ему это к лицу.

Демис Карибидис: И я придумал такой номер. В общем, все увидите в эфире. Он тоже был очень сильно удивлен, и люди в зале были удивлены, но получилось весело и смешно. Поэтому, смотрите, увидите этот номер, в том числе.

Александр Генерозов: Солнечный свет, вот, пожалуй, именно на исходе зимы понимаешь, как его не хватает. Восполняем его нехватку с витамином D. Демис Карибидис на Европе Плюс!

Демис Карибидис: Спасибо!

Александр Генерозов: Ты все-таки вырос в таких солнечных краях.

Демис Карибидис: Да, я жил все время, кстати, на югах. У меня всегда было солнце. Я жил в Греции, в Грузии жил, жил в Геленджике очень долго. И всегда было солнце со мной. Здесь, в Москве, я признаюсь, москвичи, у вас чудесный город, и уже дети мои москвичи родились здесь, и так далее. Но мне не хватает солнца, очень сильно не хватает.

Александр Генерозов: Смотри, как сделать смешную миниатюру? Вопрос такой, для нас первоочередный, потому что никто ее не может сделать. Смех в зале, это последовательная работа, или просто взяли, навалились и вот вдохновение поймали?

Демис Карибидис: Это, кстати, единственный пункт, который в юморе невозможно предугадать. То есть можно рассчитать все, написать смешнейшие шутки, правильно одеться, правильно все выстроить, правильно расписать и правильно играть. Но при этом реакция в зале будет ноль.

Александр Генерозов: Не зашли.

Демис Карибидис: Надо просчитывать, я не знаю, как это объяснить. Это, наверно, вот и есть это волшебство, которое происходит, когда ты получаешь обратно аплодисменты, но процентов 80 можно просчитать. То есть, когда у тебя есть опыт, когда ты написал смешную миниатюру, ты, во-первых, сам смеялся, когда ее придумывал. Во-вторых, посмотрел, как люди реагируют, значит, есть какая-то реакция. Скорее всего, и в зале будет какая-то реакция. Но, всего лишь, скорее всего. Бывает наоборот.

Александр Генерозов: Но вы на ком-то тестируете эти сценки?

Демис Карибидис: Обязательно.

Александр Генерозов: Вот вы ее сделали, обкатали.

Демис Карибидис: Обязательно.

Александр Генерозов: Откуда берется фокус-группа?

Демис Карибидис: Во-первых, это сам авторский коллектив, весь Comedy Club и сами резиденты. То есть мы собираемся, показываем. Естественно, никто не смеется. Люди с серьезными лицами придумывают смешные вещи. Сидят, и подсматривают, и говорят какие-то свои комментарии. Ты, исходя из этого, понимаешь: раз этому понравилось, кто он у нас? Такой, такой, такой. Значит, таким людям это понравится. А раз этому не понравилось, таким людям не понравится. Это сложный процесс. Гораздо правильнее написать, поверить в то, что ты сделал, написал, и с такой же уверенностью сделать это на сцене. Это все, что ты можешь сделать. Остальное на волю зрителю.

Александр Генерозов: Насколько сразу прорисовывается, с кем будет эта миниатюра, этот диалог, в конце концов? Кроме случаев со Скороходом, понятно, это ваш уже такой традиционный дуэт.

Демис Карибидис: На самом деле, Скороход — пластилиновый человек, поэтому у меня полная уверенность, что он очень круто делает все. Мне, по крайней мере, очень смешно все, что делает Скороход. Поэтому у меня примеряется на него практически все. Но есть, конечно, вещи, которые не под его шкуру…

Александр Генерозов: Понятно, да.

Демис Карибидис: Здесь и Харламов нужен, и Марина нужна. И опять, где это придумывается, как придумывается. Мы сами сидим и понимаем: ой, лучше вот это. Как правило, выбирать нужно человека, которого меньше всего ожидают. То есть, предсказуемо, что, не знаю, Харламов будет играть начальника, и так далее. А вот сломать это, это круче гораздо.

Александр Генерозов: Ты постоянно эксплуатируешь такую сложную тему в своих монологах, это в отношении кавказцев, в отношении Кавказа. И я хочу сказать, по моему наблюдению, отношение среди людей меняется. И меняется в лучшую сторону. И, мне кажется, в этом даже есть определенная твоя заслуга, потому что посмеялись, поржали, поняли и простили. Но не оказываешься ли ты при этом между молотом и наковальней…

Демис Карибидис: Оказываюсь.

Александр Генерозов: Когда одни тебе говорят: «Где ты видел таких хороших кавказцев?» А другие говорят: «Э, брат, где ты видел таких плохих кавказцев?»

Демис Карибидис: Отвечаю на все твои вопросы. Я жил среди кавказцев, и я знаю, у меня очень много друзей на Кавказе, разных, живущих и там, и сям, и так далее. Там вообще-то, о чем мы говорим, — неправильно. Там очень много хороших людей, как везде.

Александр Генерозов: Да шикарных просто людей, разве кто спорит!

Демис Карибидис: Да, и по поводу реакции на кавказцев, конечно, гораздо хлеще реакция самих кавказцев на то, что я показываю. Я, конечно, стараюсь никого не обижать, и как-то… Вообще, для меня странное очень понимание — обидеться на юмор, это признать, что у тебя нет чувства юмора, вот и все.

Александр Генерозов: Да.

Демис Карибидис: Есть другой момент, когда какие-то прямые оскорбления, или какие-то непонятные, то, что не похоже на юмор, оно может быть и везде, и по-разному, и так далее. Но все, на самом деле, очень просто. Везде одинаковые хорошие люди. Тот, кто умеет смеяться, смеется над собой. Тот, кто плохо о них шутит, он не должен плохо о них шутить, потому что, ну, это нечестно, и не справедливо. Мы одно время делали очень много миниатюр про гаишников. Я сейчас не как национальность их выделяю. Но просто это же как-то веяло в воздухе, это же было, это всегда присутствовало, когда вот такой гаишник. Ну, вот такой он! Кто виноват? Так воспринимают гаишника вокруг. А складывать ощущение о кавказцах только из-за того, что ты где-то увидел здесь, не знаю, какого-то таксиста, который тебе нагрубил, или еще кто-то тебе нагрубил, складывать из этого ощущение, что весь Кавказ такой, это, по-моему, глупо и примитивно.

Александр Генерозов: А бывает ли, что в твоих персонажах узнают живого человека? О, Дима, вот этот криминальный авторитет такой-то, такой-то, ну, сто пудов!

Демис Карибидис: Думаю, да. Мы как-то сидели, придумывали. Я вспомнил такую ситуацию, когда мы сидели и придумывали миниатюру, в которой у нас был какой-то персонаж такой из авторитетных людей, и мы придумывали имя ему, и говорили, давай, это будет Заза Сухумский. — Нет, говорили, — а проверь, нет ли такого человека вообще: Набери, Заза Сухумский, может, он существует в жизни. Набирали и в реале смотрели, что, типа, есть какой-то авторитет, не знаю, кто-то, и так далее. Мы меняли. Говорили, давайте Гия Сухумский, давайте тот. И все время попадалось, что есть такой. Зашел Гарик и сказала: «Ребята, поменяйте город, и все дела».

Александр Генерозов: Больше фактов о нашем госте узнаем в серии быстрых вопросов. И вот Люба спрашивает, не могу не задать этот вопрос: «как попасть на Comedy без таланта и подготовки?» Честный вопрос.

Демис Карибидис: Попасть — просто посидеть, посмотреть или выступать?

Александр Генерозов: Наверно, выступать девушка хочет.

Демис Карибидис: Сейчас официально заявляю всем, кто задает такие вопросы, а такие вопросы всегда нас преследуют. Да просто приходи в Comedy Club, скажи: «Я хочу показать вот это». Или пришли, скажи: «Я вот это хочу показать». И ребята посмотрят, если это реально смешно, у Comedy Club есть редакторы, и все остальное. Если это реально будет смешно, ты будешь в Comedy Club. Я могу даже рассказать такой пример. У нас есть один из авторов Лёша Пойманов. Он пришел, сказал: «Я хочу писать в Comedy Club». Ему сказали: «Ну, напиши про это, про это и чуть-чуть напиши туда, и чуть-чуть напиши сюда». Он пошел, пришел, мы посмотрели — о, классно! Садись. Вот он работает, уже пять лет работает, или сколько…

Александр Генерозов: Крутая история, мотивирующая, между прочим.

Демис Карибидис: Очень просто можно попасть в Comedy Club. А чего тебе туда попадать? Ну, попал ты, допустим. Есть что показывать тебе? Есть что глаголить людям? Многие мэтры оттуда сваливают и сбегают, потому что им нечего сказать.

Александр Генерозов: Начало начал. Мысль о миниатюре. Где фиксируешь — в молескинчике, в заметках, или просто звонок помощнику?

Демис Карибидис: В голове, в первую очередь, какие-то подмечалова. Стараюсь в жизни смотреть на все, на что реагируют люди, что их беспокоит. И донести это, перевернуть, посмотреть на это с другой стороны. Посмотрите на то, что вас очень сильно бесит. Просто на досуге подумайте о том, что сильно бесит, я не знаю, собака ваша, которая гадит на входе, или сосед, который шумит, и так далее. Просто посмотрите на это с другой стороны, как будто вы не имеете к этому никакого отношения. И тогда все наладится.

Александр Генерозов: То есть такая отстраненность.

Демис Карибидис: Да. Что такое смех и юмор? На чем он строится? На плохом. Все, что плохое происходит, и горе порождает юмор. Почему многие многострадальные народы очень юмористичные, и смешные, и так далее, разные? Потому что все строится на горе. Когда ты смеешься над плохим, горе — неправильное слово, над плохими…

Александр Генерозов: Над неправильными вещами.

Демис Карибидис: Да, над неправильными вещами, вот оно выливается в юмор.

Александр Генерозов: Есть ли иностранные артисты, которые задают какие-то тренды в юморе, в Comedy Club? Или это абсолютно импортозамещенное?

Демис Карибидис: Это невозможно. Слава Богу, это невозможно. Мы сейчас гастролировали и в Америке, месяц целый мы находились там. Я листал, смотрел, что у них показывают юмористы, и, зная, что там юмористов очень много и очень большая конкуренция, и так далее, я все равно скажу, что я не увидел там что-то сверхгениального. Да, есть крутые комики, есть какой-то выбор, но я не скажу, что там очень сильно отстаем.

Александр Генерозов: В один день с тобой, то есть 4 декабря, родились актёр Джефф «Большой Лебовски» Бриджес, политик Сергей Ястржембский, рэп-музыкант Джей Зи, американская модель и ведущая Тайра Бэнкс. Кто-нибудь тебе интересен из такой пестрой компании?

Демис Карибидис: Единственное, Ястржембский, где он сейчас, что он делает?

Александр Генерозов: Не знаю.

Демис Карибидис: Остальных я видел.

Александр Генерозов: Тебе приходилось делать выбор, как Нео, между красной и синей таблеткой, правдой и ложью? Быстро!

Демис Карибидис: А это просто вопрос прямо такой?

Александр Генерозов: Да.

Демис Карибидис: Нет, не приходилось.

Александр Генерозов: И, машина времени. Куда бы отправился в первую очередь?

Демис Карибидис: О-хо-хо! Куда бы я отправился в первую очередь? Да никуда бы не отправился. Куда ты отправишься? Ну, может быть, на что-то посмотреть.

Александр Генерозов: В прошлое, будущее?

Демис Карибидис: Надо долго сидеть и думать. Это же один шанс, только один раз?

Александр Генерозов: Да.

Демис Карибидис: Тогда надо долго сидеть и думать, куда, и все просчитать.

Александр Генерозов: Чувство юмора — одно из врожденных свойств человека, и свойственно, пожалуй, только человеку. Резидент Comedy Club, мужчина, щедро одаренный этим чувством, Демис Карибидис на Европе Плюс.

Демис Карибидис: Я вспомнил! Извини, пожалуйста, я тебя прерву. Я так долго думал и вспомнил, куда бы я отправился. Так вот, если быстро и просто. 2004 год, Чемпионат Европы по футболу, финал. Греция-Португалия. Греция выиграла тогда. Я бы хотел быть на этом стадионе.

Александр Генерозов: Я даже не спрашиваю, за кого ты болел, это и так понятно.

Демис Карибидис: Не спрашивай.

Александр Генерозов: В кого ты все-таки такой по юмору пошел? Мама, папа, или это мутация на ровном месте?

Демис Карибидис: Я не знаю. Они, кстати, вся родня сидит и спорит, на кого он больше похож. Новые разговоры начались. «Это от меня у него, — Нет, это от меня!» Да я не знаю, честно говоря. Но как-то всегда жили, и отец всегда, допустим, пытался создать такую положительную атмосферу, веселую какую-то. Не знаю, не могу сказать, в кого я такой.

Александр Генерозов: Comedy Club вышел из среды КВН. Из Comedy Club вышел Stand Up, из него сейчас уже вышел «Открытый микрофон», такая здоровая эволюция.

Демис Карибидис: Давайте вот это, кстати, поправлю. Ты вначале сказал, что я чемпион КВН. КВН — это большая школа. Ты закончил КВН, закончил хорошо, плохо, что-то выиграл, не выиграл. Но конкуренция в КВН оставляет лучших, реально выталкивает на поверхность.

Александр Генерозов: То есть такое сито?

Демис Карибидис: Очень тяжелая среда, в которой ты либо борешься за первое место, либо не борешься. А когда ты вышел оттуда, у тебя все обнуляется. Я пришел в Comedy Club и понял, что, слушай, я-то все время выбегал в какой-то одежде, в каких-то образах, и так далее. Я же не разговаривал просто на сцене, просто с людьми. И мне пришлось заново всему этому учиться. Меня учили, и что-то объясняли, и так далее. То есть это какая-то школа, какой-то уровень.

Александр Генерозов: В Stand Up тоже приходится заново всему учиться, несмотря на то, что есть определенные выходцы, тот же самый Руслан Белый, это же ваш?

Демис Карибидис: В том числе. Но я помню у Руслана единственное выступление в Comedy Club, а Stand Up я его не смотрю, мне в какой-то момент не очень весело было.

Александр Генерозов: Ты скажи коротко: ты сам себя пробовал в этом жанре, в Stand Up?

Демис Карибидис: Я думаю, у Руслана лучше получается это все. Я не из этой оперы. Но, что такой Stand Up? Давайте вот…

Александр Генерозов: « Новая искренность»?

Демис Карибидис: Вы все говорите про Stand Up. А что такое Stand Up? Это просто, когда человек выступает на сцене, или пародирует то, что происходит на Западе, как это выглядит? Или у нас уже были стендаперы. Вспомните гениальных людей, Арлазорова вспомните, это не стендапер?

Александр Генерозов: Конечно.

Демис Карибидис: Stand Up в чистом виде. И он цеплялся за людей. Он строил юмор на том, брал какие-то инструменты, но строил.

Александр Генерозов: Открываем Instagram Демиса, а там он дает 23 выстрела в честь парней, которые нас защищают. Присоединяемся, конечно же. Но, интересно, как уши после этого, не заложило?

Демис Карибидис: Да нет, не заложило, это такое специальное…

Александр Генерозов: А отдача нормальная? Двадцать три выстрела, это немало все-таки.

Демис Карибидис: Мы ходим иногда пострелять, с Мишкой Галустяном все время ездим, воюем, в страйкбол, то есть армия рядом всегда. Мы вникаем во все это.

Александр Генерозов: Листаем дальше Instagram Демиса Карибидиса. И два дня назад ты в роскошном вышитом розами таком пиджаке и красных штанах на сцене Comedy Club. Я так понимаю, что это в ожидании нового сезона. Просто стало интересно, вот эти сценические костюмы сами где-то выбираете? Мне кажется, мучительный вопрос.

Демис Карибидис: Не сами, но мы говорим какие-то пожелания нашим костюмерам, называешь, в чем тебе бы хотелось. Они тебе подбирают варианты какие-то. Ты смотришь, в чем тебе будет удобно, то и напялишь на себя.

Александр Генерозов: Споров не бывает?

Демис Карибидис: Да ну, для юмориста какая разница, в чем выступать? Главное, чтобы, то есть, иногда даже на нас что-то сверху надевают, и это не имеет значения, но выглядит очень глупо. Например, на Харламова иногда одевают какой-нибудь мешок, или какую-то вазу непонятную, какой-то костюм, непонятно, что это и зачем. Для юмориста абсолютно неважно, в чем ему выступать.

Александр Генерозов: Листаем дальше Insta нашего гостя. И три дня назад ты с дочкой на бекстейдже Comedy Club за клавишами. А как отнесешься вообще к идее, если она заразится всей этой атмосферой и тоже решит стать комедианткой?

Демис Карибидис: Во-первых, я детям пока не показываю Comedy Club, потому что это передача не для детей. И всем рекомендую не показывать детям, пока не дойдет до совершеннолетия. А дочка, ну, захочет — пожалуйста, как я могу пойти против? Отец, вот ваши родители, противились вам? Тому, что вы делаете? Это сильно повлияло? Если вам очень хочется, то, я думаю, вы переступите и пойдете в путь. Но, я думаю, они будут уважать отца.

Александр Генерозов: То есть, ты умеренно демократичен в вопросах воспитания.

Демис Карибидис: Умеренно демократичен. Есть черта, которую нельзя переходить, но все равно, если ребенка к чему-то тянет, почему бы нет? Что в этом плохого? Я в этом плохого ничего не вижу.

Александр Генерозов: Фотка от 14 февраля. На сцене ты и Марина Кравец. Судя по подписи «Валентина», это один из самых твоих любимых номеров, это где ты говоришь, что себя «Алко Дункан Маклауд», я не помню, как он называется…

Демис Карибидис: На концертах этот номер выглядит очень смешно, мы его часто показываем с Мариной на концертах. И там другая атмосфера, и другие…

Александр Генерозов: А вот он быстро родился, этот номер?

Демис Карибидис: Нет. Очень тяжело и долго, да.

Александр Генерозов: Мне кажется, он технически сложен, потому что это только кажется легко.

Демис Карибидис: Очень. Там от начала номера до конца номера я показываю какое-то бешеное количество стадий опьянения. Мы долго это искали, и как человек меняется, как он превращается из интеллигентного человека в какого-то пьяного хама, и так далее. В общем, да, один из моих любимых номеров, хороший номер. Там очень много вкусных моментиков.

Александр Генерозов: Кто из Comedy Club наиболее соответствует своему экранному образу?

Демис Карибидис: Это трудно сказать. Да все. Все, что показывают на сцене, имеет отношение к жизни, естественно.

Александр Генерозов: Но вы все такие тихие, мирные, воспитанные.

Демис Карибидис: Нет, я думаю, все веселые и озорные.

Александр Генерозов: Илья спрашивает: есть ли табу по шуткам? На какие темы вы точно бы не стали шутить?

Демис Карибидис: А что такое табу по шуткам? А, на которые мы бы не стали?

Александр Генерозов: Да.

Демис Карибидис: Конечно, есть. Общечеловеческие. Они у вас же в головах. Это понятно всем. Как и у каждого человека в голове. Ну, настолько это понятно всем, зачем даже про это говорить? Табу на то, на что нельзя, ну, человек не говорит такие вещи, вот и все, табу.

Александр Генерозов: Comedy Club. Что из себя представляет ваша жизнь? Раз в неделю надо выдать часовую программу. Мне кажется, это не так уж и мало.

Демис Карибидис: Да, тяжело очень.

Александр Генерозов: И тем более, она сборная, всех надо свести. Вообще, принципиально, хорошо, день отснимались, началась новая неделя.

Демис Карибидис: Ну, да. Пару дней отдыхаешь, потом возвращаешься опять же к этому. Опять же, надо сказать большое спасибо всему авторскому коллективу, который есть у нас. Небольшой, но все же, там человек пять-шесть парней, которые подхватывают то, что ты очень хочешь, и помогают это выстроить, и поставить на рельсы. Они проделывают большую работу. Они в тени, но они проделывают большую работу.

Александр Генерозов: Гастроли? чем еще заполняете это время?

Демис Карибидис: Заполняем всем, все время передвигаемся. Но все свое свободное время на данный момент стараемся отдавать своим детям, тем более, у меня их уже трое. Я многодетный папа, поэтому стараюсь.

Александр Генерозов: Бегом по вопросам. Света интересуется, если море, то какое?

Демис Карибидис: Если море, то Средиземноморье.

Александр Генерозов: К Греции поближе. И прозвище в школе, было ли?

Демис Карибидис: Да нет, Дэм, у меня имя такое, что тяжело его…

Александр Генерозов: Легко давать необидные прозвища. Евгений интересуется о детских мечтах, какие были, кем себя видел в детских мечтах?

Демис Карибидис: Тем, кем уже сейчас я являюсь.

Александр Генерозов: Артистом?

Демис Карибидис: Да, в то, во что никто не верил, вот оно случилось.

Александр Генерозов: Рома хороший вопрос задает: можете ли отличить написанную миниатюру от авторской?

Демис Карибидис: Да, 100%.

Александр Генерозов: Всегда?

Демис Карибидис: Всегда, любую.

Александр Генерозов: Класс. Илья спрашивает, когда будет миниатюра про Казахстан?

Демис Карибидис: А есть какой-то жанр новый про Казахстан?

Александр Генерозов: Не знаю, но мне стало интересно.

Демис Карибидис: Я думаю, приедем скоро в Казахстан, в этом году поедем туда, думаю… Во-первых, там хватает юмористов.

Александр Генерозов: Карен спрашивает: ваш кумир в мире юмора и юморист, которым вы восхищаетесь из прошлого и из настоящего?

Демис Карибидис: Уилл Фаррелл.

Александр Генерозов: Ну, и я, как ведущий, спрошу, не знаешь ли, где закопаны самые большие, самые сокровенные и самые лучшие запасы счастья? Все его ищут, может, ты поможешь найти?

Демис Карибидис: Да. Попробую рассказать о своей формуле. Просто улыбайтесь. Не обращайте внимания на хейтеров. Отодвигайте от себя негатив, грусть и печаль. Их злых, меньше, чем нас, веселых и добрых. И все, мы победим!

Александр Генерозов: Демис, спасибо тебе огромное за то, что смог найти время для нас в своем графике. Всегда рады тебе и ждем тебя в гости, придешь?

Демис Карибидис: Всем спасибо большое, обязательно приду. Слушайте Европу Плюс!

Александр Генерозов: Друзья, неподражаемый и неповторимый, горячий и колоритный, самый узнаваемый резидент Comedy Club Демис Карибидис провел свой воскресный вечер вместе с нами на Европе Плюс! Оставайтесь с Европой Плюс! И вас ждет множество отличных хитов!

Александр Генерозов, Week & Star. Пока!

Демис Карибидис: Пока, мои золотые!

Александр Генерозов: Друзья, на Европе Плюс человек, с которым мы сегодня будем говорить о музыке. Но сегодня мы не будем столько даже любоваться светом звезд, сколько постараемся осветить их мощным прожектором нашего внимания, потому что у нас в гостях генеральный директор Universal Music Russia, а Universal — это крупнейшая в мире музыкальная компания. На Европе Плюс Дмитрий Коннов! Привет, Дима, и привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Дмитрий Коннов: Добрый день, всем здравствуйте, привет!

Александр Генерозов: Между какими точками на карте, между какими городами, событиями выловили мы тебя в этот воскресный погожий вечер? По Москве, по крайней мере.

Дмитрий Коннов: Да, вечер у нас отличный, завидуйте все остальные регионы большой страны. У нас сегодня было плюс четыре. Но все, судя по всему, станет, как обычно, Всего лишь из Москвы в Москву, но на следующей неделе улечу в Лондон, как раз на церемонию BRIT Awards…

Александр Генерозов: Дима, смотри, для простого человека все термины — музыкальный лейбл, продюсерский центр, музыкальные компании, в конце концов, — это не так уж и важно, не так уж понятно. Чем конкретно занимается компания Universal Music в России?

Дмитрий Коннов: Компания Universal Music, в том числе, и в нашей стране, занимается тем, что инвестирует в артистов и делает возможным появление новой музыки у вас сейчас в телефоне, как когда-то скачивая файл из iTunes, до этого когда-то CD, а ещё, по-прежнему, существует винил. То есть мы — некий посредник между теми звуками, которые вы слышите по радио и теми звуками, которые вы можете коллекционировать любым удобным и интересным вам способом у себя в телефоне, дома, не знаю, в машине…

Александр Генерозов: Получается, ваша компания может диктовать артисту, каким ему надо быть, и именно это будет определять музыку? Вы определяете музыкальный вкус, да?

Дмитрий Коннов: Мы не диктуем музыкальные вкусы! Времена диктовки, диктата и всех остальных прочих вещей, о которых много серий было снято, например, в известном мультсериале «Южный парк», остались далеко в прошлом. Потому что сейчас технология дошла до такого уровня, что талантливая прекрасная музыка производится молодыми артистами дома. Если раньше для того, чтобы что-то записать и сделать так называемое demo, вам приходилось арендовать студию, деньги были достаточно большие, и отсюда возникал тот самый пресловутый диктат, и дядьки в очках рассказывали молодым артистам, где добавить барабанов и как заменить некрасивые слова на красивые… А сейчас, чаще всего, мы просто получаем совершенно неожиданный, красивый, может быть, не хорошо сделанный, с точки зрения радийного качества, но абсолютно готовый хит. И поэтому наша задача только его, что называется, правильно упаковать и сделать так, чтобы вы потом его играли просто до потери пульса.

Александр Генерозов: Прикольно! У нас, получается, как раз таки свобода?

Дмитрий Коннов: Конечно. Другое дело, что свобода приводит к появлению той конкуренции, которая есть сейчас. Потому что такого количества новой музыки, которая сейчас становится нам доступна в течение недели, никогда за историю человечества, а музыкальная индустрия существует чуть больше 100 лет, с момента изобретения, собственно, под названием патефон, который позволял что-то записывать и что-то воспроизводить. Так вот, собственно, никогда за столетнюю историю музыки такого количества новой музыки не было. Собственно говоря, диктовать невозможно. Можно управлять, и можно улучшать, но диктовать — уже нет. И это, кстати, отлично.

Александр Генерозов: Выпуск музыки на материальных носителях, будь то CD, будь то винил, по сути, это часть мерча? Часть вот этой сувенирки, и не более того?

Дмитрий Коннов: В разных странах по-разному. Например, всего в двух часах лёта от Москвы, в Германии, только в прошлом 2018 году количество продаж CD наконец-таки стало меньше, чем количество загрузок треков в iTunes, прослушивание музыки в стриминге.

Александр Генерозов: Консерваторы?

Дмитрий Коннов: Да. Но представьте себе, что самый большой по-прежнему рынок CD — это Соединенные Штаты. На втором месте Япония. Страны, которые, для нас с вами ассоциируются, скорее, с техническим прогрессом, нежели чем с техническим регрессом. Но ты абсолютно прав. В первую очередь, конечно, в мерч превратились CD, потому что людям не очень интересно таскаться с CD.

Александр Генерозов: Главная функция — есть на чем расписаться артисту.

Дмитрий Коннов: Да, да. Конечно, существует стабильный, на протяжении уже пяти лет, интерес российских меломанов к винилу. Но большей частью винил — это, условно говоря, группа Queen.

Александр Генерозов: Февраль — самый музыкальный месяц зимы, потому что звезды подсчитали гонорары за корпоративы и устраивают ярмарки тщеславия. Сначала на «Грэмми», а потом на BRIT Awards. Итак, 10 февраля вручили «Грэмми». Откуда наблюдал, во-первых?

Дмитрий Коннов: Даже не наблюдал ни откуда.

Александр Генерозов: Ух! Первое место у Дональда Гловера, это Childish Gambino, This is America. Интересно, что такая социальная вещь, остро социальная, и сугубо вроде бы внутренняя американская. Я посмотрел, она занимала первые места в Канаде, Новой Зеландии, в Австралии. Им-то что, вот как думаешь, а?

Дмитрий Коннов: Наверно, стоит спросить все-таки людей, которые разбираются в Австралиях и Зеландиях, однозначно, лучше, чем я.

Александр Генерозов: Такой тихий мир…

Дмитрий Коннов: Но я думаю, что, на самом деле, история очень простая. В этой песне важен только текст. И еще очень важна визуализация, потому что, собственно, трек вышел синхронно с видеоклипом, который набрал миллионы просмотров. Для всех, для кого английский язык и проблемы чернокожих американцев не являются животрепещущими, все это оставляет абсолютно равнодушным. Но, на самом деле, для меня это доказывает то, что сейчас музыка, она же, как мода, она достаточно циклична. Вот наши юные и не юные зрительницы точно так же знают, что никогда не надо выбрасывать макси-юбки, потому что мода на них вернется. Так вот, таким же образом происходит мода на английскую музыку во всем мире, или музыку на английском языке. А сейчас такая музыка наименее популярна за последние, наверно, лет 20.

Александр Генерозов: А на каком же тогда популярна?

Дмитрий Коннов: В каждой стране более всего популярна музыка на своем родном языке. Если раньше это были достаточно уникальные кейсы, то сейчас вы можете открыть, за исключением, наверно, европейского хит-парада топ-40, вы открываете чарты всевозможных стриминговых сервисов, и вы там не встретите ни одного трека на английском языке, может быть, даже в топ-30. Так что, триумф русской музыки, и это прекрасно.

Александр Генерозов: Леди Гага и Брэдли Купер получили приз за лучший дуэт, это, конечно же, Shallow. Крутая песня, но мне интересно в ней услышалось, что по отдельности они звучат лучше, чем когда они поют вместе. Не находишь, что здесь что-то такое есть? Вот именно, когда они объединяют голоса? Химии, по-моему, не случилось, в итоге.

Дмитрий Коннов: Дело вот в чем. Когда ты давно работаешь в музыкальной индустрии, а я начал работать в ней очень давно, поэтому могу отметить хоть 20 лет творческой деятельности, хоть 125, необходимо ни в коем случае не уподобляться обслуживающему персоналу, который целует артиста во все места, а потом, после того, как его уволили, начинает говорить гадости. Поэтому я не буду комментировать никакие музыкальные догадки. И просто давайте поговорим о том, что, наверно, интересно аудитории, но не будем опускаться до музыкальных разборок. Произошла между ними химия, не произошла, выиграли — молодцы!

Александр Генерозов: Воскресенье, разделяющее Grammy и BRIT Awards, проводим на Европе Плюс вместе с Дмитрием Конновым, генеральным директором Universal Music Россия. BRIT Awards пройдет 20 февраля, как мы уже говорили. И как раз только что мы слышали Сэма Смита, который является номинантом в главной номинации самой, артист года. И мне кажется, что Сэму было бы круто получить номинацию в прорыве года, потому что в этом году он смог как-то себя по-новому подать. Это, действительно, какой-то новый Сэм Смит, даже визуально, и по музыке. Справедливо?

Дмитрий Коннов: Скорее, да, чем нет. Но, все-таки нет такой номинации — прорыв. Есть номинация — дебют, в которой уже Сэм Смит, выпустивший два полноформатных альбома, никак не вписывается. Но, собственно говоря, надеюсь на то, что удача ему улыбнется. Увидим это вечером в среду. То, что он развивается, и то, что он отходит от меланхолии и становится все более и более динамичным, ну, что ж, это прекрасно. Вчера, по-моему, или позавчера, публиковал в своем Instagram боди-позитив месседж о том, что прекращает худеть и становится нормальным мужиком, который пьет пиво, заедает это все картошечкой, благо, что английский паб предоставляет отличное качество и первого, и второго. Так что, молодец Сэм.

Александр Генерозов: Так же номинируется из ваших артисток Mabel и, конечно же, мы все на Европе Плюс слышали ее замечательный вокал Ring Ring, вместе с Jax Jones. Вот этот год для нее должен стать шагом все-таки из вокалисток в большие артисты? Каковы прогнозы?

Дмитрий Коннов: Прогнозы в музыкальном бизнесе — самое отвратительное, что может только быть.

Александр Генерозов: Ну, вот.

Дмитрий Коннов: Если бы мы только знали…

Александр Генерозов: Нам эксклюзив нужен!

Дмитрий Коннов: Конечно, вам нужен эксклюзив. Но дело все в том, что, дорогие друзья, уважаемые радиослушатели, если бы люди, которые приходят в эту студию и сидят напротив Саши, знали бы какие-то сокровенные тайны, было бы не интересно жизнь. Тайн мы не знаем. Мы каждый раз надеемся на то, что вот то, что делают артисты, неважно, в России или за границей, вам, что называется, зайдет. Так что, у нее есть шанс. Конечно, есть шанс.

Александр Генерозов: Больше фактов о нашем госте и о музыке узнаем в блиц-вопросах. Ответы, кстати, Дим, в любом формате принимаю. Написать, записать, сыграть лично пробовал? Вот как музыкант, не как…

Дмитрий Коннов: Нет.

Александр Генерозов: Не твое вообще?

Дмитрий Коннов: Нет. Каждый должен заниматься своим делом. Я за кулисами.

Александр Генерозов: С кем приходится больше конкурировать за финансовый поток — с другими компаниями или все-таки у пиратов отвоевывать какой-то денежный кусок?

Дмитрий Коннов: Дело вот в чем. Компании основные, которые работают на рынке, действуют синхронно. И для нас был самым главным врагом — пират. Мы их очень сильно прижали. Произошло это больше трех лет назад. С этого момента с упоением друг с другом конкурируем. Но, надо сказать, придерживаемся очень джентльменских правил игры.

Александр Генерозов: Каждый из нас страдал от прилипшей мелодии, хука какого-то, на сутки, на неделю. А ты привит от этого?

Дмитрий Коннов: Я не привит. Более того, я страдаю от того, от чего вы будете страдать, может быть, месяцев через шесть, потому что слышу большое количество новой русской музыки, пока она еще не находится в том состоянии, чтобы отправить ее на Европу Плюс. Но уже хитовая.

Александр Генерозов: Музыка, которая называется некоммерческой. В самом слове «некоммерческая» зашито какое-то лукавство? Как можно делать именно некоммерческую?

Дмитрий Коннов: Я думаю, что, конечно же, зашито, потому что эти люди, которые обозначают себя некоммерчески, таким образом, заранее извиняются за то, что не смогли написать хит. Потому что, как только они напишут хит, они станут коммерческими. Написать хит — это самое сложное и самое важное в индустрии, которой я занимаюсь.

Александр Генерозов: Не поверю, что не пользуешься Shazam, поэтому спрошу с другой стороны. Справляется ли в целом Shazam с твоими запросами?

Дмитрий Коннов: Справляется. Справляется. Правда, большей частью я неожиданно узнаю то, что песню, которую я считал оригинальной, на самом деле, написали в 1964 году. Ну, и на старуху бывает проруха.

Александр Генерозов: Да, это тоже удивительно. Я сам от этого в изумлении пребываю.

Дмитрий Коннов: А я просто люблю каверы, и, в общем-то, пару раз делал удачные. И поэтому каждый раз понимаю, что оппа! А это, оказывается, кавер. Господи! Вот медиа!

Александр Генерозов: 26 июля, то есть в один день с тобой, родились такие замечательные люди, как актёры Кевин Спейси, Джейсон Стэйтем, Сандра Буллок, и самый рок-н-рольный дед Мик Джаггер, ну и наши музыканты Зара и Андрей Апполонов-Григорьев. Как же без них? Кто из этой пёстрой смеси наиболее конгениален, так скажу, для тебя?

Дмитрий Коннов: Если говорить про музыкантов, то, понятно, что Джаггер. Так что, вариантов нет. А так, я еще, конечно бы, подумал про Зару, но это все-таки в другой жизни.

Александр Генерозов: Но она, при всем при том, достаточно интересная девушка.

Дмитрий Коннов: Да, мы с ней знакомы. Она отличный, очень хороший музыкант, и очень отличный человек.

Александр Генерозов: Мы всем предлагаем совершить небольшое путешествие на машине времени. И если бы тебе предложили такую возможность, в какие годы, в какое место, на какое, может быть, событие отправился бы?

Дмитрий Коннов: Я родился и, в общем, что называется, мужал в Советском Союзе, в который я категорически не хочу возвращаться, поэтому, наверно, я бы сделал другую историю. Я бы не был таким дураком, и все-таки слетал бы на концерт Принца, который он давал в Лондоне в 2007 году. Обожаю Принца, и очень жалею, что не хватило мозга, именно мозга, уж можно было денег точно наскрести для того, чтобы, соответственно, его послушать. Еще бы, наверно, конечно бы, я бы договорился и слетал бы на концерт группы Queen. И моя тайная, вернее, уже абсолютно явная любовь, это группа ABBA, Уэмбли, 1979 год.

Александр Генерозов: Вот я всегда считал, что музыкант должен уметь сам написать, сам спеть, сам все сделать. И так получается цельный продукт. Что я обнаруживаю? Что музыканты начинают все сами писать, потом силы кончаются, и они все больше приобретают у кого-то музыкальный продукт. Цельных музыкантов становится все меньше и меньше, я имею в виду, которые делают полный цикл своих песен.

Дмитрий Коннов: Я бы так не сказал. На самом деле, из-за того, что музыки становится все больше и больше, все меньше и меньше музыкантов проживают, что называется, полный жизненный цикл. Мы с вами, уважаемые участники в студии, явно росли чуть-чуть в другое время, когда жизненный цикл музыканта был то пять лет, а то, не дай Бог, может семь, то, может, два альбома, а, то, может, три. А сейчас, собственно говоря, посмотрев на хит-парад годичной давности, мы с вами не сможем вспомнить минимум половины имен. Так что, вопрос, скорее, не в том, кто сам музыкант или какие-то другие люди делают хиты. Собственно, вопрос, достаточно ли тем у артиста, пусть даже самых веселых и примитивных, с тем, чтобы веселить нас, или, наоборот, заставлять подумать или поплакать больше, чем на протяжении одного года. Это, на самом деле, самая большая проблема, потому что музыки много и люди очень быстро забывают имя того артиста, которого они только что услышали.

Александр Генерозов: Хорошо. Ты видишь артиста, ты, скорее, догадываешься, что это one hit wonder? Это написано где-то, что вот одна песня, две? Или это вообще не понятно? А потом ждешь и ждешь? Где дальше фидбек?

Дмитрий Коннов: Нет, конечно, когда мы начинаем с кем-то работать, и это молодые ребята, то мы стараемся сделать так, чтобы у них было минимум две или три песни, которые нам потенциально кажутся первым, вторым, третьим. Но, посмотрим. Пути Господни неисповедимы, а слушательская любовь уходит и приходит, вообще, без всякого расписания.

Александр Генерозов: Сто лет назад придумали первый электрический музыкальный инструмент. Пятьдесят где-то лет назад, как я посчитал, Роберт Муг сделал первый синтезатор. А чем запомнится в музыке эпоха 10-20-х годов нашего века, постараемся узнать у Дмитрия Коннова. Чем? Вот я думаю, хип-хопом, конечно, она запомнится. И тем, как он немножко отдавил пятки электронной танцевальной музыке EDM?

Дмитрий Коннов: На самом деле, я думаю, что запомнится он, в первую очередь, не доминированием того или иного музыкального стиля, а тем, что, наконец, после долгих лет поиска музыкальная индустрия нашла волшебный кристалл, самый удобный способ потребления музыки для каждого из присутствующих.

Александр Генерозов: Точно.

Дмитрий Коннов: Называется он, дорогие друзья, стриминг. И будем рекламировать стриминговые сервисы, которые доступны нам с вами. Их уже очень много. Не все находятся на российском рынке, поэтому какие-то еще должны прийти. Но, поверьте, это самый удобный способ потребления музыки, который я, за свои 142 года жизни, собственно, сам пользовал. У вас больше ничего не должно быть. Не должно быть ни специального аппарата для воспроизведения звука, ни специального носителя для воспроизведения звука. Все в той коробочке, без которой наша жизнь уже невозможна, которая называется смартфон. Все у вас, что называется, под рукой. И плюс ко всему, конечно, система «рекомендация». Ну, в принципе, вы можете просто смотреть за хит-парадом Европы Плюс, находить эти треки и, собственно, дальше их с упоением прослушивать. Так что, стриминг, для тех, кому это слово ни о чем не говорит, погуглите и попробуйте… Количество россиян, которые в прошлом году попробовало, не разочаровалось, и по-прежнему пробует, более 6 млн человек, это большая цифра. В 2017 году таких людей было чуть больше 2 млн, так что стриминг идет по стране, и это прекрасно, замечательно, хорошо. Так что, скорее всего, эта штука и является главным символом 10-х годов 21 века в музыкальной индустрии. А жанры и стили, конечно, будут меняться. Да, во всем мире сейчас доминирует локальный рэп и хип-хоп. Но, посмотрим, что будет в этом году. Это же всегда самое интересное — смотреть в будущее.

Александр Генерозов: Сплавится, наверно, электронка, сплавятся вместе хип-хоп и еще с какими-нибудь латинскими ритмами.

Дмитрий Коннов: Ну, вот вам все Александр рассказал значительно лучше меня.

(смеются)

Александр Генерозов: Александр, конечно, тот еще эксперт. А нужны ли наши артисты вне России? В России, понятно, русскоязычные артисты востребованы. Стоит ли пытаться штурмовать мировую популярность?

Дмитрий Коннов: Бессмысленно давать совет артисту не штурмовать. Он все равно, или она, хочет штурмовать и будет штурмовать. Не получается по одной простой причине — артисту приходится делать очень сложный выбор, я сейчас без тени сомнения — корпоратив в Сургуте или встреча с провинциальным радиоведущим где-нибудь в Оклахоме. Первая дает возможность существовать, жить. Вторая является необходимой частью промоушена артиста на бескрайних просторах Соединенных Штатов, как крупнейшего музыкального рынка.

Александр Генерозов: С неизвестным, естественно, результатом.

Дмитрий Коннов: Абсолютно неизвестным результатом. И, поверьте мне, провинциальная часть Соединенных Штатов, конечно, значительно более комфортабельна, чем провинциальная часть Российской Федерации, но не является пиком интереса любого нормального человека.

Александр Генерозов: Тебе всегда хотелось быть музыкальным худсоветом? Скажи честно, вот как становятся генеральными директорами таких компаний?

(смеются)

Дмитрий Коннов: На самом деле, я наслаждаюсь этими заставками. У меня даже сейчас должна корона вырасти. Да нет. На самом деле, вы знаете, вся эта история, это череда каких-то, конечно, случайностей. Я работал на канале MTV, закончил свою трудовую деятельность. Получил предложение пройти собеседование. Прошел и, собственно говоря, вот совершенно неожиданно для себя, работаю уже 14-й год на этой позиции. Могу единственное что сказать, что за это время рынок полностью три раза изменился, так что, позиция одна, а у меня такое ощущение, что я сменил три разные работы за это время.

Вопрос состоит, на самом деле, в ваших собственных человеческих приоритетах, потому что, с одной стороны, это очень веселая работа, абсолютно, которая убивает какое-либо представление о том, что вы в возрасте. Вы всегда должны быть минимум на 10 лет младше ментально, чем у вас написано в паспорте, а лучше на 15. Но при этом, в общем, вы не должны заигрываться в бирюльки. И с другой стороны, понимать, что это бизнес. Я пытался как-то уйти в какую-то серьезную историю.

Был у меня такой период костюма. Ходил я три месяца в костюме. До сих пор они висят. Они, конечно, просто сейчас не налазят. Но, с другой стороны, это просто по причине того, что у каждого из нас своя собственная история. Мне нравится быть человеком ответственным, и при этом, соответственно, самому решать, какой у меня дресс-код.

Александр Генерозов: Так, один критерий я услышал. Ответственность. В музыке надо разбираться, заходя в музыкальную компанию, или это тоже, может быть, не самое главное? По факту, если ты уже попал в компанию, там научат тебя разбираться в профильной музыке?

Дмитрий Коннов: Я не знаю ни одного человека, который бы работал в музыкальной компании сознательно, и которому бы не нравилась музыка. Поэтому, здесь вопрос именно в том, что нравится музыка — слушай дома. Это старый радийный принцип, который в нашей компании, в том числе, работает. Но не приходить в восторг от нового какого-то трека известного или неизвестного артиста?! Как только вам это становится неинтересно, стоит задуматься о каком-то профессиональном выгорании и куда-нибудь уехать на полгодика.

Александр Генерозов: Бегом к вопросам наших слушателей. Светлана спрашивает: «Как Дима относится к K-pop и дикой популярности BTS во всем мире»?

Дмитрий Коннов: Положительно. Чем больше в разных странах, пришедших из не самых очевидных музыкальных стран, музык звучит, тем лучше. Так что, ура, K-pop!

Александр Генерозов: Степан спрашивает, что надо сделать для того, чтобы тот или иной трек оказался в Universal Music Group?

Дмитрий Коннов: Найти нас в любых социальных сетях и связаться. Там все написано. И, вообще, погуглите, что называется. Очень просто нас найти и прислать свою музыку.

Александр Генерозов: Илья спрашивает, хороший вопрос: «Можно ли заработать гострайтингом»? То есть писать в качестве «музыкального негра». На жизнь, имеется в виду.

Дмитрий Коннов: Вы знаете, не рекомендовал бы, потому что все успешные российские и международные артисты чаще всего последние десять лет пишут себе сами. Так что, попытайтесь быть артистом, а не только автором.

Александр Генерозов: Дима, спасибо огромное за интересный час. Вот мало часа для такой беседы, поэтому приходи к нам обязательно еще. Придешь?

Дмитрий Коннов: Приду. Зовите. Спасибо.

Александр Генерозов: Друзья, генеральный директор Universal Music Russia Дмитрий Коннов провел свой воскресный вечер вместе с нами! Оставайтесь на Европе Плюс!

Александр Генерозов, Week & Star. Пока!

Дмитрий Коннов: Пока!

Александр Генерозов: На Европе Плюс человек – звезда театра и кино, участник поистине легендарного «Квартета И», артист с ярко выраженной мужской харизмой, и в то же время талантливый комедийный актёр, конечно это Камиль Ларин! Здравствуйте, Камиль, и привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Камиль Ларин: Приветствую вас, Александр, приветствую вас всех, кто сейчас слушает нас, кто в пути, кто дома. В общем, устраивайтесь поудобнее и слушайте, слушайте, слушайте, что мы сейчас будем вещать.

Александр Генерозов: Конец зимы не за горами, у нас осталось каких-то 3 недели. В Москве уже орут кошки, капель. Вы «зимний человек» или вы радуетесь и ждете, прямо вот когда уже кончится этот снег, когда уже наступит весна?

Камиль Ларин: Вот именно вот это вот, то, что вы только что сказали, вот последнее. Я сам родился в ноябре, человек зимний. Но зиму я почему-то не люблю, у меня даже есть стихотворение: «Не люблю я зиму, не люблю, я люблю, чтоб жарко и светило. Вот деньжат немножко накоплю, чтоб на остров с пальмами хватило». Вот, у меня есть такое. Поэтому зиму я не очень люблю, хотя когда вот солнечный день, если ты с детьми на санках, на лыжах, на коньках, вот это клёво. А вот такую промозглость, это не мое. Ну, вряд ли ее кто-то любит. Хотя, у природы нет плохой погоды. Но, тем не менее, организм обмануть нельзя.

Александр Генерозов: Сенсация – в новом фильме «Громкая связь» он, как и его коллеги по «Квартету И», впервые НЕ назвались своими именами! Ради чего ещё нам стоит сходить в кино на «Громкую Связь», узнаем у Камиля Ларина! Он здесь и сейчас на Европе Плюс. Итак, смотрите, ваш самый горячий фильм, самый свежий, самый актуальный проект, который стартует, если я не ошибаюсь, 14 февраля. Это фильм «Громкая связь». И вот сейчас мы живем в эпоху челленджей, вызовов, и в чем был самый большой challenge связанный с этим фильмом, так спрошу?

Камиль Ларин: Вы знаете, стоит сказать, что это все-таки не наш оригинальный сценарий, не оригинальный фильм. То есть понятно, что это адаптация фильма «Идеальные незнакомцы», это итальянский фильм замечательного режиссера Паула Джонавезе. Хотя существует несколько адаптаций по миру уже. Есть испанская версия, португальская, турецкая.  И так как это тема наша, она очень в нас зашла, те самые разговоры, но уже не просто четырех мужчин куда-то  едущих, или сидящих в офисе. Это друзья со своими женами, в компании – те, кто видел этот фильм, итальянскую версию, они представляют, о чем речь. Нам это очень понравилось, прямо это было наше. И почему я сказал слово «адаптация»? Он адаптирован был под нашу публику.

Александр Генерозов: По поводу адаптации, я так понимаю, что вам пришлось усмирить темперамент горячих итальянцев. Все-таки там такие парни и девчонки, которые без жестикуляции не могут общаться, а мы, ну, наверное, до известной степени нордические, холодные, и любим пожаловаться на жизнь. В таком плане пришлось адаптировать?

Камиль Ларин: Вы знаете, я видел две версии, итальянскую и испанскую. В испанской очень все выдержано, кстати, на мое удивление, несмотря на то, что у них такой темперамент. Очень все выдержано, очень прямо стильно было сделано все. А вот когда уже смотришь итальянскую версию, там такой темперамент! Я понимаю, что это солнце, что это горячечность такая, вот и темперамент. Но, тем не менее, у нас тоже, несмотря на нордичность нашу, были моменты такие, с битьем посуды и с пинками в пятую точку!

Александр Генерозов: Мне кажется, почему-то с битьем посуды – это не наше. У нас это долгое и тягостное выяснение отношений. Вот это точно наш любимый семейный конфликт.

Камиль Ларин: К этому там приходят, не сразу бьется посуда. Конечно, там разгоняется, разгоняется, разгоняется.

Александр Генерозов: Камиль, вот вы играете в «Громкой связи» вместе с Марией Мироновой, и если я правильно посмотрел, если я правильно посчитал, это какое-то свежее лицо в вашей квартетной тусовке. Правильно я понимаю?

Камиль Ларин: Абсолютно верно, абсолютно верно.

Александр Генерозов: Быстро нашли кинематографический язык общий?

Камиль Ларин: Язык нашли, но что касаемо, был конечно кастинг. То есть было несколько актрис других, пробовались на эту роль. Ну, смотри, и произошла та самая химия, называется. Вот, и мы с ней перед съемками встречались и общались, смотрели в глаза. То есть мы должны были супругов играть, которые находятся долгое время в браке. Поэтому нам приходилось что-то такое друг в друге разглядывать. У нас помимо Маши Мироновой еще и Ира Горбачева, и Анастасия Уколова. Вот, то есть попадание у всех актрис было в точку, с ними было очень легко.

Александр Генерозов: А как так получилось, что вы решили разбавить привычный вам круг актрис, которые с вами играют? Это чья была идея?  Или вы как-то решили: «Ну ребята, парни, ну давайте мы уже обновим наших девчонок»?

Камиль Ларин: От режиссера Алексея Нужного, конечно, инициатива исходила, он хотел такого серьезного, настоящего кастинга, и естественно, он привлек не кого-нибудь, а Иру, он очень любит актрису Иру Горбачеву. Потому что он снимал ее в своем фильме «Я худею» тоже, и знает ее давно, действительно очень хорошая актриса. Она чуть ли не единственная была на эту роль. А остальные проходили кастинг. Свежесть всегда нужна и необходима, и поэтому мы нисколько не жалеем, что женский коллектив немножко поменялся.

Александр Генерозов: Ваш герой – пластический хирург, это какой-то намек или просто из итальянского фильма перекочевало?

Камиль Ларин: Это как раз перекочевало из итальянского фильма, я конечно сам очень темпераментный артист, и мне очень сложно пришлось на этих съемках. Потому что Алексей Нужный, наш режиссер, он постоянно меня заталкивал, забивал в эти рамки, границы, говорил: «Спокойно, не жестикулируй так»! Он хирург, поэтому лишних движений делать не может. Потому что любая ошибка может привести к катастрофе. Вот просто Лев, он из всей компании такой вот мудрый, самый мудрый, наверное, и самый правильно думающий на перспективу. Именно мой персонаж предлагал остановиться, а не играть в эту игру. Потому что у него-то самого в шкафу скелетов было очень мало. И поэтому он больше переживал за своих друзей, что нельзя играть в эту игру, нельзя, нельзя ставить на громкую связь.

 

Александр Генерозов: Давайте, мы с вами говорим, а для тех кто нас слушает, давайте приоткроем хоть немного фабулу, я подумал, что немного непонятно что за игра, друзья, это по сути игра, которую может каждый попробовать, но мы не рекомендуем…

Камиль Ларин: Да, да, это точно!

Александр Генерозов: Вслух зачитывать все смски и все звонки в компании принимать исключительно на громкую связь. Камиль не рекомендует, я тоже. Камиль Ларин, четвертинка И на Европе Плюс. А четвертинка для вас звучит скорее приятным бонусом, или вот вас делят на четверть?

Камиль Ларин: Ну нет, смотря в какой компании ты состоишь. Если ты четвертинка «Квартета И» – это приятно и почетно и лестно.

Александр Генерозов: Ну да, на вашем месте мечтали быть бы многие.

Камиль Ларин: Потому что мы сами все организовали, придумали, и вот уже много-много лет существуем вместе, поэтому нисколько не задорно и конечно приятно, когда тебя узнают уже отдельно, не как артиста театра и «Квартета И», а как Камиля Ларина. И мы специально придумывали свои имена, вернее оставляли в фильмах. Чтобы нас на улице узнавали, и называли. Потому что очень часто бывает: «А вы же…вот в этом фильме снимались…простите, а как вас зовут?» Я говорю «А как в фильме я называюсь?» Он говорит: «Камиль». «Ну, так меня и зовут!»

Александр Генерозов: Давайте вернемся к фабуле сюжета, люди договариваются в компании, что они принимают все звонки только на громкой связи и смс зачитывают только вслух. Вот сама по себе это игра, я ее вот так примеряя к нашей повседневной жизни, могу сравнить только с русской рулеткой.

Камиль Ларин: Абсолютно верно.

Александр Генерозов: Потому что может мимо пролететь, а может и в висок.

Камиль Ларин: Верю – не верю, как раньше с картами еще было Семерка Треф, открывай действительно: верю – не верю. И здесь тоже совершенно непонятно, какое смс к тебе придет, откуда это прилетит, кто тебе позвонит. Это же никто не знает, поэтому ну, это своего рода да, сыграли в эту игру. В общем, ребята, я бы предостерегал всех, хотя есть такие мазохисты.

Александр Генерозов: Знаете, с какой точки зрения я это спрашиваю? Вы ведь, по сути, публичный человек, и вы постоянно находитесь под прицелом. Любой человек рано или поздно…  ну смску вашу вряд ли прочтут, но, тем не менее, в большей степени готовы к этой атаке на вашу приватность. И это действительно тяжело? Вот если предположить, что эта ситуация станет нормой и люди перестанут таить свои смски, звонки. Вот вам кажется, мы попадем в ад? Или потихоньку все нормализуем жизнь, и нам нечего будет скрывать?

Камиль Ларин: Вы знаете, вот после того самого просмотра, предпремьерного, когда было за 10 дней до премьеры. У нас просто в кинотеатре был показ и туда приходили простые зрители, покупали, и вот они первые посмотрели фильм. И вы знаете, одни подошли и сказали: «Слушайте, муж только что снял код со своего телефона. Ага, то есть понимаете, я буду по-честному, мне нечего скрывать». И так проще на самом деле, я понимаю такое состояние людей. Да, есть, конечно свой кайф, адреналин, когда ты скрываешь что-то такое, когда ты перемещаешься в пространстве, здесь не договорил, там не договорил. Потом тебе настолько это становится  тяжело, потому что надо помнить всю эту информацию, где ты, ври, что называется, в одном месте, как в «Осеннем марафоне». И поэтому, здесь, наверное, проще будет, если есть куда направлять свою энергию, ну а кто-то живет вот так вот, наверное, это интереснее.

Александр Генерозов: Больше фактов узнаем  о нашем госте в серии быстрых вопросов, ответы принимаю в любом формате. Сколько длятся съемки фильма «Громкой связи», например, от и до?

Камиль Ларин: Где-то 1,5 месяца был.

Александр Генерозов: «Разговоры мужчин» существует как в театральной версии, так и в виде кино. А вот «Громкую связь» на ваш взгляд легко было перенести на подмостки, на сцену?

Камиль Ларин: Вы знаете, легко, потому что пьеса, насколько мы это знаем, изначально это пьеса.

Александр Генерозов: Изначально пьеса?

Камиль Ларин: Да, изначально она писалась для театра, и, по-моему, ее даже уже в Европе ставят или она уже даже идет. И она очень театральная, очень театральная, потому что в основном происходят действия за столом, в доме, и здесь весь «цимес» в том, что происходят вот эти самые разговоры на громкой связи, здесь и сейчас. Поэтому – театральная пьеса.

Александр Генерозов: Когда вы смотрите фильм в первый раз, полностью готовые и смонтированные я имею в виду фильмы. До премьеры? На предпремьере? Или у вас есть специальный показ для актеров?

Камиль Ларин: Свои, на предпоказе, черновом, с небольшой такой фокус-группой, приглашаем своих знакомых, чтобы понять, где смеховавя реакция, где кому что-то меньше нравится. Вот, черновой, без выведения звука, без наложения музыки, потом, как правило, смотрим на премьере, очень специфическое занятие, потому что это все-таки наш зритель. То есть в основном наши знакомые, а на самой премьере хорошо бы зайти в хороший кинотеатр, послушать зал, уже тех зрителей, которые уже купили билеты на этот фильм. Это три разных показа, и поэтому я говорю, что мне черновой вариант не всегда нравится.

Александр Генерозов: Вы как часть актерской группы можете повлиять на монтаж? Сказать, что это можно вот так переставить, это можно так.

Камиль Ларин: Конечно это какие-то нюансы, но если все по делу, то режиссер естественно слышит, видит, может процесс поменять монтажа.

 

Александр Генерозов: В один день с вами, то есть 10 ноября, родились замечательные актеры: Виктор Сухоруков, Михаил Ефремов, Максим Суханов, а также телеведущая, глава холдинга «Матч» Тина Канделаки. Кто-то из них ближе к вам в моральном смысле, в духовном?

Камиль Ларин: Ну конечно, ну что вам говорить, мы с Михаилом Ефремовым часто видимся, пересекаемся, снимаемся. Мы поздравляем, это единственный человек, с которым мы поздравляем друг друга. Я ему звоню, как правило, 10 ноября, и говорю: «Миша..», я не успеваю договорить, как он говорит: «С днем рождения, Камиль!» Я говорю: «Миша, ты  экономишь на звонке, ну-ка быстро мне перезвони!» На следующий год, вы знаете, он человек-слово, на следующий год он сам мне звонит и поздравляет меня.

Александр Генерозов: Мы всем гостям предлагаем совершить путешествие на машине времени, и если бы она была у вас, куда бы вы отправились, в прошлое, будущее, может, место даже конкретное знаете?

Камиль Ларин: Я бы хотел бы в какой-нибудь 2222 год отправиться, чтобы, наверное, чипы какие-нибудь были, может роботы.

Александр Генерозов: Чипсы с чипами.

Камиль Ларин: Да-да-да.

Александр Генерозов: Вы в первый раз работаете с режиссером Алексеем Нужным, а он, кстати, не только «Я худею» снял, а еще и короткометражку с Кевином Спейси замутил, он даже какой-то приз там получил, я вот думаю, ему корону такую воображаемую, на голову не надело? «Играй как Спейси», «делай как Кевин», ну, не все конечно надо делать как Кевин.

Камиль Ларин: Тут главное, что у Алексея есть свое видение такое, которое, во-первых, его не прошибешь ничем, вот если у него вектор задан, он четко следует ему. Конечно, он слышит людей там, со своими предложениями, но он цельный, в этом его качество такое очень нужное, Алексея Нужного качество, вот он очень цельный. Это приятно, вот дай Бог рекламу снимаем, не буду говорить чего, ну как-бы еще и в эту сторону нас качнуло и вместе с ним соединило. Так что, друзья, «Громкая связь» это очень хорошее кино режиссера Алексея Нужного, ну и наше кино.

Александр Генерозов: Есть еще одно интересное лицо, он снимал на камеру фильм «Лед» и он у вас тоже был оператором. Это Михаил Милашин, и вот мне кажется, после такого сложного, и технически насыщенного трюками «Льда», и вдруг он попадает в атмосферу павильонной съемки. Был ли какой-то вызов, у него снимать по сути театральную работу?

Камиль Ларин: Ну, для него это был совершенно другой опыт. Не то, что он отдыхал на фильме, нужно было придумать, извертеться, чтобы поставить нужный ракурс, вот, и он очень профессиональный конечно человек в этом плане. Там были и какие-то подстольные ракурсы, под столом где-то, сверху. Вокруг были персоналы, и это радовало очень.

Александр Генерозов: И третья фигура, а я в отцах-основателях каждого кинофильма всегда вижу так, это режиссер, оператор, и, конечно же, продюсер фильма. Вот есть такой афоризм, что режиссер – это мама, продюсер – это папа. В том плане, что он всегда очень жестко поступает, всегда должен думать о деньгах, действовать с позиции коммерческой деятельности. Сложно ли вам подстраиваться под продюсерские задания?

Камиль Ларин: Ну, понимаете, мы же еще сами являемся сопродюсерами. Поэтому нам в этом плане проще. Конечно, какие-то моменты приходится выяснять с генеральным продюсером  Дишдишяном. Но в основном мы продюсируем сами.

Александр Генерозов: Через две неделе в Лос-Анджелесе раздадут «Оскаров», и мы подводим киноитоги прошедшего года вместе с актером и участником «Квартета И» Камилем Лариным на Европе Плюс. Камиль, давайте пробежимся, и я вам предложу из списка номинантов раздать свой собственный «Оскар». А можете даже от лица «Квартета И» вручить. Потом сравним просто, кому достался американский «Оскар», а кому от «Квартета И». И вот смотрите, категория «Лучший фильм» с номинантами «Черная Пантера», «Черный клановец», «Богемская Рапсодия», «Фаворитка», «Зеленая Книга», «Рома», «Звезда Родилась»,  «Власть» – кому из них отдали бы отдали собственный «Оскар»?

Камиль Ларин: Вы знаете, честно говоря, я из этого списка ничего не смотрел. Если что я про «Зеленую книгу» мог слышать несколько версий, одна очень понравилась, другая, что это слишком штампованный фильм. Про «Богемскую Рапсодию» знаю, что он собрал очень много.

Александр Генерозов: Он, наверное, не мог не собрать…

Камиль Ларин: Ну да, наверное. Наверное, я в сторону «Богемской Рапсодии» склонился. Потому что, ну я люблю эту группу, и Фредди Меркьюри близок по своему темпераменту, и потому что он это делает, и что он постоянно менялся. Вот «Богемская Рапсодия».

Александр Генерозов: Я бы согласился, потому что из-за этого фильма люди стали чаще слушать The Queen. И увеличилось количество продаж и новые какие-то подтянулись фанаты Фредди Меркьюри. Лучший актёр: Кристиан Бейл, Брэдли Купер, Уиллем Дефо, Рами Малек, Вигго Мортенсен? Смотрите, будем безотносительно номинантов-фильмов, а вот просто по вашим предпочтениям.

Камиль Ларин: Я вот между двумя, Кристианом Бейлом и Бредли Купером бы завис. Но, если уже так решаться, то я бы Кристиану Бейлу отдал.

Александр Генерозов: Лучшая актриса: Ялица Апарисио, Гленн Клоуз, Оливия Колман, Леди Гага и Мелисса Маккарти?

Камиль Ларин: Для разнообразия, наверное, бы Леди Гаге. Ну, вот так, пусть будет.

Александр Генерозов: Она сама очень многосторонняя, эпатажная, талантливая.  Ауру, которую она себе создала, она смогла перешибить, и убрать ее в каком-то смысле.

Камиль Ларин: Она очень своеобразная, непохожая, и это надо оценивать. 

Александр Генерозов: Ну и давайте режиссёр: Спайк Ли — «Чёрный клановец», Павел Павликовский — «Холодная война», Йоргос Лантимос — «Фаворитка», Альфонсо Куарон — «Рома», Адам Маккей — «Власть».

Камиль Ларин: Все достойны, Йоргос Лантимос – «Фаворитка».

Александр Генерозов: Готовились к «Оскару» и раздавали награды вместе с Камилем Лариным! Камиль, и все-таки, возвращаясь к фабуле фильма, я так и не могу понять, зачем, ну зачем они начали играть в игру с чтением вслух смс и звонками по громкой связи. Вы не знаете?

Камиль Ларин: Зачем? Почему? Ну вот есть такая игра и такие секретики. Наверное, это есть в человеческой сути, ну внутри где-то заложено, что есть секрет, я обладатель чего-то такого, чего не знает никто. Вот, я тебе скажу по секрету, и так далее, и тому подобное. Поэтому пагубность в том, что ты владеешь этим гаджетом. Потому что на громкой связи, случайно же бывает, что ты включаешь громкую связь, а тебе ну что-то такое. Ну что сказать, аккуратнее надо.

Александр Генерозов: Вы – комедийный квартет, и все фильмы у вас достаточно светлые. И смешные, при том при всем, в хорошем смысле. А мне кажется, что изначально «Идеальные незнакомцы» довольно-таки драматическая, если не сказать местами трагическая картина. Вам пришлось немножко облегчить этот бэкграунд?

Камиль Ларин: Сначала придумывался жанр этого фильма, мы его назвали «драмеди», от слов «драма» и «камеди». То есть понятно, что сюжет в том, что собрались друзья, дальше начинает выясняться, что есть какие-то такие секреты, которые не хотелось бы озвучивать, и появляется целая драма. Но, в результате, поскольку все, может быть, невнимательно смотрят фильм, и то, что этого ничего не было, не все понимают. И вот в нашем фильме мы уловили это. То есть такой оптимистичный с виду светлый конец. Друзья остаются друзьями, но вопрос возникает, то есть он остается в воздухе, надо или не надо, а стоит ли вообще? Может надо скрывать, а может быть артисты как в нашем фильме, поняли, что может мы не туда зашли с этой игрой. Поэтому, мы сделали такую очень добрую, хорошую концовку. 

Александр Генерозов: Ну и все-таки, вам пришлось «донасыщать» своими фирменными «квартетовскими» шутками?

Камиль Ларин: Да, конечно, конечно.

 

Александр Генерозов: Люди догадаются, смотря фильм, что это именно «Квартет И»?

Камиль Ларин: Там много смешного, в нашем фильме, и сюжет там такой. Ну что там поделать, и к этому можно относиться с юмором. Поэтому ничего такого страшного нет, как есть такой прекрасный философ, индийский, Садгуру, вот, я его очень люблю иногда слушать. Он говорит про счастье, ему задают вопрос: «Что такое счастье?» Он говорит: «Вот проснулся ты утром – все. Это уже счастье. А дальше, как ты построишь свой день, свою жизнь, отношения с другими – это уже от тебя зависит. Ты проснулся, потому что ежедневно в мире умирают миллионы людей. Поэтому не надо портить себе жизнь, живи счастливо, дай жить людям рядом с тобой, которые тоже также счастливы». Поэтому ничего придумывать не надо, жизнь она сама придумывает сюжеты.

Александр Генерозов: Что у вас сейчас с театром? Какие новые проекты у «Квартета И» мы скоро увидим?

Камиль Ларин: Сейчас у нас были пробные, скажем так, выходы с театром на малый зал со спектаклем «Квартетник». Это пьеса, придуманная нами, не так долго она писалась, это скорее такой набор наших историй, связанных с нами, наши мысли. То есть за всю нашу творческую жизнь. Вот, то есть что происходило, какие песни слушали.

Александр Генерозов: «Квартетник» отсылает к слову «квартирник»?

Камиль Ларин: Абсолютно верно.

Александр Генерозов: 21 век, каждый думает о себе, о себе любимом, о своей индивидуальности. Как можно остаться в творческом союзе в течение более 20 лет? Я про «Квартет И».

Камиль Ларин: Если со студенчеством, то 30 лет. А театру нашему 25 уже. 

Александр Генерозов: С ума сойти, вас штормило? Наверное, ни один союз не может этого избежать?

Камиль Ларин: Нас штормит, и штормить будет. Вот мы все вместе учились, это я всегда говорю грубо, 5 самцов, 5 мужиков, которые естественно хотят быть главными, и каждый пытается быть главным. Я как лакмусовая такая бумага, всем объясняю, ну ребят, мы начинали вместе, мы квартет. Мы должны сохранять помимо того, что свои лица, также лицо и театра. И если уже будет перевес в сторону кого-то из нас, то эта лодка начнет раскачиваться и перевернется. Поэтому сохраняйте это все, сохраняйте. Любовь, веру, дружбу, это то, что сохраняет нас, и составляет нашу жизнь.

Александр Генерозов: Ну и мне кажется, чтобы сохранить любой союз в целости, надо куда-нибудь выбираться, что-то смотреть, где-то веселиться. Знаете, мне кажется, будет очень уместно, друзья, всем 14 февраля собраться, взять свою вторую половинку, парня, или девчонку, и сходить на премьеру замечательного фильма «Громкая связь» от «Квартета И». С нами сегодня был Камиль Ларин.

Камиль Ларин: Друзья, сделайте подарок друг другу, 14 февраля – это день всех влюбленных. Не бойтесь, что тема такая, как в нашем фильме, не бойтесь, идите туда, многое вы для себя откроете, поймете, что жизнь прекрасна.

Александр Генерозов: Но не торопитесь экспериментировать.

Камиль Ларин: Это да, это да. Если кто не пойдет 14 февраля, есть другие дни, 23 февраля, есть 8 марта. Фильм будет в прокате в эти даты. Идите и ничего не бойтесь.

Александр Генерозов: Камиль спасибо огромное за интересную беседу, друзья, Камиль Ларин, участник блистательного «Квартета И», провел свой воскресный вечер на Европе Плюс. Александр Генерозов, Week & Star, пока!

Камиль Ларин: До свидания друзья, до встречи!

Александр Генерозов: А на Европе Плюс потрясающий актер театра и кино, заслуженный артист Российской Федерации, мужчина, достоверно воплощающий самые разные образы и на сцене, и на экране — Анатолий Белый. Здравствуйте Анатолий и привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Анатолий Белый: Здравствуйте, Александр!

Александр Генерозов: Вчера, 3 февраля, вся страна в один день внезапно превратилась в школьников, самых простых школьников. Потому что прошли вечера встречи. Вы примкнули к этой традиции, встретились со своими?

Анатолий Белый: Нет, слушайте, у меня вчера вечер был посвящен немножко другому, и это не было связано со встречей с одноклассниками.

Александр Генерозов: А мы встречались.

Анатолий Белый: Здорово!

Александр Генерозов: Анатолий, давайте прямо с места в карьер вашего актуального проекта «Четыре идеальных свидания». Я вот, знаете, что подумал, что в ряду фильмов с числительными есть «Семь самураев» великого Куросавы, «Шесть демонов Эмили Роуз», шикарный фильм, но не очень популярный, жаль, наши легендарные «Пять вечеров», и вот ваши идеальные свидания. Как вам линеечка?

Анатолий Белый: Отличная линеечка, я бы давно добавил «Семь лет в Тибете», ну и далее по списку. «Три мушкетера», «Трое в лодке, не считая собаки», ну и далее, далее, далее… Вы правы, это самое важное событие на сегодняшний день. Оно произошло буквально вчера, как раз вместо одноклассников, вместо встречи. Я встречался с огромной аудиторией кинотеатра «Горизонт», где произошла премьера нашего первого в истории проката. Что такое вообще «Четыре идеальных свидания»? Это первый прокат кинопоэзии, жанра кинопоэзии в кинотеатрах. Кинопоэзия — это мой такой проект.

Александр Генерозов: То есть, у вас есть актеры, у вас есть сюжет, но это все перемежается как в мюзикле песнями, только уже стихами?

Анатолий Белый: Нет, Саш, это совсем другая история. Это — кино. Рассказываю, Кинопоэзия — это такой проект мой авторский, просветительский проект, который уже два года существует в пространстве современного искусства. И создан он, если в двух словах говорить, как экранизация стихотворений. Мы делаем маленькое кино на каждое стихотворение. Мы берем стихотворение русской классики, современной, не важно какой. Профессиональный кинорежиссер берет профессиональную кинокамеру. У нас все как кино, только очень маленькое, и кинорежиссер пишет сценарий на то или иное стихотворение. Образ, который у него рождается на это стихотворение. Вот, потом мы берём актера, прекрасного, умеющего читать стихи и любящего это делать. И снимаем такие вот мини-фильмы, поэтические мини-фильмы. Вот это и есть тот жанр, который мы создаем и продвигаем, чтобы он существовал постоянно. Это самое главное, чтобы он существовал постоянно. Потому что кинопоэзию изобрел конечно же не я, это было давно. Но постоянно, чтобы этот жанр существовал в пространстве современного искусства, это делаем мы.

Александр Генерозов: «Четыре идеальных свидания» — это число отсылает нас всё-таки к четырем новеллам?

Анатолий Белый: Это абсолютно точно, только не к новеллам, а к четырем киносборникам, к четырем тематическим альманахам. В чем наша победа большая, что вчера произошла премьера шоу-проката, где кинопоэзия будет идти в кинотеатрах отдельным киносеансом. Ты приходишь и 40 минут, 35–40 минут, ведь если больше, то устаешь, потому что интенсивная эмоциональная подача. Стихи все-таки такая ткань, плотная для восприятия. И вот 35–40 минут ты смотришь альманах, состоящий из вот этих вот наших маленьких мини-фильмов на ту или иную тему.

Александр Генерозов: Один мини-фильм — это сколько, это 30 секунд, минута, 20 минут?

Анатолий Белый: Вы мыслите, Саша, соцсетями!

Александр Генерозов: Конечно, Insta-ролики!

Анатолий Белый: немножко побольше 3–5 минут, где-то 7, где-то 10. Но в основном 3–5 минут. Это такой вот формат, где ты не устаешь еще, и тебе раскрывают стихотворение языком кино, музыки, видеорядом, прочтением. И вот 3–5 минут — такой прекрасный формат, чтобы человек не устал. В общем максимум информации. Вот мы их собрали, такие вот мини-фильмы в альманахе и показываем зрителям.

Александр Генерозов: Очень интересно, получается ли у вас сохранить стихотворение, вы его сохраняете в абсолютно первозданном виде, вы его не перефразируете, вы его не дополняете какими-то репликами, или как?

Анатолий Белый: Форматов кинопоэзии может быть большое множество. Но мы, конечно же, мы не влезаем на территорию стиха. Но в фильме, в нашем маленьком фильме, может существовать рядом с какой-то речью живой. Мы можем вплести это стихотворение в какую-то бытовую ткань. Где люди разговаривают на кухне, а потом переходят на стихи. Может оно отдельно существует. Конечно, внутри стиха мы ничего не правим, это великая поэзия.

Александр Генерозов: Вот смотрите, у нас вопрос подоспел от Сандры. «Анатолий, хип-хоп это поэзия? Могли бы Окси и Скриптонита поставить в одном ряду с поэтами?». И даже цитату привела девушка:

«Люди маются, выбирают пятьсот
разных одеяний, когда теряют лицо.
Люди умирают и всё,
в доме есть хозяин и он выселяет жильцов.
Люди всюду видят знаки и знамения
но сами не уверены, где страхи и сомнения.»

Вот на самом деле, это же поэзия?

Анатолий Белый: После этого надо было сказать, «Йоу, панч!»

Александр Генерозов: Я очень осторожно, что ли, отношусь к творчеству хип-хоп артистов. Но если человек мне привел цитату, я постараюсь ее максимально достоверно воспроизвести…

Анатолий Белый: Саша, у вас отлично получилось. Отвечаю на вопрос, дорогая, уважаемая Сандра, я считаю, что, конечно же, хип-хоп, рэп — это поэзия 21 века, но для меня это всё же субкультура. Как ни крути, для меня это все равно пласт. Он имеет право на жизнь и есть офигительные, действительно, образцы, в том числе и Oxxxymiron, как представитель насыщенных текстов, самых, таких смысловых. И экранизировать это можно и нужно, но это все равно, для меня субкультура, я не вкладываю негативный оттенок, это просто немножко другое, это как бы тексты 21 века.

Александр Генерозов: А у вас есть поэты 21 века в этом проекте, и планируются ли?

Анатолий Белый: Нет, уже есть, уже есть у нас сборник как раз-таки, один из альманахов называется «От войны до наших дней», 20 век — середина 20 века и до наших дней Аля Кудряшева, Федор Сваровский — современные поэты 21 века, мы их экранизировали, конечно.

Александр Генерозов: Вам сложнее с ними или проще наоборот? Это все-таки современники, а там архаика.

Анатолий Белый: Вы знаете, наверное, где-то чуть проще, ну не мне, а режиссерам вместе со мной, команде. Мне кажется, что современные тексты, они по времени, по звучанию ближе по ритмике, ближе к нам, и как-то проще. В поэтах серебряного, золотого века нужно как-то от архаики отделиться, себя как-то отделить и приблизить к 21 веку. А здесь оно уже рядом с нами…

Александр Генерозов: От Ивана Карамазова до Казимира Малевича, ему отлично удаются самые разные образы, актёр театра и кино Анатолий Белый на Европе Плюс! Смотрите, а ведь ваш привычный образ, благодаря телевидению в какой-то степени… Это сильный мужчина, харизматичный сотрудник. Куда будете расширять свою палитру образов?

Анатолий Белый: Хороший вопрос, Саша. Я бы хотел расширять её в разные стороны, но вот, к сожалению да, у нас есть момент такой в кино, клишированного сознания. Физиогномика и все что с этим связанно. Большинство ролей, которые приходят пачками, это: следователи, всякие чекисты и так далее. Я сейчас стараюсь от этого отказываться, просто отвергаю эти сценарии. Ну, хочется идти в более интересное кино, драматическое, неожиданное.

Александр Генерозов: А в комедии?

Анатолий Белый: Да-а, с удовольствием, с удовольствием. Буду эту парадигму как-то потихоньку менять.

Александр Генерозов: Смотрите вот, фильм 2018 года «Суспирия», Тильда Суинтон сыграла старичка психоаналитика, и никто не смог ее опознать. Я вот думаю, что для актера больший «челлендж»: сыграть в своем традиционном виде нового человека, или загримироваться и сыграть нового человека, другого пола, в конце концов? И то и то челлендж? Но что сложнее?

Анатолий Белый: Не знаю, что сложнее. Мне действительно интереснее менять себя, потому что актёрская порода — обезьянья. Актеры — разные, на самом деле всех под одну гребенку нельзя, у всех разная психофизика. Кто-то вот герой, герой, и ему в этом прекрасно, удобно, приятно и так далее, и он движется в своем направлении. Я вот нахожусь на стыке, честно говоря. Если бы мне предложили что-то вроде Тутси, то я бы с удовольствием сыграл бы, ну, правда, обезьяна, переодеться, что-то сделать с собой это же другое совсем.

Александр Генерозов: В «Идеальных свиданиях» в кого перевоплощались?

Анатолий Белый: Ну, в «Идеальных свиданиях» я появляюсь периодически в кадре. Но там шел как бы в сторону драматического героя. Без «переодевашек» обошлось.

Александр Генерозов: Возвращение из роли. Это, вообще, болезненный процесс для актера? Вот только что был, вот каким-то злодеем в конце концов, и вдруг, я стал добрым человеком.

Анатолий Белый: Саш, вы знаете, я очень скептически отношусь к выходу из роли и входу в роль. Конечно, мы затрачиваемся и так далее, погружаемся психологически, но это просто энергетические затраты.

Александр Генерозов: Больше фактов о нашем госте узнаем в серии быстрых вопросов, ответы принимаю как обычно в любом абсолютно формате, поехали! Ира Старшенбаум подарила мне актёрский афоризм: «Продюсер — папа, режиссёр — мама». Согласитесь с этим?

Анатолий Белый: А почему нет, Ириш! Соглашусь с Ирой.

Александр Генерозов: Тем более с такой красивой девушкой, как с ней спорить-то можно?

Анатолий Белый: Действительно!

Александр Генерозов: Имеет ли актёр внутреннее право отказаться от роли только потому, что это роль какого-то плохого человека? Я имею в виду в профессиональном смысле, как челлендж, вот сказать: «Не хочу я Чикатило играть»?

Анатолий Белый: Слушайте, мне кажется, что внутренне актер имеет право отказаться от чего угодно, это его личное дело, ну не сыграет он роль по своему собственному убеждению. Конечно, можно.

Александр Генерозов: Есть специфические требования к вашему актёрскому вагончику?

Анатолий Белый: Там должно быть лежачее место, потому что у меня больная спина и мне нужно просто час в день лежать лежа. Больше ничего.

Александр Генерозов: Боязнь камеры. Такое бывает с актёрами? Вот без камеры говорят все хорошо, а на камеру вдруг поплыл?

Анатолий Белый: Слушайте, ну в туманной юности у меня была такая история, я ее боялся. Но потом один человек подсказал такую вещь, он сказал: «камера — твой друг, не надо ее бояться».

Александр Генерозов: В один день с вами, то есть 1 августа, родились режиссер Сэм Мендес, актриса Полина Кутепова, актёр Джейсон «Кхал Дрого» Момоа и теннисистка Елена Веснина! Кого бы позвали к себе?

Анатолий Белый: Всех. Я лев по гороскопу, я люблю застолья.

Александр Генерозов: Попробуйте в роли Нео выбрать таблетку. Итак, Анатолий, красная или синяя?

Анатолий Белый: Ничего себе вопросик! Красная.

Александр Генерозов: Все сразу, и питаться субстратами, и никакой красивой жизни? Машина времени вас уносит в какое-то прекрасное, вот далекое будущее, или прошлое? Вот куда бы вы отправились с учетом возврата?

Анатолий Белый: Ну, на самом деле попутешествовал бы неоднократно, чтобы это был не один подход. Я бы хотел путешествовать и туда и сюда, все интересно.

Александр Генерозов: Но все-таки первое путешествие куда?

Анатолий Белый: Первое путешествие, вот, в средневековье.

Александр Генерозов: Анатолий, частая ситуация в нашем кино последних лет, актер играет отлично, нет вопросов к актерской игре. Но все равно потом сюжет провисает где-то, какая-то, раз вот, и нескладность сюжета, он тяжело собирается. Чей «косяк»? Плохо в основном с режиссерской работой? Со сценарной работой, или продюсеры вот те самые?

Анатолий Белый: Да, слушайте, нет, ну на самом деле это очень просто объясняется. Дело в том, что у нас, собственно, сменился государственный строй некоторое время назад. Вы знаете об этом, Александр, помните? И я где-то слышал об этом. Но было огромно советское кино, была философия, отрасль и наработки, навыки и так далее. Все рухнуло в один момент. Наше молодое кино — оно очень молодое, очень, к сожалению. Но огромными темпами мы набираем, и сейчас мы мощными темпами выходим на мировой рынок. И в ближайшем будущем мы будем очень конкурентоспособными, поэтому я бы не стал сейчас говорить об этих «провисах», это все, как сказать, издержки времени и роста. Ну, к сожалению, так произошло, наше государство любит периодически само себя разрушать. Я тут вообще не могу говорить, что это минус. Все идет по плану — как пел один прекрасный певец.

Александр Генерозов: «Четыре идеальных свидания» — это тема получается сугубо наша, российская. Потому что я даже в западной традиции не знаю такого, чтобы по стихотворению фильмы снимали, мини-фильмы?

Анатолий Белый: Нет, на самом деле такая история, как поэтическое кино, существует в мире, существует несколько кинофестивалей в Голландии, Франции, Германии, Америке, по крайней мере, в этих странах я знаю, что точно. Потому что в прошлом году один из наших фильмов доехал до Лос-Анджелеса и участвовал в My Poetry Symposium, 20 стран мира прислали свои работы именно в жанре поэтического кино кинопоэзии. В мире этот жанр есть. Ну и моя мечта, сделать фестиваль поэтического кино у нас, чтобы к нам приезжали.

Александр Генерозов: Но эта вещь сугубо некоммерческая, или на этом можно зарабатывать деньги?

Анатолий Белый: Ну, как вам сказать, вот понятно, что некоммерческая она, изначально, да. Но без монетизации не обойдешься, потому что не выживешь.

Александр Генерозов: Издержки хотя бы покрыть?

Анатолий Белый: Да, конечно же, на стихах мы не зарабатываем баснословные деньги. Сейчас все подумают: «Прокат, он там горы бабла зарабатывает». Ребята, в общем, пока что мы на этом не зарабатываем. Но, я вижу пути какой-то отдачи от этого дела. Без этого никуда не денешься, это как бизнес-проект, это должно быть, должно.

Александр Генерозов: Ровно через три недели в Лос-Анджелесе в 91 раз раздадут статуэтки «Оскаров». Поговорим об этом и других престижных для любого актёра трофеях с нашим гостем актёром Анатолием Белым, на Европе Плюс! Давайте в формате таком: я называю категорию, которая получает приз, называю тех кто там номинирован, а вы скажете, кому из них дадите свой персональный «Оскар».

Анатолий Белый: Давайте посмотрим, только разве что номинантов я мало смотрел, не успел еще.

Александр Генерозов: Но, тем не менее. Категория «Лучший фильм» с номинантами: «Черная Пантера», «Черный клановец» — это разные фильмы, «Богемская Рапсодия», «Фаворитка», «Зеленая Книга», вот я тоже ожидаю очень этот фильм, еще не посмотрел, «Рома», «Звезда Родилась», «Власть». Кому? Лучший фильм по версии Анатолия Белого.

Анатолий Белый: Слушайте, я не смотрел ни одного фильма, я не успел, я был занят прокатом. Я не успел ничего посмотреть. Поэтому я буду по звучанию, на контрасте сработаем. Белый выбирает «Черную пантеру».

Александр Генерозов: Вот я тоже, когда подбирал, думал, как же прикольно, что у нас гость Анатолий Белый, и тут «Черная пантера», «Черный клановец». Хорошо, лучший актер Кристиан Бэйл, Брэдли Купер, Уиллем Дефо, Рами Малек, это как я понимаю, как раз таки, из «Богемской Рапсодии», и Вигго Мортенсен?

Анатолий Белый: Какой прекрасный выбор, еще раз.

Александр Генерозов: Кристиан Бэйл, Брэдли Купер, Уиллем Дефо.

Анатолий Белый: Брэдли Купер.

Александр Генерозов: А лучшая актриса? Ялица Апарисио, Гленн Клоуз, Оливия Колман, Леди Гага, вот это вообще меня потрясло, она как актриса номинируется, и Мелисса Маккарти?

Анатолий Белый: Вот мне очень нравится звучание первой девушки.

Александр Генерозов: Режиссеры, лучший режиссер: это Спайк Ли — «Чёрный клановец», Павел Павликовский — «Холодная война», это польский режиссер, Йоргос Лантимос, Альфонсо Куарон, вообще конечно такая лапочка Куарон, Адам Маккей — «Власть». Кому бы, даже не за текущие заслуги, а вообще личный «Оскар», за все годы, за все, что сделал человек?

Анатолий Белый: Вы сейчас намекаете уже, кому надо отдать. Не знаю, ну, наверное, все-таки, Куарон.

Александр Генерозов: Куарон! Вот «Оскар», понятно, это человеку дает сразу такой весомый бонус. Понятно, что у него директор будет с другой позиции заходить, все по-другому. Скажите, а есть в актерском мире другие такие трофеи, но чуть меньшего калибра? Что это будет, Канны?

Анатолий Белый: Слушайте, ну «Золотой глобус», существует такое преддверье «Оскара», Канны и Венеция, ну, я даже не знаю…

Александр Генерозов: Я к тому, что есть ли Российские премии, я так тихонько, долго подвожу, которые дают хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне актеру, что придает востребованность?

Анатолий Белый: В этом смысле любая премия, конечно, если ты становишься лауреатом какой-то киношной премии, конечно же, это другое отношение к тебе и другой статус естественно.

Александр Генерозов: Ну, и не могу не спросить, не доводилось ли бывать там, в Лос-Анджелесе, в Голливуде, не на самой церемонии, но хотя бы где-то рядом?

Анатолий Белый: Да-да-да, мы путешествовали с женой по Америке, несколько лет назад, и заезжали в LA, заходили на Universal, как полагается.

Александр Генерозов: Ну, есть ощущение, что это «намоленное» место киноманами? Или просто город, как город?

Анатолий Белый: Бог с ним с городом, есть ощущение внутри, вот когда мы заходим на Universal, на эту вот даже экскурсию, и даже толпы народу. Ощущение того, что люди — фанаты своего дела, безумно влюбленные в это есть, витает в воздухе.

Александр Генерозов: И вот вопрос от Юлии: «Здравствуйте, Анатолий. Я — современный поэт. Заинтересовал ваш замечательный проект. Считаю, что это невероятно здорово, что вы занимаетесь продвижением такого прекрасного вида искусства, как поэзия. Подскажите, пожалуйста, как у вас проходит отбор текстов? Есть ли какие-то конкурсы в сетях и любая другая информация для современных авторов? Буду признательна за ответ». Это реальный вопрос, от реального человека.

Анатолий Белый: Юля, здравствуйте Юля, поэт 21 века, очень приятно, что вы нам пишете. Происходит отбор по-разному, есть тематические вещи, мы в основном работаем по темам. Приходит какая-то тема, мы ищем финансирование и так далее. Короче говоря, чтобы много не распространяться, у нас есть сайт Kinopoesia.ru. Через s, как доллар. И туда можно присылать все как-бы заявки, в сети, соцсети, присылайте, пишите, это не мертвое, это не фейк. Мы все смотрим, присылайте всё туда.

Александр Генерозов: «S» как доллар, а «Р» как рубль на ваши билеты — где можно потратить?

Анатолий Белый: «Р» как рубль можно, нужно потратить на наши билеты, на сайте Kinoteatr.ru. Заходите туда, там подробная информация — в каких городах идут наши сеансы, в какие дни, ну, слушайте, к 14 февраля это все приурочено. Поэтому идеальнее подарка для своего человека вы не найдете. И вот представьте себе, вы берете свою любимую девушку, или парня, и идете в кино смотреть стихи. Сказал продюсер нашего проекта: «что может быть сексуальнее этого?»

Александр Генерозов: Я знаю, что сравнивать театр и экранный жанр сравнивать не корректно, а я все-таки сравню. Вот вы для себя в первую очередь все-таки киноактер или театральный актер? Вот заставят вас сейчас как сиамского близнеца разделиться? Какую оставите?

Анатолий Белый: Я выберу театральную.

Александр Генерозов: Мне кажется, что это такой яд, который навсегда попадает в человека, и его никто не вытравит.

Анатолий Белый: Вы знаете, Саша, это два яда. Разнозначных, и просто немыслимых. Потому что кино — это просто мания, это просто болезнь, то же самое. Но у меня изначально как бы так, пошло в театр, поэтому так.

Александр Генерозов: Коротко по вопросам слушателей. Степан: «Анатолий, бывало ли так, что вы запланировали хорошую грандиозную идею, но её кто-то уже воплотил в реальность?» Засада-то какая!

Анатолий Белый: Если имеется в виду кинопоэзия, то нет, мы одни такие сумасшедшие, которые занимаются этим делом.

Александр Генерозов: Но благородным делом. Олька спрашивает: «Хотели бы вы сыграть необычного и невероятного положительного или отрицательного героя с нестандартным внешним видом? В общем, не похожего на землянина. Спасибо за ответ. Олька г. Нягань.»

Анатолий Белый: Прекрасный вопрос, с удовольствием сыграю!

Александр Генерозов: Там холодно, наверное, греетесь. И вопрос от меня традиционный, знаете ли, где спрятаны самые глубокие, самые неразведанные запасы счастья?

Анатолий Белый: В себе самом, конечно же!

Александр Генерозов: Анатолий, спасибо вам огромное за то, что нашли возможность приехать к нам, ждём в гости с новыми проектами, придёте?

Анатолий Белый: Обязательно!

Александр Генерозов: Друзья, замечательный актёр театра и кино, заслуженный артист РФ, Анатолий Белый провел свой воскресный вечер вместе с нами на Европе Плюс.

Александр Генерозов, W&S, пока!

Александр Генерозов: На Европе Плюс легендарная лыжница, трехкратная Олимпийская чемпионка, 14-кратная чемпионка мира, пятикратная обладательница Кубка мира, президент Федерации лыжных гонок России Елена Вяльбе! Здравствуйте, Елена, и привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Елена Вяльбе: Добрый вечер всем!

Александр Генерозов: Есть такая примета, что как встретишь Новый год, так его и проведешь. И на что намекала ваша встреча Нового года? Конец января, но мы пока еще вспоминаем, как мы встречали новый год.

Елена Вяльбе: Да, все не за горами. Мы были дома. У нас был семейный праздник. Наши очень близкие друзья, одна семья, которые уже на протяжении многих лет вместе с нами. В этом году замечательный, на самом деле, был новый год, потому что было уже очень снежно в Подмосковье, я живу в Подмосковье, поэтому, когда в кругу семьи, мне кажется, это самое лучшее.

Александр Генерозов: Ну, и для лыжника, мне кажется, когда за окном идет снег, это всегда какие-то приятные ассоциации.

Елена Вяльбе: Честно сказать, не только для лыжника. Все-таки зима должна быть зимой, лето должно быть летом. В этом году у нас было прекрасное лето в Московском регионе и просто суперзамечательная зима. Поэтому всех сразу приглашаю покататься на лыжах.

Александр Генерозов: Елена, смотрите, сейчас в самом разгаре, если я правильно понимаю, прямо в эпицентре мы находимся Кубка, мирового Кубка по лыжным гонкам. И наша страна выступает, как мне кажется, неплохо. На данный момент у нас мужчины на втором месте, ну, женщины — на третьем. Как вот эта позиция, какова она с точки зрения профессионала-лыжника? Можно ожидать еще большего рывка от наших ребят и девчонок?

Елена Вяльбе: Во-первых, я могу сказать, что для нас, на самом деле, в этом году очень стабильный сезон, начало, по крайней мере, этого сезона. Сейчас буквально через три недели уже начнется Чемпионат мира, который пройдет в австрийском Зеефельде. И такая стабильность практически на всех этапах Кубка мира. У нас есть и подиумы, где-то мы были и первыми на пьедестале. Конечно, как для любого спортсмена, этап Кубка мира — это хорошо, но выиграть Чемпионат мира гораздо круче. Поэтому, надеюсь, что наши лыжники, мои лыжники, мои дети, так скажем, безусловно, порадуют нашу страну. Я верю в то, что они могут быть круче, чем сейчас, на этапе Кубка мира.

Александр Генерозов: Но все-таки, если говорить именно о Кубке мира, то ваш прогноз, чье будет первое место у мужчин и у женщин?

Елена Вяльбе: Знаете, у нас, у женщин, были очень часто победы в общем зачете Кубка мира. Это, на самом деле, очень-очень крутой трофей, когда спортсмен должен в течение всего сезона показывать хороший результат. У мужчин такого не случалось уже, я не знаю, не буду обманывать, но порядка лет 30-ти с чем-то, потому что это был единственный обладатель, двукратный обладатель Кубка мира Александр Завьялов. Он бегал еще в 80-е годы. Поэтому я очень надеюсь на то, что сейчас в этой безумной борьбе, в основном, между Норвегией и Россией, то есть Александр Большунов, который находится в призах общего зачета, и, в основном, конечно, это Клебо, норвежский спортсмен. Очень хочется верить в то, что Александр сможет, как говорится, не упустить свою возможность и выиграть такой замечательный трофей.

Александр Генерозов: А ваши девчонки чем могут нас удивить?

Елена Вяльбе: Это для меня, вообще, открытие, наверно, этого сезона, хотя мы в прошлом году очень удачно с женщинами провели соревнования, как Олимпийские игры, потому что многие, уже даже такие заядлые болельщики лыжного спорта, тоже были такие унылые, практически, как я, по поводу наших женских лыж. Но, девчонки смогли себя проявить, и в этом году у нас тоже есть некая стабильность. Очень радует, что там не одна спортсменка заезжает в призы, а все-таки есть те, кто могут ее, как говорится, подхватить, помочь. И сейчас мы уже с огорчением думаем о том, когда 25-е спортсменка место занимает, потому что мы видим, что они могут быть в десятке, в двадцатке, так тоже немножко жалко. То есть мы медленно идем к тому, чтобы быть по-настоящему лидерами мирового лыжного спорта.

Александр Генерозов: Елена, видел, что уже в самом разгаре сейчас проект, который называется «На лыжи!». И, насколько я понимаю, этот проект вы поддерживаете, как Федерация лыжных гонок России. И, в том числе, такие хорошие ребята, как «РУСАЛ». Что это такое?

Елена Вяльбе: Да, мы с 2016 года стали партнерами «РУСАЛа» и Федерация лыжных гонок России, потому что они стали нашими спонсорами. И по их инициативе возник такой проект «На лыжи!», собственно говоря, это не только «РУСАЛ», но и «EN+». Охвачено пять регионов нашей страны. Это Иркутская область, Республика Коми, Красноярский край, Республика Хакасия, то есть, собственно говоря, везде, где есть, на самом деле, снег. Хотелось бы, конечно, больше. Ребята просто, на самом деле, помогают такому массовому спорту.

В эту программу входит, безусловно, и проведение соревнований на уровне непосредственно этих регионов. Потом весной они встречаются для того, чтобы помериться силами детям, кто из них среди этих регионов самый сильный. Эта программа подразумевает экипировку спортсменов, сборных команд этих регионов. Уже более 300 пар лыж выдано, около 200 пар ботинок, и так далее. То есть, на самом деле, это не какая-то разовая программа.

Но я хочу сказать, что для меня было достаточно большим открытием. Я присутствовала на некоторых мероприятиях. В эту программу «На лыжи!» входит и обучение тренеров. Я присутствовала на некоторых семинарах, и могу сказать, что настолько профессиональные были выбраны лекторы, даже я сама, придя, как говорится, просто поприветствовать тренеров, поблагодарить лекторов, сидела, взахлеб слушала, и задавала даже какие-то вопросы. То есть, на самом деле, такой многогранный проект.

Я огромное могу сказать спасибо нашим спонсорам, потому что это не на один день. Это будет, на самом деле, буквально не завтра, послезавтра, — но через три-четыре года мы узнаем уже имена ребят, которые, скажем, с детства участвовали в этом проекте.

Александр Генерозов: А я догадываюсь, почему еще «РУСАЛ» в этом участвует, потому что у них комбинат, завод находится в Саянах, и это, конечно, такие места, где на лыжах, вот из колыбели и прямиком на лыжи все уходят, и по-другому там невозможно.

Елена Вяльбе: Вы знаете, у нас Республика Хакасия, там есть такой замечательный центр, поселок Вершина Тёи. В нём уже на протяжении 50 лет все сборные команды нашей страны ежегодно приезжают для того, чтобы сначала прокатать первый снег, это когда люди только-только начинают после лета кататься на лыжах. И поучаствовать в первых стартах.

Можете себе представить, что через этот поселок прошли все легенды нашего спорта, которых только помню, — Галина Алексеевна Кулакова, Николай Зимятов, Раиса Сметанина, Елена Вяльбе, ваша покорная слуга. И ребята, которые сейчас завоевывают высокие спортивные результаты, там, Большунов и Белорукова, все абсолютно там были, все абсолютно там тренировались, и все абсолютно там соревновались.

Александр Генерозов: Кто и как может принять участие в этом проекте?

Елена Вяльбе: В каждом регионе есть сборная команда. Если вы хотите поучаствовать просто в массовых стартах, они тоже есть. Мы есть «ВКонтакте», мы есть, безусловно, в Instagram, то есть практически во всех соцсетях мы есть. Он так и называется «На лыжи!»

Александр Генерозов: Когда она пересекала финиш лыжной трассы, у многих на глазах стояли слезы. У соотечественников — от гордости, ну, а у оппонентов, наверно, от досады. 45 побед на этапах Кубка. Пятикратная обладательница самого Кубка, трехкратная Олимпийская чемпионка и 14-кратная чемпионка мира. Елена Вяльбе на Европе Плюс! Слушайте, я, вообще, конечно, в шоке от этого количества наград. Где вы их храните?

Елена Вяльбе: У меня дома есть определенная комната. Я называю ее кубковой, такой мини-музей, в котором хранятся все мои кубки, мои медали, мои награды. Периодически это маленький склад с подарками, обычно, после каких-то праздников мы туда все заносим, потом разбираем, раскладываем.

Александр Генерозов: Мы недавно вспомнили с вами, что совсем скоро стартует Чемпионат мира по лыжным гонкам. Чем вы выделите именно этот чемпионат? Его локацией в Австрии?

Елена Вяльбе: Я могу сказать, что Зеефельд — это замечательный такой курорт все-таки горнолыжный, но, тем не менее, там уже не в первый раз проходит Чемпионат мира по лыжным видам спорта. Мы не одни, потому что у нас есть еще прыжки с трамплина и лыжное двоеборье, которое у нас всегда совместный Чемпионат мира. Для меня, конечно же, в первую очередь, это лыжные гонки. Надеюсь, что там будет много народу, потому что, на самом деле, всегда очень много туристов.

Александр Генерозов: Это событие притягивает и туристов, да?

Елена Вяльбе: Вы знаете, вообще, на самом деле, я узнала чисто случайно о том, что в этом году, как раз на новогодние праздники в Зеефельд поехало 100 Pro-тренеров из России. Pro-тренер — это сейчас такая модная история. В основном, это бывшие лыжники, которые начинают тренировать простых туристов, таких, как вы, которые хотят просто научиться кататься на лыжах, или которые хотят, чтобы им просто профессионально готовили лыжи, рядом с ними тоже тренировались, так скажем, гуляли, ходили, что-то подсказывали. Это говорит о том, что приблизительно на одного pro-тренера пять человек туристов. Можно сказать, что некая часть России уехала на новогодние праздники покататься именно на простых беговых лыжах, не на горных лыжах.

Александр Генерозов: Больше фактов о нашей гостье и лыжном спорте узнаем в серии быстрых вопросов. Ответы принимаю в любом формате. Вот снег бывает рыхлым, пушистым, влажным, скрипучим. А какой он еще бывает?

Елена Вяльбе: Бывает крупнозернистый, бывает влажный, соответственно, не знаю, бывает скользкий и тупой снег.

Александр Генерозов: Я просто знаю, у эскимосов, по-моему, 150 что ли, или 180 названий снега. Вот они живут просто среди него.

Елена Вяльбе: Я могу сказать, наверно, я не настолько знаю правильных названий снега, как наша сервис-группа, которая каждый день готовит лыжи. Они, безусловно, изучают снег, в том числе, для того, чтобы не просто прочитать на баночке, на которой написано, для какого это снега, а, на самом деле, и попробовать это самим.

Александр Генерозов: Ваша максимальная скорость на горизонтальной поверхности засекали когда-нибудь?

Елена Вяльбе: Да вы что? Нет, конечно!

Александр Генерозов: Это не нужно?

Елена Вяльбе: Я же не бегала, не знаю, сколько, там, 60 или 100 метров?

Александр Генерозов: Мне кажется, так, для личного трофея.

Елена Вяльбе: Нет.

Александр Генерозов: Смотрите, у пловцов ограничивают выбор плавательных костюмов. На «Формуле-1» ограничивают мощность двигателей. А есть ли какие-то запретные технологии, которые помогают ускориться чисто физически, именно у лыжников? Что вот этого нельзя?

Елена Вяльбе: Да, ничего не должно быть механического, все это запрещено. По-моему, где-то с год назад хотели придумать какие-то крепления, которые как-то можно на спуске, типа, подвинуть, отодвинуть, и это, соответственно, было запрещено.

Конечно, не так строго, как, допустим, в прыжках на лыжах с трамплина, где продувают комбинезон, потому что из-за него можно улететь очень далеко и, вообще, разбиться.

Александр Генерозов: Самый ваш обидный сход с лыжни можете вспомнить?

Елена Вяльбе: Я никогда не сходила. И никому этого не рекомендую делать. Потому что, если вы сделали это один раз, будет всегда желание повторить.

Александр Генерозов: 20 апреля, то есть в один день с вами, родились такие замечательные люди, как актриса Джсессика Лэнг, хоккеисты Александр Мальцев, Виктор Шалимов и Вячеслав Фетисов, а также, просто для компании им, хип-хоп музыкант Баста. Позвали бы кого-нибудь из них к себе на праздник?

Елена Вяльбе: Еще Чарли Чаплин, еще кто-то, не буду называть фамилии. Не так часто, но общаюсь только с Вячеславом Фетисовым. В принципе, я миролюбивый человек, поэтому, пожалуйста, приезжайте все.

Александр Генерозов: Есть ли необходимость в лыжной мази у обычных гражданских лыжников?

Елена Вяльбе: Что касается обычных гражданских лыжников, коим считаюсь сейчас и я, считаю, что вот уникальное произведение, которое сделали в последние годы мировые лыжные державы — в основном, конечно, это Австрия и Франция — придумав лыжи с некой насечкой для туриста, с такой «чешуечкой».

Александр Генерозов: Со степом, как еще называют.

Елена Вяльбе: Вы не представляете, это такое удовольствие! Я катаюсь классикой, получаю реальное от этого удовольствие. С ребенком, который на таких же лыжах катается, который пять лет, и тоже получает от этого удовольствие.

Александр Генерозов: То есть мазь и не нужна для них уже?

Елена Вяльбе: Нет. Это большой плюс, что, на самом деле, не нужно ломать голову, и не нужно подбирать, и все время у тебя какая-то отдача, или еще что-то. Здесь все замечательно.

Александр Генерозов: Вставай на лыжи! Этот призыв актуален и сегодня, 27 января, как никогда. Помогает не лениться и сделать все правильно эксперт мирового уровня, трехкратная Олимпийская чемпионка, 14-кратная чемпионка мира, пятикратная обладательница Кубка мира! Я не устану повторять ваши титулы, потому что это какой-то космический объем. И президент Федерации лыжных гонок России Елена Вяльбе на Европе Плюс! А еще, знаете, почему не устану? Потому что ведь это и заслуга всей страны, потому что, в конце концов, все в этом участвовали, так или иначе.

Елена Вяльбе: На самом деле, вы меня так представляете, я на самом деле могу поверить, что я какая-то легенда. Мне, конечно, приятно, но не нужно так высоко меня возносить. У нас была масса очень великих лыжниц, и я рада, что я стою где-то рядом с ними. Потому что для меня Галина Алексеевна Кулакова, Раиса Петровна Сметанина это гораздо выше и круче, чем я.

Александр Генерозов: Не буду спорить. Смотрите, давайте коснемся немножко такой печальной темы, но все-таки я хотел ее как-то коснуться, потому что она занимает все медиа, и все спекулируют на ней. Конечно, это допинг. И вся эта история с тем, что какие-то препараты были разрешены, какие-то запрещаются, и не только российские спортсмены, а и другие страдают. На самом деле, спортсмен все-таки четко понимает, что вот это запрещенное, а это разрешенное? Вот есть эта грань, или она, действительно, очень размыта?

Елена Вяльбе: Нет, безусловно, если спортсмен, профессиональный спортсмен, который даже уже входит в сборную команду, неважно, Кемеровской области, как пример, безусловно, он обязан знать допинг-лист. И жаль, что в нашей стране очень-очень мало на медикаментах, где-то на коробочке, или внутри написано, что этот препарат является в списке запрещенных препаратов, потому что все-таки огромное количество, не знаю, уже несколько томов этих запрещенных субстанций. И в любом случае спортсмен должен четко знать, имеет ли право он скушать ту или иную таблетку, помазать себе ногу той или иной мазью, потому что это не только таблетки, не только какие-то инъекции. Это может быть, даже в какой-то мази, казалось бы, достаточно безобидной, если ты, на самом деле, профессионал своего дела.

Александр Генерозов: Не может так оказаться, что когда-нибудь чашка кофе простая, или бутерброд какой-нибудь, окажется тоже в списке допинга, что будут регулировать все буквально. Вот тарелка овсяной каши — это единственное, что ты можешь съесть?

Елена Вяльбе: Что я могу сказать по поводу бутерброда. Ну, в бутерброде, не знаю в какой, в большей или в меньшей степени, но я знаю случай, когда спортсмены доказывали, что они с приемом, допустим, мяса, которое было с кровью, соответственно, получили в свой организм некий допинг. Потому что животных тоже, к сожалению, колют всякими опасными препаратами.

Александр Генерозов: А, то есть вот такой опосредованной цепочкой?

Елена Вяльбе: Да. Есть люди, которые могли доказать то, что целуясь со своей девушкой, он получил вот от нее именно некое количество именно допинга, который она принимала, потому что она никакого отношения к спорту не имеет. Я знаю команды, которые получают от своих врачей спортивный напиток, и до тех пор, пока они в лаборатории не определят, что вот именно эта банка абсолютно чиста, они не начинают его пить. Может, это абсурд, но, с другой стороны, зато они принимают для себя меры безопасности от всяких неприятностей.

Александр Генерозов: Снег — не только романтические снежинки на шапке, не только головная боль для коммунальщиков, но и отличная трасса для любого, у кого есть лыжи. Но, вот как лыжники выживают летом, узнаем у Елены Вяльбе!

Елена Вяльбе: (смеется) Выживают! Вы правильно сказали — выживают.

Александр Генерозов: Нет, а в самом деле, что же делать? Спортзал? Лыжероллеры? Это, действительно, альтернатива какая-то?

Елена Вяльбе: Значит, что я могу сказать. Лето и осень — это самые забойные для лыжника времена года, потому что они набирают всю свою огромную рабочую спортивную, как говорится, форму именно в это время.

Александр Генерозов: А, то есть на Карибах не поваляешься особо.

Елена Вяльбе: Мы, как правило, находим семь, максимум, десять дней, когда можно. Но при этом, мы не валяемся, мы там тоже тренируемся, так что, знаете, у нас такой, все-таки не самый простой вид спорта. Но, тем не менее, да, безусловно, это большие кроссы, это походы, это зимние точно так же виды, скажем так, программы.

То есть мы приезжаем на глетчер, мы очень много катаемся на лыжах, и летом, в том числе, ну, или лыжероллеры. Летом проходят летние соревнования на лыжероллерах, кросс, поэтому спортсменам, в общем, лыжникам, я думаю, как и другим зимним видам спорта, летом некогда отдыхать.

Александр Генерозов: Все-таки, чтобы закрыть тему лыжероллеров, я просто ни разу на них не стоял. Это, действительно, похоже?

Елена Вяльбе: Так же, как и на лыжах, на них лучше не стоять, а кататься. Похоже, безусловно, похоже. И сейчас делают тоже все более, более приземленный, так скажем, или приблизительно похожие на лыжи. Но это никогда не будет на 100% заменено лыжами, потому что это все-таки невозможно сделать два метра лыжероллера, они коротенькие. Но очень большое отличие — если ты упал в снег, это одна история. На асфальт, то «асфальтная болезнь», она уже совсем другая.

Александр Генерозов: Мне кажется, и общий температурный фон вокруг, все-таки, когда спортсмен нацелен на теплоотвод какой-то, и тут…

Елена Вяльбе: Не знаю. У нас девчонки очень красивые. Летом они катаются иногда в купальниках, когда позволяет погода. Поэтому, в этом тоже есть некие такие…

Александр Генерозов: У, лыжницы в купальниках!

Елена Вяльбе: Да.

Александр Генерозов: Интересно. Как долго после того, как выпал снег устойчивый, спортсмен входит в свою форму, уже можно ехать на соревнования?

Елена Вяльбе: Раньше это было порядка 40 дней, когда люди приезжали, катались на лыжах. Сейчас, как я уже сказала, мы катаемся и летом тоже. И в октябре мы практически катаемся на лыжах, конец сентября мы катаемся на лыжах. Поэтому, эти сроки уменьшились. И Кубок мира начинается гораздо раньше. И, вообще, жизнь гораздо быстрее и стремительнее. Поэтому, чуть меньше. Но, тем не менее, все, что ты сделал за лето и за оcень, вот оно тебе зимой и принесет все свои плоды. Я, например, с удовольствием входила в зиму. И когда только начинались первые старты, я говорила: «Господи, наконец-то! Больше не надо тренироваться, теперь только бегай и все».

Александр Генерозов: Лыжи — это когда-то были просто две деревяшки. Сейчас это пластиковые, достаточно сложные такие конструкции. Чем они отличаются? Куда идет их развитие? Именно лыж беговых. Или, в принципе, идеальная какая-то форма создана, и ничего особо нового в них не происходит? В конструировании лыж, я имею в виду.

Елена Вяльбе: Наверно, сейчас именно в конструировании — нет. Но я думаю, что многие фирмы ищут все-таки какие-то прибамбасы с пластиком. То же самое делает и Россия. Пока у нас ничего такого сверхъестественного не удалось. Мне кажется, каждый бы хотел сделать, чтобы лыжи еще быстрее ехали. Вот над этим работают. Эпюру лыж уже никто не меняет, она уже известна и, по крайней мере, мы еще не видели. Но лыжи этого года основные никто еще не видел. Все фирмы преподнесут их к Чемпионату мира.

Александр Генерозов: А палки — это важный элемент? Можно делать их бесконечно легче, прочнее?

Елена Вяльбе: Да, они, конечно, тоже претерпели очень многие, как говорится, притязания, все это новшество, все это облегчается. Оно становится более хрупким. Тем не менее, для спортсмена это легче, понятно, что это проще. Но, мне кажется, что тоже в последнее время нет, все это стало приблизительно у всех фирм одинаково и для туристов, и для профессиональных спортсменов, они весят не так много. Может быть, ручка как-то, конфигурация меняется. Но, честно сказать, это прямо совсем такие тонкости, которые, наверно, любителя лыжного спорта даже, может быть, не обязательно знать.

Александр Генерозов: Смотрите, если поглядеть на списки участников лыжных соревнований, международных, профессиональных, я имею в виду, конечно, видно, что участвуют и побеждают в основном северяне — Швеция, Норвегия, Россия, по понятным причинам, Финляндия. А южане? Бывает такое, что все-таки кто-то прорывается, не знаю, итальянцы?

Елена Вяльбе: Итальянцы были очень сильные, женщины и мужчины, в то время, когда я еще была действующей спортсменкой. Сейчас у итальянцев буквально два-три человека, которые периодически заезжают на пьедестал, на разного уровня, как говорится, на Чемпионатах мира и на Олимпиадах. Испанцев, например, практически нет вообще. Они приезжают на Кубок мира, допустим, или на Чемпионат мира, но мы не видели их еще на пьедестале. Нет Аргентины.

Александр Генерозов: А просто нет школы у людей?

Елена Вяльбе: В свое время, по-моему, к какому-то 1998, или Олимпиаде 1994 года готовились в составе финской сборной и какие-то чемпионы мира по бегу в гору, именно по кроссу такому, и было очень интересно, что такие спортсмены тренируются. Я не хочу их как-то обидеть. На самом деле, что они тренировались зимой, такой был контраст. Но, несмотря на то, что они не один год тренировались, и они великие спортсмены в своем виде программы, чемпионы мира, но у них ничего не получилось в лыжах. Мне кажется, это какая-то физиология тоже есть.

Александр Генерозов: Генетика есть все-таки.

Елена Вяльбе: Мы же понимаем, что легкая атлетика и люди с этих стран, Ямайка, не знаю, и так далее, они все равно превосходствуют над всеми.

Александр Генерозов: Да, у них там фора. А здесь — у нас.

Елена Вяльбе: Да.

Александр Генерозов: Приятно, что где-то у нас есть преимущество!

Елена Вяльбе: Где-то мы, на самом деле, где-то белые могут быть посильнее других.

Александр Генерозов: На коньках и на лыжах!

Елена Вяльбе: Да.

Александр Генерозов: Смотрите, вот беговые и горные лыжи. И, конечно же, есть какой-то момент не то, чтобы состязательности между этими видами спорта, но это разная культура.

Елена Вяльбе: Я могу сказать, что в настоящее время такой бум происходит на беговые лыжи, просто нереально. По крайней мере, в Подмосковье все базы, где можно кататься на лыжах, особенно, где есть освещенные трассы, вечером не протолкнуться. В выходные дни не протолкнуться. Это говорит о том, что популяризация такого здорового образа жизни все-таки, согласитесь, что здесь не только такой кайф спуститься с горы, но еще есть и силовая, физическая нагрузка.

Александр Генерозов: Кардио, наверняка.

Елена Вяльбе: И в то же время, она более доступная, это не так дорого. Там нет канатных дорог, у нас все-таки в Подмосковье мало, где можно покататься. В Москве, вообще, по-моему, одно-единственное место, где можно покататься на горных лыжах. А на простых лыжах можно даже в парке. Сейчас, слава Богу, спасибо мэру Собянину, который, на самом деле, в парках делает лыжню, и очень достойную, где туристов очень-очень много. На самом деле, я это видела не один раз. Даже на ВДНХ не только есть знаменитый каток ВДНХ, но и люди, которые могут прийти, взять в прокат лыжи и покататься на лыжах.

Александр Генерозов: Елена, спасибо огромное. Час пролетел, столько вопросов еще осталось. Надо обязательно еще увидеться. Приходите к нам обязательно еще.

Елена Вяльбе: Хорошо.

Александр Генерозов: Друзья, трехкратная Олимпийская чемпионка, простите, я повторю все-таки ваши титулы, 14-кратная чемпионка мира, пятикратная обладательница Кубка мира, президент Федерации лыжных гонок России, Елена Вяльбе провела свой воскресный вечер вместе с нами на Европе Плюс! Друзья, обращаем внимание…

Елена Вяльбе: Но на самом деле, для того, чтобы получить удовольствие от лыж, нужно просто не лежать на диване — взять лыжи и приехать в любой парк или лес.

Александр Генерозов: И поищите проект «На лыжи!», там много интересного и вы сможете увидеть еще и нашу прекрасную страну не только из вертолета, не только из самолета, а с точки зрения простого лыжника!

Александр Генерозов, Week & Star, встретимся в воскресенье! Пока!

Елена Вяльбе: Всего доброго, спасибо большое.

Александр Генерозов: А на Европе Плюс журналист, писатель, главный редактор MAXIM и один из самых остроумных людей в нашей галактике, как мне кажется, Александр Маленков. Здравствуй, Александр! И привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Александр Маленков: Да, привет! Ничего себе, ответственность на меня взвалили.

Александр Генерозов: А вот так вот, придется теперь попотеть.

Александр Маленков: Придется шутить.

Александр Генерозов: Смотри, говорят: как встретишь год, так его и проведешь. И на что намекала новогодняя ночь главного редактора MAXIM, и первый день этого года?

Александр Маленков: У меня достаточно бурная жизнь была, даже не скажу, последний год, а вообще. Поэтому для меня, как это ни грустно прозвучит, сейчас очень важна стабильность и некий покой. Я очень наслаждаюсь, когда не надо чего-то, от обратного — не надо бежать, не надо ни в чем участвовать. Я второй год подряд встречаю дома, и, та-да-дам! Ложусь спать!

Александр Генерозов: Ну, сон — это не лучшее времяпрепровождение…

Александр Маленков: Но-но! Сон — это лучшее времяпрепровождение. Я могу много аргументов привести. Даже на гормональном уровне такое количество приятных гормонов вырабатывается. Вот эта, думаете, нега, когда ты такой нежишься, это же все гормоны, это то, что запрещенные препараты искусственно в организме вырабатываются. А это естественный, можно сказать, наркотик — сон. Я очень люблю спать.

Александр Генерозов: Не так давно MAXIM отпраздновал 200-й номер журнала, но нас интересует все самое свежее, самое актуальное. Саш, открываю февральский номер, и что вижу на обложке? Звезда «Полицейского с Рублевки» Татьяна Бабенкова. Свежее лицо. Тяжело было уговорить ее на съемки, достаточно откровенные съемки?

Александр Маленков: Кстати, да, с Татьяной было не очень просто, потому что у нее даже в соцсетях в Instagram не было, у всех девушек есть что-нибудь с пляжа — у нее не было ничего, и оказалось, что это принципиальная позиция. Поэтому съемка у нас высоко эстетическая, глубоко порядочная получилась. Но красивая. И, в общем, это дебют был у Татьяны Бабенковой в этом жанре.

Александр Генерозов: Успешный! Красивый!

Александр Маленков: Да, она, самое главное для меня, когда звезда после выхода журнала звонит или пишет, и говорит «Спасибо», потому что там, мало ли что, заранее, а тут немножко, как свадьба. То есть вначале мы такие хорошие, уговариваем, как-то сватов засылаем. А потом происходит эта брачная ночь — фотосессия, а потом уже такой, все получил от девушки, и уже она за тобой бегает вроде как. Ну, такое по настроению. То есть она уже волнуется, правильно ли мы все отретушируем, сверстаем. И когда все-таки в итоге результат нравится, это очень приятно. И Татьяне очень понравилось. Мы, конечно, как чайки за тренером этим, который ловит рыбу, едем и подцепляем звезд сериалов. Берем самый популярный сериал, сейчас это «Полицейский с Рублёвки», и…

Александр Генерозов: Они же сейчас даже в большом метре, в кино…

Александр Маленков: И очень успешно. Там чего-то такое, 1,5 млрд рублей уже собрано, молодцы! И, конечно, народ это покупает охотно. Насколько, вообще, народ — ха-ха — еще покупает журналы.

Александр Генерозов: А что вообще сейчас из себя представляет империя MAXIM? Хорошо, есть бумажный номер, есть ваш сайт, который, насколько я понимаю, один из самых популярных мужских ресурсов…

Александр Маленков: Ну, Lifestyle, да, мужской, мы считаемся самым популярным. Журнал, конечно, есть. Но он все-таки больше витрина, потому что даже люди, которые являются читателями, они это же самое потребляют и читают не в бумаге, а любыми другими способами — на сайте, в телефоне, в каких-то агрегаторах. Но журнал есть журнал, и все туда хотят попасть все равно. В общем, он все равно остается витриной, и дай ему Бог здоровья. Но большая часть работы сосредоточена на площадках — YouTube, Instagram, сайт, соцсети. Все вы прекрасно знаете. В общем, мы в какой-то момент придем к такому моменту, что уже разницы между медиа не будет, вот между Европой Плюс и журналом MAXIM. Это будет условность, потому что все, так или иначе, будут везде. Так же, как сейчас все пишут обо всем, Esquire пишет про фитнес, Men’s Health пишет про политику, мы пишем про моду…

Александр Генерозов: А «Российская Газета» пишет про бьюти-блоги?

Александр Маленков: Да. Если посмотреть в этом свете, все так и происходит. И по площадкам в принципе уже никто не делится. Сейчас меня могут слушатели, видимо, лицезреть, я так понимаю… И писать, и читать, ровно также у нас и статьи уже выходят. В общем, чёрт те что.

Александр Генерозов: Саша, вот год только начинается 2019-й. Хотелось бы немножко в него перспективно заглянуть. Есть ли в нем какие-то причины для оптимизма, в конце концов? Вот с точки зрения науки и техники, что тебе кажется, будет что-то вопиюще классное?

Александр Маленков: Пожалуй, только там и можно искать поводы для оптимизма. Но это не маленькая область. Это огромная область. Там прогресс ускоряется неимоверно. Поэтому я жду, что получится у Илона Маска с его ракетами, это очень любопытно. Я жду, не знаю, насколько это уместно на Европе Плюс обсуждать, но, все-таки, первую установку по термоядерному холодному синтезу…

Александр Генерозов: Конечно, можно!

Александр Маленков: Потому что это бесконечный источник энергии, это будет очень круто. То есть, кому-то нет, потому что нефть вообще перестанет быть нужна.

Александр Генерозов: Она все равно, рано или поздно, кончится просто.

Александр Маленков: Пока что все наоборот, пытаются ограничить добычу, потому что никому так много не нужно. Вот за этими вещами наблюдаю. Космический интернет — такая очень соблазнительная вещь. Представляете, когда запустятся тысячи спутников, которые будут раздавать интернет, минус провайдеры. Просто не пахать для посредников любых, потому что потребитель и производитель прекрасно находят общий язык друг с другом без всяких посредников. Поэтому ни контроля, ни цензуры. Летают коробочки размером с кубик Рубика, раздают тебе интернет. А у тебя приемник размером, чуть больше мобильного, да, пожалуй, что модемчик такой нужен будет, размером с книжку. Но все. Ты больше ни от кого не зависишь. Никаких запретов, ха-ха! В общем, это тоже все вот-вот этот год, следующий, может быть. Я наблюдаю с большим азартом за этим всем.

Александр Генерозов: Что в личном листе ожиданий Александра Маленкова от года 2019?

Александр Маленков: Вот у меня выходит книжка в марте. Сборник, наконец, моих рассказов и всяких эссе.

Александр Генерозов: То есть это не продолжение тех самых «Красных огурцов», с которыми ты стартовал?

Александр Маленков: Нет, это был эксперимент, это я забыл уже все. Нет. Это просто мои рассказы, мои тексты, которые я читаю со сцены тоже. Вот, наконец, потому что меня: «А где можно купить? А где можно купить?» Вот выпустил. Будет называться «Сам по себе мальчик», сборник. Красного цвета… Нет, вру, белого цвета будет. Вот так вот, найдете, в общем, если захотите. В марте. Плюс у меня еще роман я пишу уже третий год. Может быть, его допишу. В общем, много всего.

Александр Генерозов: Полон всяких ожиданий.

Александр Маленков: В общем, в эту сторону у меня, да. И я очень рассчитываю на бурный успех нашего YouTube-проекта. Мы полгода как развиваем в журнале MAXIM YouTube-канал, и он тоже растет, как на дрожжах. Там мобильное шоу, ток-шоу, барное шоу. Сейчас мы хотим кулинарное шоу, про здоровье шоу. В общем, почему это называется журнал, я не знаю, но я хочу, меня тоже просят: «Давайте не называть журнал». Я говорю: «А как?» — «А, э», никто не может сказать. Говорю: прекрасное название «Журнал», неважно, что в основном там YouTube и сайт. Журнал — хорошее слово.

Александр Генерозов: У нас он интересный собеседник, в MAXIM он главный редактор, но, по-моему, самый актуальный статус Александра Маленкова — это собирающий полные залы на своих выступлениях артист! Саш, увидел эту фотографию у тебя в Instagram. Ты с Сергеем Буруновым. Ты на сцене стоишь. Жажду подробностей — что это такое?

Александр Маленков: Да, это относительно недавняя наша с ним затея. Я начал в «БеспринцЫпных чтениях», есть такие литературные чтения. Меня пригласил Саша Цыпкин, писатель. Я как-то в себя поверил, как в чтеца собственных текстов со сцены. А потом к этому делу присоединился Серёжа Бурунов, который сейчас, по-моему, самый популярный артист, актер России, не знаю, уже не только комик, но и, вообще. И мы устроили такую концертную программу. Долго не понимали, как ее назвать. В общем, сейчас, отчаявшись, я это назвал юмористическое мероприятие, потому что это концерт — не концерт, чтение — не чтение, спектакль — не спектакль, в общем, так или иначе, в основе лежат мои тексты, которые мы читаем.

Александр Генерозов: То есть как, попарно читаете?

Александр Маленков: Нет, да, по очереди, по очереди. Он больше по-актёрски, ну такие у меня есть монологи, какие-то сценки, он их оживляет. А я такой от первого лица свои рассуждения. В общем, это театрализованные литературные чтения с проекцией на экран, немножко интерактивные. То есть там видео у нас подключено. В общем, так или иначе, Бурунов читает мои смешные тексты, если в двух словах.

Александр Генерозов: Все-таки это на тему поржать?

Александр Маленков: Да, да, это на тему поржать, потому что все-таки, при всей многогранности таланта артиста Бурунова, его комическая грань самая яркая, блестящая сейчас. Это то, что хотят зрители. А зрители хотят, и, в общем, мы ездим по городам и весям. Я вас всех приглашаю, ближайший будет в Нижнем Новгороде в марте. Потом в апреле будет Сибирь. В Москве мы были осенью. В общем, как-то это пользуется успехом. Я очень рад, это очень приятно.

Александр Генерозов: Где отслеживать перемещения?

Александр Маленков: burunov.ru, очень просто, burunov.ru, заходите, там билеты, и все-все-все, так что, вех приглашаю.

Александр Генерозов: Ну, это, скорее, все-таки такой юмор для умников или это и есть соленые, такие острые шутки?

Александр Маленков: У меня, конечно, как-то принципиально я не злоупотребляю темами ниже пояса, просто я их очень люблю, сам этот тип юмора, но просто все уже там пасутся, мне принципиально хочется на менее затоптанной площадке выступать. Поэтому, да, это, скорее, все-таки так чуть-чуть надо подумать. И, в общем, сами увидите.

Александр Генерозов: Пробежимся по быстрым вопросам. Смотри, юмор от таких монстров из прошлого, как Монти Пайтон, для тебя это смешно?

Александр Маленков: Чуть меньше. Я пересмотрел недавно «Смысл жизни», фильм, и чего-то помню, насколько сильно я ржал, когда первый раз его смотрел в 90 каком-то году, сейчас я так, ну, да, улыбался. То есть это такой юмор, когда ты уже не смеешься, а просто про себя думаешь: здорово, смешно. Но все равно это точка отсчета, это эталон.

Александр Генерозов: «И кто умножает познания, тот умножает скорбь». Александр Маленков в целом согласен с таким пессимистическим высказыванием древнего товарища?

Александр Маленков: Я согласен. Ты не можешь контролировать, сказать себе: чего-то я грустнею от того, что много узнаю историю, не буду больше узнавать. Это невозможно. Эта жажда знаний, любопытство, оно все равно пересиливает. А в результате, да, ты понимаешь, что все не имеет смысла, ну, и ладно.

Александр Генерозов: Термин «счастье» — это всего лишь, на твой взгляд, стабильный баланс дофамина, серотонина и окситоцина, или есть что-то, не поддающееся химическому анализу в этом термине?

Александр Маленков: Боюсь, что первое. Я такой, довольно скептический парень, и технический, в общем, да. С тех пор, как я понял, что это всего лишь сочетание гормонов, которого можно добиваться разными способами. Вот ты сидишь в хорошем отличном настроении. Ты чувствуешь, что ты счастлив. Все, значит, это оно. А если ты по каким-то метафизическим причинам счастлив, неважно, что эти гормоны поднялись. Поэтому, увы и ах, мы довольны. Это то, чем организм нами управляет — гормоны. Он нас заставляет всякие нужные вещи ему делать — питаться, размножаться, подбрасывая гормонов. Он хитрый.

Александр Генерозов: Интернет-blackout, если он сейчас случится, как тебе кажется, это будет катастрофа все-таки для человечества, или пока еще нет?

Александр Маленков: Я думаю, да. Я думаю, это будет, может быть, даже необратимая катастрофа, потому что сейчас на этом завязано все, от энергетики до больниц. Я уж молчу про умы. То есть люди выйдут на улицы, увидят друг друга, пойдут, чего-нибудь возьмут штурмом с перепугу. Это нельзя с этим сейчас играть.

Александр Генерозов: Играть! Оно может само по себе случиться.

Александр Маленков: Не может, это как? Это грибница. У него нет центра, у интернета, как он может? Это надо вырубить тысячи каких-то узлов. Нет, тут все хитро.

Александр Генерозов: Электричество, оно тоже распределенное было.

Александр Маленков: Но оно не может вырубиться на земле. Если сильно смотреть американские фильмы, конечно, можно там увидеть всякие сюжеты, но это сеть. Сеть. В этом ее преимущество. Можно порвать несколько ячеек, или несколько узлов, но всю сеть это надо долго-долго ломать.

Александр Генерозов: Скажи, как редактор главного мужского журнала, как скоро маятник феминизма пройдет нижнюю точку, может, он уже прошел, кстати, и наступит эра «хоминизма», я бы так определил это?

Александр Маленков: Сейчас маятник компенсаторно, так сказать, отклонен от точки баланса в другую сторону. Сейчас идет некая гиперреакция, вполне ожидаемая, и, в общем, правильная. Вопрос — когда маятник поедет назад, и эта тема вообще перестанет иметь значение, настанет, действительно, равноправие, это все перестанут обсуждать. Но это, конечно, только началось. Я думаю, несколько десятков лет еще побудет. И, по-моему, сейчас это еще только нарастает. Да-да-да, мы пока должны пожить с неким комплексом вины за то, что мы делали с ними, белые мужчины, за то, что делали со всеми не белыми мужчинами на протяжении веков, с женщинами, с детьми, с другими расами, с животными…

Александр Генерозов: Саш, все равно, смотри, давай еще в будущее посмотрим. Вот мы говорим, что-то темное будущее, его легко ругать и сложно хвалить. А что хорошего в будущем? Все-таки цензуру интернет переборет окончательно? Или цензура, она не в интернете, а в наших головах?

Александр Маленков: В головах, кстати, да, самоцензуры много.

Александр Генерозов: Самоцензура — это ужас!

Александр Маленков: Впереди паровоза бегут, давайте не будем об этом писать. Без конца я с этим сталкиваюсь у журналистов, на всякий случай. Говорят, да вы напишите, вы сначала получите эти предупреждения, а потом уже перестанете писать. Это совершенно не так страшно, как вам кажется. А по поводу интернета. Я, опять же, считаю, что технически это практически невозможно даже построить этот великий файрвол, как в Китае изначально он так строился, и то он протекает. У нас это просто невозможно, надо очень стараться, и такого желания ни у кого нет. Поэтому, в этом смысле, я оптимист, и информация — слишком эфемерная вещь, чтобы запретить ей просачиваться.

Александр Генерозов: Жесткие границы между государствами сотрутся в итоге, рано или поздно? Как ты считаешь? Давай еще светлое посмотрим?

Александр Маленков: Да. Нет, вообще, давайте посмотрим вектор. С чего бы мы решили, что наше время так уж сильно должно выпадать как-то из этого графика? Все последние сотни лет движение совершенно понятное — к объединению, укрупнению. К сожалению, мелкие образования растворяются в крупных. Крупные остаются, поглощают друг друга, и нет никаких предпосылок, чтобы этот процесс пошел вспять. И вот это дробление, это просто такие погрешности какие-то бывают, какие-то страны отделяются, но все равно потом все объединяются, к сожалению. Я не очень расстраиваюсь, когда, знаете, а, вот язык! Вот больше на нем никто не говорит! Ну, ребят, естественный отбор. Значит, он никому не нужен. Зафиксируйте его, запишите в блокнот, скажите звуки и забудьте о нем, потому что, скорее всего, там останется пяток языков, пяток каких-нибудь государственных образований, и, в принципе, привязка к месту уже не важна, все виртуально.

Александр Генерозов: И все-таки подытоживая тему футурологии. Будущее — светлое или темное, на твой личный взгляд?

Александр Маленков: На мой взгляд — светлое. По-моему, каждый год становится только лучше.

Александр Генерозов: Интернет для людей стал, как воздух. Да и приходит давно он уже, по-моему, по воздуху. И это уже, наверно, даже элемент таблицы Менделеева такой. Как интернет отражается в мужском глянце, или наоборот, как глянец отражается в интернете, говорим с главным редактором MAXIM Александром Маленковым на Европе Плюс! Вот 9 января 2007 года вышел первый iPhone. То есть 12 лет назад ровно. И за эти 12 лет, я просто смотрю, вся журналистика в эти четыре-пять дюймов диагонали потихоньку сползает. Этот вектор никуда не меняется?

Александр Маленков: Нет, он по-прежнему там. Это что значит, это сползание? Во-первых, до свидания дизайн. То есть дизайна никакого нет. То есть черные буквы на белом фоне. Все. Если вначале все пытались какие-то свои финтифлюшки упихать в этот маленький экранчик, какие-то линеечки, какие-то тенюшки. Все. Все абсолютно одинаковые. Просто функционал. Второе, это количество в ущерб качеству, потому что это листание в телефоне, это нервическое тыканье пальцем, фокус внимания секунд пять. И люди не читают длинное. То есть прямая зависимость. Чем больше экран, тем более длинный текст человек способен воспринять, больший кусок информации. Поэтому, в общем, это для производителей контента печальная тенденция. Ну, а что? Потребитель всегда прав. Единственное, что меня радует, это наступающая, похоже, эпоха раскладных смартфонов, гибких экранов, которые уже представили.

Александр Генерозов: Что-то уже столько придумывают эти гибкие экраны.

Александр Маленков: Нет-нет, это всегда бывает. Вначале прототипы, они неудобные. Потом ба-бах! И возникает первый удобный. Точно так же, как тачскрины были до iPhone много лет. Но они были неудобные. Вот в самолетах эти тычешь, тычешь. А потом — бац! И возник iPhone. И стало удобно, и все. Вот точно так же будет с раскладными панельками. А это уже, извините, другой размер. Это значит, ты уже можешь медленнее, красивее воспринимать. И у меня надежда на это, что опять будет цениться качество, когда возникнут раскладные смартфоны.

Александр Генерозов: Кормит все медиа, как известно, реклама. И вот реклама в аналоге, и реклама в цифре. Что больший головняк, по большому счету? Ведь в цифре она честнее. Можно посмотреть точнее количество просмотров…

Александр Маленков: Ну, да. А для тех, кто обманывал свою публику своими тиражами, например, это плохая новость, потому что там уже все посчитали. Ты не будешь рассказывать, что, вот, да, мой журнал один читает 500 человек, да вы не понимаете, у нас такая аудитория! Вот тут все проверено. Но, вообще, реклама сейчас приходит тоже таргетированная, то есть тоже до свидания очередной посредник. Все отделы рекламы и маркетинга в ужасе. Они перестают быть нужны, потому что напрямую есть производитель. Он приходит к какому-нибудь агрегатору рекламы, к Яндексу, и говорит: «Так, ну-ка прокрутите-ка мне рекламную кампанию на мужчин 30-ти лет, живущих в Подмосковье, любящих рыбалку». Ему ба-бах! Прямо вот так прицельно бьет. А маркетолог говорит: «Подождите, а почему меня не спросили? Я бы вам сделал выборку, я бы вам посоветовал!» — «Нет, не надо, мы уже все открутили, спасибо!»

Александр Генерозов: Саша, смотри, интересный момент. Всю дорогу человечество учили: меньше наслаждений, больше работы. То есть учили монахи аскезе, учили писатели, учили художники, говорили, вот не расчесывай шишки удовольствия. И вроде как 21 век наступит — да ладно, все нормально. Как тебе кажется, есть какое-то противоречие?

Александр Маленков: Просто под всеми мы подразумеваем англосаксонскую культуру, которая, в общем, доминирует так сильно. А это, извините, пуританская вещь. Да, да, надо работать, и все остальное, смеяться, даже это грех.

Александр Генерозов: Лев Толстой учил, нагулявшись.

Александр Маленков: Ну, да. Так-то католическое, оно было посвободнее. Почему вот это все #MeToo, политкорректность, это же чисто американская вещь. Во Франции, Италии, Испании невозможно себе представить движение за политкорректность, или #MeToo. А сейчас, в общем, все озаботились счастьем. Сейчас даже есть такое обязательство — быть счастливым. То есть право быть счастливым превратилось в обязанность быть счастливым. Если ты не так счастлив, как ребята в рекламе, если ты не так накачан, не так улыбаешься, не так бежишь навстречу закату по пляжу — с тобой что-то не так. Поэтому все бросились уже в погоню за удовольствиями. Тут и психологи подключились. В общем, и правильно. Выживания эпоха закончилась, сейчас надо уже просто жить. И это оказалось не так легко. Выживать-то всегда интереснее, азартнее, чем бороться со скукой. С несчастьями бороться интереснее, чем со скукой, я вот так скажу.

Александр Генерозов: То есть ты хочешь сказать, то, о чем нас предупреждал где-то в середине 20 века Хаксли о том, что готовьтесь к эпохе удовольствий, а кто не хочет удовольствий — изгой, о, дивный новый мир, да?

Александр Маленков: Да.

Александр Генерозов: Все-таки антиутопия наступает потихоньку?

Александр Маленков: Не зря, конечно, наступает. Но это же люди пишут не просто так с потолка. Они смотрят, что происходит, и, в общем, очень часто они сбываются, да. Ну, у Хаксли там просто сильные идеи неравенства заложены, там делили на классы. А сейчас все, как у Хаксли, да. Все сидят на антидепрессантах уже…

Слушайте, вот я тоже не знаю. Они тоже все у Хаксли были более-менее счастливы. И один там был бунтарь. Но так это его проблемы были. Я думаю, это в принципе нормально. Но лучше, чем мировые войны.

Александр Генерозов: По вопросам наших слушателей бегом пройдемся. Илья в нашей группе в «Одноклассниках» спрашивает: у кого интереснее всего брать интервью? Имеется в виду, у кого, наверно, по профессии?

Александр Маленков: У меня есть хит-парад, да. По убывающей, ученые, писатели, режиссеры, актеры, спортсмены.

Александр Генерозов: Евгения восхищается вашим музыкальным рейтингом MAXIM и спрашивает: а можно ли, собственно, читать женщине журнал мужской? Я думаю, зачем такой вопрос? Нужны ли кому-то разрешения?

Александр Маленков: Нет, это вообще, когда женщина пользуется мужскими вещами, это круто, в отличие от ситуации наоборот. Поэтому у нас всегда, у нас половина почти аудитории, половина писем: «А вы не поверите, я девушка, но…» Понятно, «читаю ваш журнал». Отлично у нас. Я скажу вам: девушки пишут нам.

Александр Генерозов: Светлана спрашивает: не устали за столько лет главного редакторства?

Александр Маленков: Оно не дает устать. Только соберешься устать, как-то залезть на печку, на лавры, почивать на них — да, сейчас, конечно. Тут, значит, все, давай, налаживай, поднимай YouTube, целину, значит, Instagram стране нужен. И все время что-то новенькое. Все время.

Александр Генерозов: Ольга спрашивает, где будет отдых в 2019-м? Какие уже планы? Я думаю, что 2019-й только начался…

Александр Маленков: Я чего-то, море мне все, надоело уже, пора это признать, я там маюсь. А лыжи, сноуборд в моем случае еще пока работает. Поэтому я, наверно, в марте, то есть не наверно, я уже все купил, поеду кататься на сноуборде.

Александр Генерозов: Александр, спасибо. Час пробежал незаметно. Приходи к нам еще! Друзья, Александр Маленков был этим вечером с нами на Европе Плюс!

Александр Генерозов. Week & Star. Пока!

Александр Маленков: Пока!

В это сложно поверить, но всего один день отделяет нас от начала абсолютно нового 2019 года. Весь год мы вместе с радио № 1 в России* слушали самую лучшую музыку. На Европу Плюс приходили самые актуальные музыканты и самые крутые диджеи. И сегодня мы подведем итоги уходящего года с крутейшим музыкантом, лондонским диджеем и продюсером, участником самых звездных коллабораций. Впервые в России и Москве легендарный Jax Jones!

Привет тебе, Jax, и привет всем, кто с нами сейчас! За окном самая настоящая зима, скажи честно, как тебе этот, пожалуй, самый известный русский символ?

Jax Jones: (смеется) Очень холодно, я не был готов совсем.

Александр Генерозов: Три хэштега для Москвы от Jax Jones, и для России тоже?

Jax Jones: #Кремль, #Водка, #Олигарх!

Александр Генерозов: Jax, для всех Рождество и новогодние праздники — это отдых. А вот если артист отдыхает на Новый год, то у него все не очень хорошо. У тебя все уже расписано? Где мы тебя увидим в новогодние праздники?

Jax Jones: Похоже, у меня дела идут не очень, потому что на само Рождество я нигде не выступаю. Правда, у меня есть работа до Рождества, и несколько дней после Рождества.

Александр Генерозов: Поздравлю тебя. Во-первых, ты совсем недавно выпустил новый трек Play с Years & Years, и я обратил внимание, что в треках Breathe и You Don’t Know Me ты работал с вокалистками, с сольными вокалистками, а тут ты работаешь с трио. Это должно быть сложнее, мне кажется.

Jax Jones: На самом деле, работать с этим треком было очень легко. Мне часто говорят, что я очень много работаю с женским вокалом. Это не какой-то мой умысел, а просто так получается. Что касается этого конкретного трека, мы его записали очень легко. Это было очень весело. С Олли я работаю уже много лет, с Эмре тоже, а третьего вокалиста я даже не помню по имени, простите, мне очень стыдно.

Александр Генерозов: Что ты даешь, какие установки вокалистам, перед тем, как вы садитесь и записываете трек?

Jax Jones: На самом деле, установки очень простые. Сначала немного текилы, она разряжает обстановку. Потом я приношу свою гитару и как Эд Ширан играю несколько полнозвучных аккордов, которые мне нравятся. Мы говорим о жизни исполнителя, о жизни вокалистов и, вообще, рассуждаем, какие мысли навевают нам эти аккорды. Потом мы что-то напеваем. Знаете, мне кажется, так же свою музыку придумывает Элтон Джон. По сути, всю музыку я добавляю уже после. А с исполнителями, с вокалистами мы просто говорим про их жизнь, и из этого рождается музыка.

Александр Генерозов: То есть они полностью свободны у тебя?

Jax Jones: Да, абсолютно. Они в любой момент могут уйти или прийти. Я просто в студии жду их.

Александр Генерозов: В твоих треках очень характерный саунд. Как ты его опишешь в словах?

Jax Jones: Я бы сказал так. Во-первых, это звук счастья, во-вторых, это звук, который заставляет вас встряхнуться. И в остальном это просто пс-пс-пс.

Александр Генерозов: (смеется) Не у каждого, кто делает пыц-пыц-пыц, потом получается такой успех!

Jax Jones: (смеется) Мне повезло, а им нет, что скажешь!

Александр Генерозов: Когда я слушаю твои треки, у меня возникают в голове образы старых электронных игр, вот тех еще, которые чуть ли еще не на DOS-компьютерах были. Это не случайно?

Jax Jones: (смеется) Я очень ценю такую интерпретацию. Мне кажется, она случайна, но игры я люблю, на самом деле. Буквально вчера мне мой папа сказал, что его любимый трек это Breathe, и он сказал, что это такой звук в стиле хай-тек. Возможно, он разделяет вашу интерпретацию.

Александр Генерозов: Я познакомился с твоим творчеством. Это именно те треки, которые ты делал вместе с Duke Dumont. Эти треки взорвали чарты, и они украли наши сердца. Будет ли еще сотрудничество с Duke?

Jax Jones: Пока нет.

Александр Генерозов: Вот на вашем примере. Два диджея работают, и в коллаборации у них получается какой-то трек. Вот как делите обязанности? Кто-то отвечает за ритм, кто-то за фишки звуковые, или как?

Jax Jones: На самом деле, это отличный вопрос. Когда работаешь с другим диджеем, кто-то из вас обязательно должен быть лидером, контролировать весь процесс, иначе получится просто мешанина. Вообще, все диджеи работают по-разному. Кто-то больше знает про музыку, про разных исполнителей, привносит в работу свои идеи, референсы и так далее. Кто-то подходит к работе с более технической, что ли, стороны. Но в любом случае, в паре всегда есть ведущий, лидер. Мне кажется, так результат получается намного чище. Мне, правда, нравится сотрудничать с людьми в реальной жизни. Сидя в студии, в интернете, по Skype сотрудничество не очень-то складывается.

Александр Генерозов: Новый трек. Мы услышали в нём новый звук, новую фишечку, новый саунд. Откуда они вообще берутся изначально? Где та секретная лаборатория, где производят звук? Это Лондон или это Америка?

Jax Jones: На самом деле, этот вопрос очень простой — как найти абсолютно новый звук. Как мне кажется, нет абсолютно новой музыки, за исключением тех случаев, когда возникает какая-то новая технология. Например, изобрели гитару — появился новый звук. Или, изобрели синтезатор, это изменило звучание вообще всей современной музыки. Мы же, в основном, работаем с различными комбинациями того, что мы любим, того, что уже существует. Иногда бывает, придумываешь что-то слишком продвинутое, что-то из будущего, и люди это не понимают. А иногда понимают, иногда публика принимает это благосклонно. В любом случае, мне кажется, мы работаем как шеф-повара. Мы постоянно смешиваем разные ингредиенты и смотрим, что из этого получится.

Александр Генерозов: Хорошо. Но вот все-таки придумал ты какое-то новое звучание, новый звук. И через месяц, через два так играют уже десять диджеев, потом уже сто диджеев, и так уже смотришь, вся планета играет. Это не обидная ситуация для тебя? «Это мой звук, я придумал!»

Jax Jones: Мне, на самом деле, совсем не обидно, когда мою музыку копируют, потому что остальные же не такие симпатичные, как я, и так классно, как у меня, у них все равно не получится. Если отвечать серьезно, то, мне кажется, в музыке звучит личность ее автора, и даже если кто-то имитирует вашу музыку, точно так же у него никогда не получится. Личность, твоя изюминка, это то, что выделяет тебя и твой звук на фоне всех остальных.

Александр Генерозов: Больше фактов о нашем госте узнаем из серии быстрых вопросов, ответы на которые я всегда принимаю в любом формате. Поехали! Твой рекордный по длительности сет, где и когда?

Jax Jones: Пока самый мой долгий сет длился три с половиной часа, может, четыре. Это было в Мадриде в техноклубе. Вообще, если клуб коммерческий, то я не могу себе позволить играть долгие сеты. А вот если клуб андеграундный, то я часто могу играть часами. Конечно, не так, как Carl Cox, но, тем не менее.

Александр Генерозов: У звука есть свой геотег? Вот ты можешь определить по звуку, что это лондонский, или парижский, или бразильский звук?

Jax Jones: Да. Я, на самом деле, слышу разницу очень отчетливо. Используются разные барабаны, треки по-разному обрабатываются, продакшн разный и ритмы тоже абсолютно разные.

Александр Генерозов: Твои треки постоянно шазамят. Ты сам пользуешься Shazam?

Jax Jones: Да, все время.

Александр Генерозов: И как часто он не находит по твоему запросу?

Jax Jones: Ну, с диджейской музыкой, на самом деле, часто. Он не может определить, что это за источник такой. Мне кажется, в пяти случаях из десяти он мне ничего не показывает.

Александр Генерозов: Твое выступление, и вдруг вырубается электричество. Какой инструмент хватает Jax в качестве плана «B»? Гитара?

Jax Jones: Гитара, конечно. Буду играть акустику а-ля Эд Ширан.

Александр Генерозов: Машина времени. Куда бы ты на ней отправился?

Jax Jones: Вернулся бы в 90-е, в то время, когда я был подростком, и посвятил бы больше времени освоению разных инструментов.

Александр Генерозов: Если говорить о поп-музыке в целом, то, мне кажется, что она стала похожа на фильмы по Вселенным DC и Marvel, − идеальный продакшн, идеальная картинка и некоторая пустоватость. Не находишь ли, что некоторая деградация мелодий вообще происходит?

Jax Jones: Тебе кажется, что стало меньше мелодий и больше звуков? Очень интересно. Мне кажется, что ты задал, по сути, два разных вопроса. Если взять Вселенную Marvel или DC, они все время следуют одной и той же формуле, и самое интересное, что каждый раз они добиваются успеха, просто потому, что они от этой формулы не отходят. И я понимаю этот подход, мне кажется, он действительно работает, например, в поп-музыке. Правда, сейчас мы живем в эпоху, когда на нас обрушивается огромное количество разных звуков, разной музыки из интернета. И, мне кажется, для того, чтобы выделиться на этом фоне, твоя музыка должна быть максимально завершенной, просто безупречной.

Если говорить о мелодии, мне кажется, в вокале мелодия, наоборот, приобрела особую важность. Но это не так, разумеется, для диджеев или для музыкантов, которые с инструментальной музыкой работают. Но если ты делаешь танцевальные треки, то вокал играет очень важную роль.

Александр Генерозов: Есть еще интересное, как мне кажется, наблюдение − на музыкальном Олимпе все меньше и меньше групп. И вот такие парни, как Imagine Dragons, Maroon 5 или Coldplay, это уже, по сути, остатки самого явления — группа. Группа исчезла полностью? Как тебе кажется?

Jax Jones: Я согласен с тобой в том, что музыкальные группы, как жанр, умерли. Их время ушло. Мне кажется, это произошло из-за того, что музыка таких бэндов не развивается. То, что развивается сейчас — это электронная музыка, хип-хоп. И это учитывают, в том числе, такие успешные группы, как Imagine Dragons, Coldplay, Maroon 5, которые ты назвал. Мне кажется, что они берут находки из других жанров для того, чтобы постоянно развиваться. Мне кажется, что музыка таких бэндов, таких музыкальных групп уже не актуальна, и я думаю, что в ближайшее время много таких групп не появится. То, что сейчас актуально, это рэп, хип-хоп, это самые интересные жанры, потому что в них постоянно появляется что-то новое, какие-то инновации, постоянно меняется структура песен, меняется звук. Иногда даже непонятно, что исполнитель говорит в микрофон. Он буквально бормочет. Ты слова не можешь разобрать, именно поэтому их интересно слушать.

Александр Генерозов: Музыка пережила несколько волн. Сначала была румынская волна, потом была албанская волна. Luis Fonsi открыл дорогу пуэрториканским исполнителям. А что дальше будет? K-Pop, J-Pop? Может быть, Индия или Китай?

Jax Jones: Я даже не думал про албанскую музыку в этом ключе. Я не думал, что она такая уж популярная. Если говорить про таких исполнителей, как Dua Lipa, например, я, скорее, отношу это имя к лондонской музыкальной сцене, а не к албанской. Что касается музыки завтрашнего дня, я думаю, что придет время K-Pop. Уже сейчас музыка в этом жанре, в этом стиле имеет большой успех в чартах. Но она по-прежнему в новинку для большинства стран мира.

В Азии этот жанр появился уже, мне кажется, в 1998 году, если я не ошибаюсь, во время первого корейского шоу талантов, когда на сцену вышли два чувака, и они буквально придумали это новое направление. И мне кажется, это здорово, что K-Pop — это одновременно и мейнстрим, и андеграунд. Это что-то свежее. Это попытка смешать все музыкальные стили буквально в трех минутах одного трека.

Александр Генерозов: У меня есть только одна проблема с K-Pop, если я слушаю эту музыку, я наслаждаюсь, она качественная, она замечательная, она потрясающая. Но через час я не могу вспомнить мелодию. В то же время, когда я слушаю новый трек Jax Jones, я уже через пять минут могу его подпевать. Не находишь ли, что все-таки немножко бедноваты они мелодически?

Jax Jones: Я не сказал бы, что у K-Pop бедноватая мелодия. Мне кажется, это просто такой шизофреничный стиль, когда в одном треке сочетается очень много разных направлений, и просто у каждой темы недостаточно повторов, поэтому вы не можете вспомнить мелодию. Моя музыка на этом фоне достаточно простая. Мне очень нравится повторять тему снова и снова. Это просто такая музыка, которая нравится мне самому. Но я понимаю, конечно, о чем вы. В K-Pop, действительно, мало повторов. Мелодия мало повторяется. Но вот что не отнять у K-Pop, так это его зрелищность. Эту музыку можно не просто слушать, но и смотреть. Из нее делают реальное шоу. Удивительно, как им удается упаковать свое творение. Они это делают очень театрально, очень избыточно. У меня такого нет.

Александр Генерозов: Давай подведем итоги 2018 года музыкального. В чартах радиостанций, на мой взгляд, он звучал так: все меньше хауса, все больше латино, мамбоса, EDM, больше трэпа, больше хип-хопа, и где-то, действительно, совсем чуть-чуть рока. Но самым главным термином 2018 года все равно остается фьюжн. Ты, в целом, согласен? Или я что-то пропустил?

Jax Jones: Я в Москве первый раз, поэтому даже не знаю, что здесь пользуется популярностью. Но, насколько я понимаю, на радио, действительно, сейчас царит фьюжн, смесь очень разных стилей. Для меня лично 2018 год — это все-таки год хип-хопа по-прежнему. При этом я замечаю, что фаза латино постепенно уходит. Было несколько лет такого бума латино, Despacito, и вот это все. А сейчас это немножко отходит на второй план. И, честно вам сказать, я очень этому рад, потому что я на испанском не говорю, эта музыка мне не очень близка. Ну, и в защиту хаоса скажу, что мы по-прежнему здесь, и Calvin Harris по-прежнему актуален.

Александр Генерозов: Давай поговорим о конкретных событиях 2018 года музыкальных. Воссоединилась Swedish House Mafia. Это вот мега-событие. Как ты думаешь, надолго воссоединились вместе?

Jax Jones: Насколько я понимаю, они просто были объявлены как хедлайнеры фестиваля Greenfield в Британии, а музыку какую-то новую вместе они не записывают, это просто разовое выступление, они вместе оказались на сцене. Как мне кажется, это группа, в которой очень много больших, очень масштабных персонажей, и их сложно собрать вместе и заставить вместе выступать. Как мне кажется, новой музыки от них уже ждать не стоит, хотя такие сплетни ходили. Мне кажется, для них это просто способ получить большой чек и пойти в магазин Rolex.

Александр Генерозов: Музыка в кино, это, в первую очередь, для меня, по крайней мере, «Богемская рапсодия», фильм. Смотрел ли ты, и как ты относишься к Queen, и к этой попытке передать жизнь Фредди Меркьюри?

Jax Jones: Да, я посмотрел этот фильм. Надо сказать, что мне невероятно понравилось. Признаюсь, что до этого фильма я много не знал про Фредди Меркьюри, то есть мои знания сводились к каким-то его хитам, типа We Will Rock You и иконическим движениям, его позам на сцене. Я не знал, например, что он индийского происхождения. Я ничего не знал про его путь к славе и ничего не знал про его одиночество. При этом должен сказать, что фильм сделан потрясающе. Мне кажется, что главный актер свою работу сделал просто на пять баллов, к сожалению, не помню его имени.

Что касается Queen, мне очень интересно то, что они в ту эпоху создавали песни для стадионов, то есть, они реально создавали идеальные треки, которые можно играть на огромных стадионах. И они, мне кажется, нашли идеальный баланс между привязчивостью мелодии и ее простотой. Фильм мне был еще очень интересен с той точки зрения, что я как будто бы смог оказаться в толпе, и вместе с ними прожить концерты Queen.

Александр Генерозов: Заглянул в рейтинг DJ Mag Top 100, и увидел, что с 2015 года одна и та же картина: номер один — Martin Garrix, номер два — Hardwell, и номер три — Dimitri Vegas & Like Mike. Пять лет одно и то же. Это соответствует твоей картине мира? И кому ты по итогам 2018 года вручишь свой золотой пульт JJ?

Jax Jones: Они что, разве не покупают все эти голоса? Они не покупают что ли первые места в DJ Mag 100? Ну, это я шучу, конечно. Как вы все понимаете, лучший диджей мира — Jax Jones, и я, разумеется, не согласен с этим рейтингом. Ну, что сказать? Ребята из списка классные диджеи, конечно. Правда, я не думаю, что рейтинги значат столько же, сколько и раньше. Мне кажется, все эти рейтинги нужны просто, чтобы потешить свое эго, ну, и засветиться в прессе разве что. А, вообще, благодаря интернету люди сейчас слушают намного больше музыки. Появилось больше жанров танцевальной музыки.

Если говорить о моих любимых диджеях, я очень люблю Martin Garrix, но вот незадача, я, на самом деле, не понимаю, как эти имена выбираются в топ-10, или в топ-3, потому что я, например, даже не представляю, чем все эти люди занимаются прямо сейчас. В этом году у меня было больше хитов, чем у них, и при этом я не вхожу даже в топ-100. Если говорить о других именах, которые мне очень близки и мне очень нравятся, это Calvin Harris.

Александр Генерозов: Альбом года и концертное выступление года. Что бы ты выделил по версии Jax Jones?

Jax Jones: Вообще, очень сложный вопрос. Я много разных альбомов слушал в этом году. Любимый? Ну, сказал бы, что это новый альбом Anderson Paak. А что касается концерта, ну, мой, конечно. И я сейчас не шучу, потому что мой первый тур прошел с аншлагами, и для меня это было очень важным моментом в моей карьере, каким-то новым этапом. Во-первых, сами концерты мы творчески переосмыслили, и я, наконец-то, нашел сценическое отражение своей музыки, как ее вообще нужно исполнять.

Александр Генерозов: Спасибо тебе огромное, и я предлагаю тебе поздравить всех, кто нас слушает, с наступающими праздниками.

Jax Jones: Привет, друзья! Это я, Jax Jones. Надеюсь, что вы сейчас наслаждаетесь приятными напитками. Я желаю вам счастливого Нового года и Рождества!

Александр Генерозов: Друзья, я присоединяюсь к поздравлениям Jax, и желаю всем, чтобы Новый год принес вам самые лучшие события. Я желаю самой веселой встречи года 2019-го! А Европа Плюс будет радовать вас отличной музыкой и очень интересными гостями весь год!

Александр Генерозов. Week & Star. С Новым Годом! Ура! Пока!

Фото: Instagram

Александр Генерозов: На Европе Плюс журналист, телеведущий, автор программ «Еда живая и мёртвая» и «Чудо Техники», выходящих на канале НТВ, эксперт по хай-теку и здоровому образу жизни, конечно же, если вы еще не догадались, это Сергей Малозёмов! Здравствуйте, Сергей, и привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Сергей Малоземов: Всем привет. Очень рад быть на Европе Плюс.

Александр Генерозов: Сергей, новый, еще не распакованный 2019 год наступит уже через восемь дней. То есть он уже передан в службу доставки, скоро его сюда привезут. А вы елочку нарядили?

Сергей Малоземов: Конечно, это же такой важный, теплый, ламповый элемент, который ждут дети, их разочаровать невозможно здесь. Конечно, мы нарядили елочку, дети периодически включают ее, выключая весь свет, ложатся под нее и так смотрят мечтательно, я даже фоточки делаю. Просто сказка.

Александр Генерозов: Я не могу не спросить — елочка-то у вас живая, аналоговая или самая навороченная хай-тек, но все-таки пластиковая?

Сергей Малоземов: Елочка у меня пластиковая, но похожая на настоящую, потому что как-то не люблю я, когда срубается живое дерево, иголки эти падают, отсыхая. Хотя я снимал несколько лет назад сюжет в Дании про их индустрию выращивания рождественских елей. Они говорят: «Какая проблема? Мы выращиваем эти елки специально, чтобы срубить, потом их перерабатываем куда-то». Не знаю, у меня в семье так всегда было принято. Это же ритуал — сборка елки, это то, что мальчику интересно. Моему сыну тоже, например, сейчас интересно, он говорит: «Нет, папа, дай я сам».

Александр Генерозов: Следующее воскресенье — предновогоднее, особенное. Я посмотрел, ваши передачи есть в сетке эфира. Порадуйте нас! Что нас ждет в «Чудо техники»?

Сергей Малоземов: Новогодний спецвыпуск, в котором мы постарались разобрать все, что можно интересного найти.

Александр Генерозов: Гирлянды?

Сергей Малоземов: В этом году нет, не про гирлянду. В этом году про катание с горок, про пиротехнику. Мы там поставили несколько довольно зрелищных и, я надеюсь, информативных опытов на тему безопасности, например, может ли петарда поднять металлическую кастрюлю с лежащим на ней кирпичом?

Александр Генерозов: Опасный какой-то, по крайней мере с виду, опыт!

Сергей Малоземов: Конечно, случаются всякие нехорошие истории. Мы замерили температуру искр, летящих от бенгальского огня, например.

Александр Генерозов: Вот это классно, это полезно, потому что никогда не понятно — где его можно зажигать, а где нельзя.

Сергей Малоземов: Вот именно, да. И мы постарались в этом разобраться. Плюс мы там разбираем технику катания на разных устройствах с горок. Мы доверились в этом году профессиональным саночникам, которые стали тестировать по нашей просьбе разные снегокаты, всякие другие приблуды интересные, на которых мчаться, может быть, очень весело и быстро, но не всегда, к сожалению, безопасно. Есть там, конечно, подборка лучших по нашему мнению технических подарков, такая, очень субъективно подобранная, личная. Из тех товаров, которые мы тестировали в уходящем году. Надеюсь, это тоже кому-то пригодится!

Александр Генерозов: А что с едой? Будет выпуск? Ведь суббота-то рабочая у нас.

Сергей Малоземов: Суббота рабочая, именно поэтому мы перенесли выпуск «Еда живая и мертвая» с субботы на понедельник, на 31 декабря. В 11 утра мы выйдем в эфир с новогодним салатным спецвыпуском, в котором расскажем подробно про «Оливье», «Селедку под шубой», про «Крабовый» салат, про модные здоровые салатики. Все это мы препарируем, рассказываем про историю, про то, как сделать это, может быть, чуть более здоровым. Главный лайфхак, который меня лично увлекает в салатной теме, это порционная подача, которую сейчас рекомендуют и диетологи, и повара.

Александр Генерозов: Чтобы не наваливались, чтобы было понятно: съел, значит съел.

Сергей Малоземов: Даже тут речь идет о том, что салат можно положить на кусочек черного хлеба, разных, такое ассорти сделать. Можно в тарталетку куда-то. Мы привыкли это все встречать где-то на фуршетах, но ведь можно и дома так делать, чтобы попробовать много всего, получить удовольствие, но не обожраться, чтобы на следующее утро было не стыдно перед собственным организмом.

Александр Генерозов: Я знаю, что вы путешествуете вместе с Дедом Морозом, вместе с телеканалом НТВ. Самая запомнившаяся точка этого путешествия в 2019-й?

Сергей Малоземов: В этом году я сопровождал Деда Мороза в свой родной Челябинск, где, кстати, моя карьера в медиа начиналась когда-то при участии челябинской Европы Плюс, привет землякам.

Александр Генерозов: Как приятно это слышать.

Сергей Малоземов: Я с особым трепетом зашел сегодня в эту студию, признаюсь. Там была запоминающаяся техническая история на стыке техники и медицины. Вот тот случай, когда технологии реально улучшают нашу жизнь. Мы, заручившись поддержкой со стороны спонсоров, со стороны одной крупной фармацевтической компании, сумели подарить 10-летней девочке новейший аппарат для измерения сахара в крови. Проблема таких пациентов заключается в том, что постоянно надо колоть пальцы, капли крови. А тут приборчик, в котором сенсор приклеивается практически, тоненькая-тоненькая иголочка на плече вводится, можно измерять две недели без всяких проколов.

Александр Генерозов: Сергей, вот мы постоянно видим и слышим про новые чудеса техники, новые удобства. А у нас остался, у человечества, ещё запрос на какие-то новинки? Нет ли пресыщения, как в старом мультике про «Нехочуху»?

Сергей Малоземов: Нет, не думаю. Конечно, есть тема того, что производители все время стараются нам впарить свои новинки, чтобы мы только покупали, покупали, покупали. Вот мы недавно делали такой немного разоблачительный сюжет про то, что необязательно все всегда должно становиться беспроводным. Например, мы заказали из Китая беспроводной фен за 11 000 рублей, сейчас не знаем, куда деть его. Звучит модно, удобно, но настолько бесполезная штука оказалась, настолько еще батарейки не готовы к тому, чтобы подавать так много энергии в таком компактном форм-факторе. В общем, оказалось очень маломощное, недолговечное. Но в целом я большой фанат прогресса, конечно. Мне нравится, когда человечество улучшает свою жизнь, делает ее безопаснее, комфортнее, длиннее, в конце концов. Я просто знаю эту статистику, как мало жили люди в начале ХХ века, вдвое меньше, чем мы сейчас живем!

Александр Генерозов: Да, достаточно зайти на какое-нибудь старое кладбище, в какой-нибудь собор, где императорские фамилии.

Сергей Малоземов: Да, да. И детская, младенческая смертность была колоссальная, просто чудовищная! Я всегда не понимаю, что движет людьми, которые отрицают науку, говорят, что прогресс — это зло какое-то. Это просто незнание человеческой истории. Мне лично нравится делать свою бытовую жизнь удобнее. Простой пример: то, как мы совершаем покупки. Я, например, сейчас перестал даже брать с собой в магазин не только наличные, но и карточки. Я полагаюсь только на то, что у меня все это в телефоне, в часах. Обычно даже телефон не достаю, часами — раз, карточка активировалась, приложил — все.

Александр Генерозов: Сергей, все это хорошо, но, мне кажется, все-таки до первого интернет-блэкаута. Если хотя бы на пару дней он вырубится в масштабах не страны, хотя бы области где-то, то жизнь встанет просто? Нет?

Сергей Малоземов: Я тоже об этом задумываюсь. Полагаюсь здесь на то, что наши провайдеры, а их много, они строят разные разветвленные сети. Пока таких случаев я не знаю, но все-таки таскаю с собой чуть-чуть наличных денег в кармане, признаюсь, чуточку.

Александр Генерозов: Мне кажется, без них все-таки никак, да. Кэш кэшем, но в начале года криптовалюту предлагали разве что не вместе с огурцами солеными на рынке. А сейчас все замолчали. Где биткоины, где эфиры, где токены? Такой немного нездоровый ажиотаж схлынул? Или все-таки это сырая технология?

Сергей Малоземов: Я думаю, что эта технология больше не для применения в валютах, в денежных единицах, а для применения в других сферах. Например, я знаю, что социальные фонды российские сейчас присматриваются к этому, пенсионные и другие с тем, чтобы переводить свои транзакции, свой учет на блокчейн.

Александр Генерозов: Это же не только финансовая, там вообще технология защиты данных.

Сергей Малоземов: Конечно, там ничего не подделаешь. Это очень перспективная штука, которая может в будущем сэкономить массу денег. А вот обвал этих криптовалют, который, например, с биткоином случился, это следствие человеческой психологии. Как ты валюту ни устрой, как ты ее ни назови, все равно она зависит от тех базовых принципов, по которым всегда существовал финансовый рынок. Плюс еще, конечно, стремление государств держать это под контролем. Это никуда не денешь, пока у нас есть отдельные страны, их центробанки, конечно, они будут пытаться это как-то задавить. Я даже не уверен, что это так уж плохо.

Александр Генерозов: Яна интересуется: «Сергей, каково создавать сюжеты и вести сразу два шоу в неделю?» Тяжело?

Сергей Малоземов: Конечно, непросто, потому что это куча работы. Суть наших программ в том, чтобы находить много нового и интересного, процеживать гигантское количество информации. Но мне нравится, я люблю в этом вариться. Я получаю огромное наслаждение, когда удается что-то такое новенькое найти, людям рассказать. Кто-то, может быть, потом процитирует и спасибо скажет.

Александр Генерозов: Телевидение до сих пор остается загадочной территорией. Сколько нужно человек, чтобы сделать выпуск? Сколько вас всего? 10, 20, 100?

Сергей Малоземов: Вместе с «Чудом техники» уже к сотне приближается количество.

Александр Генерозов: Вау! И эта работа — фактически вы все семь дней там вкалываете? Или аврал записали и дальше можно отдыхать?

Сергей Малоземов: Нет, мы работаем, в основном, с выходными все-таки, пять дней в неделю. Часто это бывают, конечно, командировки, которые в ненормированном режиме происходят. Но мы стараемся, чтобы можно было совмещать работу и личную жизнь. У всех семьи. Чтобы все гармонично происходило. Потому что мы не какие-то техно-фрики, мы не биохакеры, хотя у нас есть один чипированный персонаж в нашей программе. Мы нормальные люди, которые интересуются новинками, но относятся к ним скептически, критически, проверяют — надо нам это или нет.

Александр Генерозов: Больше информации о госте узнаем в серии быстрых вопросов, поехали! Есть ли у Сергея Малозёмова отдельная комната для хранения хай-тек-устройств дома и на работе?

Сергей Малоземов: Это предмет моей периодической войны с женой. Поэтому как-то все оно переезжает на работу. Нет у меня такой отдельной комнаты, есть отдельные коробки, которые я периодически стараюсь опустошать.

Александр Генерозов: Олег Соловьев спрашивает: «Считаете ли вы возможным появление eSim, то есть нематериальной симки, в СНГ?» Будет ли она принята официально?

Сергей Малоземов: Я думаю, что к этому придем неизбежно, я лично собираюсь eSim тестировать в ближайшие новогодние каникулы в поездке в Испанию, потому что у меня есть испанская сим-карта, которой я пользуюсь для поездок в Европу, чтобы не зависеть от цен на роуминг, там сейчас внутриевропейский роуминг. И вот мой оператор Orange España, всем рекомендую, как-то дешево очень все, он завел себе eSim, я собираюсь зайти туда в салон связи и поселить ее в своем телефоне.

Александр Генерозов: То есть можно окончательно с материальным предметом регистрации в сотовых сетях проститься?

Сергей Малоземов: Так вообще, это же сейчас тренд. Мы избавляемся от лишнего, оставляем только функцию, потому что функция сим-карты — идентифицировать тебя. Можно же это сделать не старорежимным способом, а при помощи этого чипа. Также происходит во многих других областях, например, биометрическая идентификация. Я просто подношу телефон к лицу, он меня узнает безо всякого ввода паролей, это очень упрощает жизнь. И так во многих сферах.

Александр Генерозов: Света спрашивает: «Работали хоть день по профессии или сразу в диджеи?» Наверное, про медицину Света хочет спросить, я думаю.

Сергей Малоземов: Да, я закончил челябинский медицинский с красным дипломом, между прочим, параллельно со второго курса работая на радио. Меня увлекал этот великолепный мир музыки, потом я переключился на новости, потом все сменилось телевидением. По специальности — нет.

Я не работал. Я уже к концу института понимал, что это хобби меня увлекло, но с тех пор я все равно не расстаюсь с медициной, потому что меня это все интересует, я применяю свои знания, к счастью, при создании программ. Доктора говорят мне периодически добрые слова, что меня очень радует, что у нас это все очень по науке. Вот я стараюсь.

Александр Генерозов: Матвей в нашей группе в «Одноклассниках», действительно, интересный вопрос: «В каком году, по вашему мнению, ДВС станет сугубо музейным экспонатом?» Действительно, когда?

Сергей Малоземов: Я думаю, что где-нибудь в 2050 году. Потому что я вижу стремительную эволюцию электрических двигателей. Сейчас, в начале года, выйдут несколько новых электрических моделей, достаточно массовых уже. Я сам пробовал на них ездить. Это очень круто, когда тишина, когда быстрое ускорение, как в «Тесле», когда ты ощущаешь, когда ты эту педаль — как ее назвать, не газ же — ну газ в пол нажимаешь, такое чувство, как будто у тебя желудок где-то на 20 метров позади остался. Такое безумное ускорение, очень кайфовое. Но в то же время я вижу и проблемы, которые с этим связаны: высокая стоимость пока, к сожалению, еще, по-прежнему, недостаточное количество зарядных станций, реакция на наш холодный климат пока присутствует еще. Не совсем это будет моментальный процесс.

Александр Генерозов: Всего полвека назад чудом техники был обычный калькулятор, а вся еда считалась живой, если она была просто хотя бы доступна! Принес ли нам хай-тек настоящую пользу, узнаем у Сергея Малозёмова! Все-таки принес?

Сергей Малоземов: Хай-тек здоровью пользу?

Александр Генерозов: Да вообще всему человечеству.

Сергей Малоземов: Безусловно, принес. Я вспоминаю те неудобства, которые были связаны с тем, что не было мобильных телефонов в моем детстве.

Александр Генерозов: Зато люди умели договариваться, что встречаются ровно во столько-то и доверять. А сейчас вот телефон вырубился и все, у всех паника сразу.

Сергей Малоземов: С другой стороны, я вижу, как стало меньше непроизводительной траты времени. Мы можем в пути делать работу, можем оставаться на связи со своими родными, никто не беспокоится, где ты. В этом смысле, несмотря на все издержки, что люди слишком много времени проводят в соцсетях, есть такое явление «Смомби» — смартфон зомби, западные журналисты про это пишут, что человек идет, уткнувшись в смартфон, по улице, попадает в какие-то неприятные ситуации — в люк проваливается или под машину попадает. «Смомби», такое отдельное явление. Появилось направление — цифровая аскеза, когда люди специально отказываются от смартфонов на какое-то время, чтобы очиститься от этого. По-моему, это все от лукавого. Человек, который сейчас имеет чрезмерное пристрастие к смартфону, он в прошлое время имел бы пристрастие к чему-то другому.

Александр Генерозов: Я думал, вы скажете: «Ему надо скачать приложение, которое отучивает от смартфона». Смотрите, продолжительность жизни растёт, есть ли потенциал если не бессмертия, то хотя бы удвоения срока жизни? Хочется спросить, как Рою Батти у профессора Тайрелла в «Бегущем по Лезвию»: «Сколько нам осталось ещё жить?» Вот хотя бы до 160 лет сможем доживать скоро?

Сергей Малоземов: Я боюсь вас огорчить, но думаю, что реально нам жить лет до 120, наверное. Потому что все-таки есть какие-то биологические пределы, которые наука сейчас пытается нащупать. Недавно, как раз в уходящем году, было исследование, которое утверждало, что человеку на роду написано жить не дольше 115–120 лет, как показывает исследование долгожителей, это тот лимит, через который очень мало людей переваливает, к сожалению. Но цель же заключается в том, чтобы продлить молодость, как ее наука сейчас ставит, дольше сделать активный период жизни. И вот тут реально можно сделать многое благодаря питанию, физической нагрузке. Часами готов про это говорить.

Александр Генерозов: У нас в гостях Сергей Малозёмов, как и обещал, открываем его Instagram, а там… Первого декабря вы с Дедом Морозом. Что попросили?

Сергей Малоземов: У Деда Мороза? Конечно же, я попросил у него мира во всем мире.

Международная напряженность растет, и вообще, дедушка наш великоустюговский учит, что надо просить не для себя, надо просить для всех, тогда больше шансов, что он исполнит желание. Потому что большую часть писем, которая к нему приходит, там же дети что пишут, они указывают прямо диагональ экрана, мощность процессора, как в интернет-магазин ему пишут. Ему это не нравится.

Александр Генерозов: Но мне кажется, с другой стороны, что четко сформулированная просьба хотя бы просто в космос, она всегда повышает шансы на исполняемость. Листаем дальше. 25 ноября вы летите в Челябинск. Насколько уместен эпитет «суровый», приклеившийся к этому городу?

Сергей Малоземов: Челябинск — это город, в котором я учился, женился, из которого потом перебрался в Екатеринбург, а дальше в Москву. Это очень творческий город. При том, что там много заводов, все такое с выбросами химическими и так далее, холодно зимой. При всем при этом люди, как я это объясняю, видимо, с одной стороны, что туда переехало большое количество интеллигенции в эвакуацию в годы войны, там образовалась какая-то такая питательная среда. Мой, например, медицинский институт челябинский — это же эвакуированный киевский. Плюс еще из-за холодной зимы, из-за оторванности от центра, Москва далеко, Питер далеко, люди начинают как-то сами устраивать свою жизнь, ни на кого не надеясь. Там КВНщики традиционно сильны, там театры очень хорошие. Как ни странно, там бурлит жизнь.

Александр Генерозов: На фото вы летите в самолете. Есть ли толковые медицинские, научные, технические средства для борьбы с джетлагами, с укачиванием, с аэрофобией?

Сергей Малоземов: Конечно, конечно. С аэрофобией — более сложная тема, хотя этим сейчас серьезно занимаются психологи. Там есть специальные методики. По поводу джтетлага, перемены часовых поясов — я лично борюсь с помощью мелатонина. То есть это вещь, которой меня когда-то научили люди из группы Лаймы Вайкуле, как ни странно. Разговор зашел, когда я увидел ее в порту Риги в четыре часа ночи, она заходила в самолет. Я спросил ребят из ее группы, я их знал просто: «Почему она, звезда, уже в таком возрасте более или менее солидном, почему она здоровье не бережет?» Они говорят: «Нам все равно. Мы летаем по всему миру, мы принимаем мелатонин — гормон сна». И я стал изучать, действительно, уже такая хорошо исследованная вещь, довольно безопасная. В Америке продается уже даже не в аптеках, а в магазинах, в отделах пищевых добавок. Пять миллиграммов перед сном в новом часовом поясе — и проснешься как свеженький вообще, как местный бодрый.

Александр Генерозов: Листаем дальше, я смотрю, презентация вашей книги «Научные принципы похудения». Простите не могу удержаться, не сводятся ли они к одному — «не жрать!»?

Сергей Малоземов: А как этого добиться? Тут как раз хитрость-то и скрыта. Как это сделать так, чтобы не впасть в депрессию, не вернуться потом с диеты с большими килограммами, чтобы килограммы вернулись с пленными, как говорят некоторые худеющие. В этом главная хитрость. Она заключается в том, что надо по-новому взглянуть на еду, надо относиться к ней как к хорошему топливу, которым ты заправляешь твой организм, и понимать, какое топливо забивает твои бензопроводы, а какое их наоборот очищает. Больше овощей, средиземноморских принципов питания.

Александр Генерозов: Год 2018 готовится «на выход», подведём его итог с точки зрения технологий и продуктов с Сергеем Малоземовым на Европе Плюс! Итак, лучшее устройство для дома 2018 года?

Сергей Малоземов: Беспроводной пылесос, я бы сказал. Я езжу по выставкам технологическим, вижу, как все ведущие производители стали делать беспроводные пылесосы вслед за Dyson, за LG и другими, кто были первыми. Потому что это такой формат, который дает тебе свободу рук. Фишка в том, что у них батарейка стала достаточно мощная, ты можешь всю квартиру убрать, даже трехкомнатную, не беспокоясь, что у тебя он сядет.

Александр Генерозов: А если там кошка где-то что-то сделала нечаянно?

Сергей Малоземов: Это уже за пределами возможности.

Александр Генерозов: Субъективно: лучший смарт и лучший ноутбук 2018 года?

Сергей Малоземов: Думаю, что ноутбук — это MacBook Pro, который очень приятно разблокируется часиками без лишних движений, вводов паролей. Плюс у него там такая полосочка сенсорная есть над клавиатурой, которая подсвечивается как нужная кнопка. Это просто удобно, плюс — он мощный, конечно, очень. Смартфон — в паре с ним, собственно, новые iPhone, вот у меня iPhone XS Max, самый большой из них. Я не сектант какой-то упертый, но мне в этих устройствах нравится то, что они работают надежно. Плюс еще я вижу, как вошли стриминговые сервисы в жизнь многих людей. Для меня, например, 2018 год стал годом, когда я, признаюсь, перестал слушать пиратскую музыку и перешел на лицензионную благодаря Apple Music, которая не стоит безумных денег, но зато ты все там можешь найти, все у тебя в облаке хранится. Ушла в прошлое проблема, что у тебя фонотека куда-то не помещается. Все где-то в небесах.

Александр Генерозов: Медицинский прорыв 2018?

Сергей Малоземов: Медицинский прорыв, на мой взгляд, это исследования, связанные с ролью физической нагрузки в здоровье, потому что большое количество научных работ вышло, которые препарируют эту тему — что у нас происходит в теле, когда мы даем себе какую-то нагрузку, даже не очень большую. Оказывается, что эффекты многочисленны, позитивны. Лучше всего бегать, плавать, заниматься велосипедом, меньше тягать железа, может быть, потому что недавнее исследование показало, что у долгих нагрузок на выносливость больший оздоровительный эффект на продление жизни. Вторая тема, которая меня очень увлекает, конечно, это генетические исследования, связанные с персонализированной медициной. Потому что все больше мы узнаем о том, как функционируют наши гены. Всё больше ученые могут сделать таких вещей, как, например, взять раковые клетки у пациента, их проанализировать, понять, что это именно за тип рака, обучить иммунную систему человека борьбе именно с этими раковыми клетками, и таким образом улучшить прогноз и вылечить то, что еще недавно было неизлечимым.

Александр Генерозов: Спрашивают: «Есть ли возможность сделать в панельной однушке хорошую звукоизоляцию?»

Сергей Малоземов: Мы делали сюжет на тему звукоизоляции. Да, действительно, есть разные штуки, заимствованные в том числе у радиостудий. Самые разные покрытия, которые могут, действительно, погасить.

Александр Генерозов: Также вопрос — когда в 2019 году выходят первые выпуски вашей программы?

Сергей Малоземов: Пока не можем четко сказать, продолжается согласование сетки. Скажем ближе к делу.

Александр Генерозов: Сергей, впереди праздники, я предлагаю вам поздравить всех, кто нас слышит, с наступающими праздниками — с Новым Годом, с Рождеством.

Сергей Малоземов: Желаю всем в наступающем 2019 году побольше чудес в жизни, не только, чтобы это были чудеса техники. Желаю всем здоровья, приятного аппетита, чтобы еда радовала и воспринималась как живая по нашим, конечно, средиземноморским рецептам. Главное — это душевное тепло, чтобы нас радовали люди, которые вокруг нас, а мы их не обижали.

Александр Генерозов: Сергей спасибо огромное, мы так же поздравляем вас с наступающими праздниками. Приходите к нам еще. Друзья, Сергей Малозёмов провел свой воскресный вечер вместе с нами. Александр Генерозов, Week & Star, пока!

Фото: Instagram

Александр Генерозов: На Европе Плюс — прославленный боец в смешанных единоборствах и джиу-джитсу, общественный деятель и российский политик Джефф Монсон. Здравствуйте, Джефф, и привет всем-всем, кто нас слышит. Каких-то две недели отделяют нас от Нового года. Между какими точками на карте, в каких делах застали мы Джеффа Монсона?

Джефф Монсон: Я живу в Красногорске, я ездил к родным в гости в Америку, но сейчас я живу в Красногорске и работаю депутатом, а также участвую в спортивных организациях для молодежи. Также я готовлюсь к бою в мае.

Александр Генерозов: Джефф, мы знаем, что вы родились в Миннесоте. Это одно из самых холодных мест Соединенных Штатов Америки. Получается, вам не нужно было привыкать к русской зиме, когда вы приехали сюда?

Джефф Монсон: Для меня это нормально, я Снеговик, в конце концов. На самом деле, в России климат примерно такой же, как в Миннесоте. Сейчас в Америке я живу в Майами, и, конечно, это большая разница в климате. Но мое сердце все равно из Миннесоты, поэтому я привычный к холоду.

Александр Генерозов: Как-то отличаются визуально русские люди и американцы, когда им холодно? Что одевают в России — известно, пуховики, валенки где-то. Что одевают американцы в этой ситуации?

Джефф Монсон: В холодных штатах в Миннесоте или на Среднем Западе, американцы одеваются примерно так же, как и русские в холодную погоду. Но, шубы из натурального меха не популярны в США.

Александр Генерозов: Скоро Новый год и Рождество. Я хотел узнать, как Джефф празднует эти праздники, − по российскому обычаю, вместе с салатами, с проводами Старого года и просмотром телевизионных программ, или в американском формате, когда люди выбегают на улицу и веселятся, как в последний раз?

Джефф Монсон: Да, конечно, в Америке безбашенно встречают Новый год, ходят в клубы, смотрят салюты, и так далее. Мне, конечно, нравится веселиться, как и любому человеку. Но, с другой стороны, мне 47 лет, у меня есть семья, и в этом году я хотел бы провести Новый год вместе с моей семьей в семейном кругу.

Для меня это не только возможность с оптимизмом взглянуть в новый наступающий год, но и возможность сказать спасибо уходящему году, в котором у меня родилась прекрасная дочь, и поблагодарить уходящий год за то, что это событие произошло в моей жизни.

Александр Генерозов: Он всегда был неравнодушен к России, и даже сделал одну из татуировок в Оренбурге. Джефф Монсон на Европе Плюс! Как вы говорили, ваше спортивное прозвище Снеговик, и я не могу не спросить также, доводилось ли вам в России лепить снеговиков, и есть ли какое-то принципиальное отличие между российскими снеговиками и американскими?

Джефф Монсон: Вчера по забавному стечению обстоятельств как раз у меня получилось поучаствовать в лепке снеговика. Во дворе моего дома ребята лепили снеговика, и они, конечно, попросили меня с ними сфотографироваться. Я помог надеть на него шляпу. Я обычно начинаю с нижней части снеговика. Я делаю большой-большой снежный ком, потом делаю снежный ком поменьше, потом маленький и, соответственно, украшения.

Александр Генерозов: Жители России с пеленок не удивляются, что у нас огромные расстояния — 10 тысяч километров это нормально. А когда приезжают к нам иностранные гости, они стараются прокатиться по России на транссибирском поезде. Доводилось ли Джеффу использовать поездки по России на поезде?

Джефф Монсон: Я был во Владивостоке. Я успел побывать в Сибири тоже раз 30 или больше. У меня есть небольшой домик в Тюмени. Пока что по Транссибу я не ездил на поезде, я летал самолетом. Но, может быть, когда дочка подрастет, то мы с ней прокатимся вместе.

Александр Генерозов: Самые удаленные точки в России, которые вам удалось посетить?

Джефф Монсон: Да, в Калининграде я тоже был.

Александр Генерозов: Это же самые-самые удаленные точки России.

Джефф Монсон: На Севере, на самой северной я был в Архангельске и в Санкт-Петербурге. А самая южная точка это, наверно, Ингушетия. Сюда как раз я ездил на поезде. Да, там очень много отличных спортсменов.

Александр Генерозов: Год с номером 2018 подходит к концу. Вспомним самое интересное в сфере единоборств вместе с нашим гостем Джеффом Монсоном на Европе Плюс! Главное событие в мире единоборств, с которого я просто не могу не начать, это бой Хабиба Нурмагомедова и Конора Макгрегора. Как вы считаете, был ли шанс у Макгрегора, которым он все-таки не воспользовался?

Джефф Монсон: На самом деле, бой — это такое дело, что никогда не знаешь, что произойдет, и иногда один удар решает бой. Я был почти на 100% уверен, что Хабиб выиграет, и выиграет легко. У него лучше техника, он лучше натренирован, и он был больше настроен на победу. И я знал, что он победит. Конору могло только повезти, только какой-то супер удачный удар мог ему помочь.

Александр Генерозов: А вы сталкивались с таким явлением, как трэш-ток лично в вашей спортивной карьере?

Джефф Монсон: На самом деле, не так часто, и с тех пор, как я активно участвовал в боях, многое изменилось. Например, когда я дрался с Фёдором Емельяненко, и, конечно, он пытался меня победить, фактически убить во время этого поединка. Но и до, и после поединка он всегда общался очень уважительно.

Александр Генерозов: То есть Конор и его команда все-таки перешли некоторую допустимую грань?

Джефф Монсон: Да, они переступили черту. Я считаю, что каждый раз, когда он открывает рот, он переступает черту. Спорт — это более грандиозное явление, чем любой из участников, чем любой спортсмен, будь то Фёдор, будь то я лично, Конор или кто-то еще. Потому что, если ты занимаешься трэш-током до или после своих выступлений на ринге, получается, ты оказываешь медвежью услугу самому спорту, потому что этим ты ставишь себя выше спорта и это, конечно, очень некрасиво. Мой тренер по борьбе всегда говорил, что если у тебя есть столько энергии на разговоры, лучше иди и выплесни эту энергию на ринге. Если ты должен постоянно говорить, какой ты крутой и успешный, значит, на самом деле, ты не настолько крут и у тебя какие-то внутренние проблемы.

Александр Генерозов: Продолжаем подводить боевые итоги года. Год 2018 принес нам еще двух чемпионов в UFC, это Даниэль Кормье и Генри Сехудо. Как вы думаете, надолго ли они смогут оставаться чемпионами?

Джефф Монсон: В UFC, и в принципе, и в спорте, если ты два или три раза подряд побеждаешь, то всем кажется, что он крутой, он непобедимый, и теперь никто его больше не побьет. Но наверняка где-то в каком-то зале тренируется будущий чемпион, который постепенно займет это место. Например, Кормье, у него, конечно прекрасная техника, прекрасный уровень подготовки. Я думаю, что он мог бы долго держать титул победителя. Но, по его словам, он собирается уйти из спорта.

Александр Генерозов: То есть все-таки Кормье использовал свой счастливый шанс в том, что он смог нокаутировать в первом раунде Стипе Миочича?

Джефф Монсон: Я думаю, что это не стиль Кормье — нокаут в первом раунде. Я думаю, скорее, он может взять противника измором за долгое время.

Александр Генерозов: Для российских боксеров год не был столь успешен. Наши боксеры — Александр Поветкин и Мурат Гассиев потерпели поражения в этом году. Есть ли боксер на российском небосклоне этой сцены, который в этом году показал себя наилучшим образом?

Джефф Монсон: Я думаю, что Россия в следующем году будет чемпионом мира по разным видам единоборств, включая бокс, и не потому, что я хочу сказать, что вот Россия такая крутая. У этого есть причины. Потому что у России стратегия заключается в том, чтобы продвигать именно молодых бойцов, в том числе, девушек, например, по джиу-джитсу, чтобы действительно становиться чемпионами. Пример Хабиба, конечно, очень вдохновляет многих. Он начал очень рано, и поэтому многие мальчики говорят: «Я хочу быть, как он», и за счет этого, я думаю, что Россия будет успешной в сфере единоборств.

Александр Генерозов: В конце 20 века смешанные единоборства часто называли, в России, по крайней мере, боями без правил. И это отсылает к некоторому криминальному оттенку, как воспринимали этот вид спорта. Но весь 21 век популярность смешанных единоборств растет просто сумасшедшими темпами.

Джефф Монсон: Конечно, было много определенных проблематичных моментов в стратегии UFC, и в первую очередь, конечно, это то, что они разрешили трэш-ток. Но с другой стороны, очень правильную вещь они сделали в том, что они позиционировали себя не как полукриминальный спорт, а как тот вид спорта, которым можно заниматься детям, и которым можно заниматься реально каждый. Поэтому смешанные единоборства сегодня в тренде.

Александр Генерозов: Будет ли переток спортсменов из классического бокса, несмотря на то, что зарабатывают в MMA в пять раз меньше?

Джефф Монсон: Я не думаю, что много именно боксеров уйдет в MMA, потому что это совсем другой менталитет. Это просто очень разные виды спорта. В борьбе, например, главная цель — это выиграть Олимпийские игры, а дальше все, это потолок. Или по самбо нет, например, профессиональных крупных лиг. То же самое дзюдо. Максимум, что ты можешь сделать, это выиграть Олимпийские игры. Поэтому я думаю, что хорошая отправная точка для карьеры в MMA может быть именно дзюдо, самбо, и так далее, вот такие виды спорта.

Александр Генерозов: Женские бои в mix fight — это одно из самых увлекательных зрелищ, в то время как классические боксерские поединки среди женщин не так зрелищны. Кого из самых опасных девушек в октагоне смог бы выделить Джефф Монсон?

Джефф Монсон: Из моей команды Аманда Нунис. Мы будем желать ей удачи в ее ближайшем поединке. Она, безусловно, мой фаворит в женских единоборствах. Будем надеяться, что она будет побеждать и всегда будет наверху рейтинга. Я согласен с вами в том, что женский бокс не настолько зрелищен. Есть, конечно, интересные бои, но в целом его смотреть не настолько интересно, как MMA.

Александр Генерозов: Спорт всегда вбирает в себя часть национальной культуры. Можно ли выделить какие-то черты боя, которые свойственны именно по национальному признаку, − это русский боец, это бразильский боец, а это, может быть, именно американский?

Джефф Монсон: На самом деле, в России MMA только сейчас набирает обороты в глобальном смысле. Есть, конечно, там Фёдор и Александр Емельяненко. Но, на самом деле, тренд раскручивается сейчас. В Америке популярность MMA идет последние лет десять, и она только повышается.

Ну, а, конечно, в Бразилии, на родине смешанных единоборств, как вы говорите, бои без правил и все такое, там лет 20–25 уже эта история идет. В каждой из стран, конечно, эволюция этого вида спорта идет по своему пути, и в России, конечно, сейчас более динамичное развитие на этом этапе. Россияне будут чемпионами в будущем по смешанным единоборствам. В Америке, например, есть множество видов спорта, которые более популярны среди детей, например, баскетбол, американский футбол, бейсбол. В России есть два типа видов спорта — есть хоккей, а остальные виды спорта ведут в смешанные единоборства в итоге. Именно поэтому Россия, как я считаю, в ближайшие годы будет держать пальму первенства.

Александр Генерозов: Несколько вопросов из категории «Если». Если парень хочет драться, любит драться и хочет сделать это своей профессией, но вокруг так много единоборств, не хватит никакого времени понять, что твое. Как понять, подойдя и поглядевши в зеркало, что мой выбор это MMA?

Джефф Монсон: На самом деле это, скорее, исключение, потому что есть много-много тысяч бойцов MMA, есть много-много тысяч боксеров, и, наверно, даже не один, а полпроцента из них могут зарабатывать на жизнь исключительно через бои, поэтому, мой совет — не зацикливаться только на боях, не делать это основной профессией. Получить еще какое-то образование, помимо этого, потому что, даже если тебе повезет, и ты станешь одним из лучших, все равно карьера бойца не вечна.

Александр Генерозов: Что делать, если ты сталкиваешься с хулиганом и понимаешь, что драки не избежать − нет оружия ни у тебя, ни него. Чем бить, куда бить?

Джефф Монсон: На самом деле, с семи лет я не дерусь, кроме как на ринге. И лучшее оружие это мозг, чтобы избегать ситуаций, в которых нужна драка. Но мое лучшее оружие это случай. Если все-таки драка неизбежна, это джиу-джитсу. Я его ставлю в такое положение, из которого он не может выйти. Я предлагаю ему либо закончить драку, либо я ему что-то сломаю.

Александр Генерозов: Что делать, если 10 января кто-то обнаружил, что перешел из сверхлегкой весовой категории в тяжелую весовую категорию. Сгоняем жир вместе с Джеффом Монсоном.

Джефф Монсон: У похудения есть два принципа — правильное питание и спортивные занятия. Для меня диета — это самый ужасный способ похудеть, потому что, что такое диета? Это когда ты убираешь из своего рациона какие-то продукты, и чаще всего это продукты, которые ты очень любишь. И получается, что страдаешь, потому что тебе нельзя есть то, что тебе нравится. У меня есть какие-то глобальные ограничения, это, в первую очередь, сахар, алкоголь и хлеб. С другой стороны, это занятия спортом. Но единственный секрет в том, чтобы найти тот вид спорта, который будет в кайф лично тебе.

Александр Генерозов: Что делать, если ты не можешь побороть свою агрессию и гнев?

Джефф Монсон: Во-первых, конечно, нужно найти источник гнева, потому что не бывает такого, чтобы человек просто так рассердился и стал агрессивным. Нужно найти причину того, что вызывает недовольство. Это может быть какая-то скрытая причина, о которой ты даже не можешь сознательно подумать. Нужно найти корень проблемы.

Александр Генерозов: Весь мир восхищается русскими женщинами, а русские мужчины немножко в тени. Не найдет ли Джефф несколько комплиментов для мужиков?

Джефф Монсон: Для меня стало сюрпризом, что русские мужчины, хотя снаружи с первого взгляда это может быть не видно, потому что они кажутся такими жесткими, застегнутыми на все пуговицы. Но внутри видно, что они очень неравнодушны, что они всегда готовы помочь. Я очень часто вижу, и меня это радует, что даже не у одного-двух мужчин, а очень у большого количества мужчин, которых я наблюдаю, часто контрастирует его внутренняя доброта с внешним обликом. Кажется, что мужчина такой брутальный, а потом, раз, он раскрывается с такой доброй, эмоциональной, душевной стороны.

Александр Генерозов: Как мы вспоминали в самом начале передачи, буквально через две недели наступит Новый год и Рождество. И я предлагаю вам поздравить всех, кто нас сейчас слышит, слушателей Европы Плюс!

Джефф Монсон: Во-первых, конечно, с Новым годом! Спасибо, что слушаете нас сейчас. Я хотел бы поблагодарить всех людей, всех моих поклонников, людей, которых я встречаю на улице. Спасибо большое, что уделяете мне место в своих сердцах, что приглашаете меня к себе. Для меня это очень важно и очень ценно. Спасибо!

Я хотел бы, во-первых, пожелать всем здоровья и счастливого Нового года, и напомнить, что главное не то, что принесет нам 2019 год. Важно подумать о том, что у нас есть хорошего. У каждого человека, почти у каждого, кому повезло, есть семья. Есть близкие люди − муж, жена, дети, внуки, тети, дяди, бабушки. И я хочу предложить всем подумать о том, что у нас есть хорошего и поблагодарить за это судьбу!

Александр Генерозов: Джефф, спасибо огромное. Приходите к нам еще!

Джефф Монсон: Да, я надеюсь прийти к вам еще, спасибо большое!

Александр Генерозов: Друзья, Джефф Монсон, легендарный боец смешанных единоборств, джиу-джитсу, общественный деятель и российский политик провел свой воскресный вечер на Европе Плюс!

Александр Генерозов! Week & Star! Пока!

Александр Генерозов: На Европе Плюс блистательная актриса, хрупкая девушка, которая в форме пилота выглядит не менее сексуально, чем в одежде от ведущих брендов. Звезда и исполнительница главной роли в сериале «Улетный Экипаж», Наталья Бардо! Здравствуйте, Наташа! Привет всем-всем, кто с нами сейчас.

Наталья Бардо: Добрый вечер всем, кто нас слышит. Очень круто, что я сегодня на Европе Плюс, потому что я долго этого хотела.

Александр Генерозов: До Нового года осталось 22 дня. Елочку уже приготовили или хотя бы место под нее расчистили?

Наталья Бардо: Самое главное, что нашла место, где ее взять и уже хотя бы начала придумывать место, где ее поставить. А вообще, ощущение Нового года пришло только позавчера. Я вдруг поняла, что декабрь и надо уже готовиться к праздникам.

Александр Генерозов: Ей не привыкать играть своенравных девчонок. Но девушка с характером за штурвалом пассажирского самолета — это серьезный вызов даже для нашей гостьи. Во-первых, поздравляю вас, весь канал «СТС», всех ваших зрителей со стартом второго сезона. Что у Полины в новом сезоне? Полный «Восторг»?

Наталья Бардо: Это правда. Второй сезон мы очень долго ждали. Мы очень долго его снимали. Мы очень старались. Хотели прямо обрадовать зрителей. Хотели что-то новое им подарить. Какие-то новые ощущения, новые истории. У нас даже появились новые персонажи, новые актеры. У нас новый режиссер. У нас там много чего в принципе, по-новому. Я очень надеюсь, что зрителям нравится, что все смотрят. Кто еще не смотрит, включайте с понедельника по четверг в 19.30. Смотрите и кайфуйте.

Александр Генерозов: Наташа, каждый сериал о жизни какого-то специалиста всегда вызывает шквал вот этих эмоций, что все не так. Есть какой-то фидбэк от профессионального сообщества авиаторов?

Наталья Бардо: Вы не поверите. Это очень смешно. Есть. У меня после сериала появилось много реальных друзей-пилотов, которые действующие пилоты гражданской авиации, летают на Boeing. Это очень смешно, потому что пишут: «Наташа, что ты за кнопки нажимала в третьей серии? Не надо на взлете эти кнопки трогать вообще». Это очень смешно. Сейчас тоже была на радио. Меня просили рассказать, как это. Это же профессиональный навык. Есть ли подогрев сидения в самолете у пилотов. Я понимаю, что я играю пилота, но я никогда не слышала про подогрев. Ребята, подогрева в самолете у сидений нет. Пилоты летают на холодных.

Александр Генерозов: Не могу не спросить. Что там с героем Чадова? Правда, что его разжалуют в водители, то есть его от неба отлучат.

Наталья Бардо: Да, это правда. Он сам уходит из нашей авиакомпании, подается в таксисты.

Александр Генерозов: Психанул, короче.

Наталья Бардо: Да. А я становлюсь первым пилотом. А потом… что начинается потом. Потом я становлюсь пилотом нашего президента.

Александр Генерозов: О!

Наталья Бардо: Да, у меня новая форма белого цвета и уже красные губы. Я уже такая повзрослевшая, совсем обновленная, другая. Пытаюсь забыть своего Кулагина, которого играет Леша Чадов. Но любовь зла, поэтому смотрите дальше и увидите, что будет.

Александр Генерозов: А что с персонажем Сычёва? Он-то хоть остался главой авиакомпании?

Наталья Бардо: Он остался. Более того, он встретил свою любовь. Она была уборщицей.

Александр Генерозов: Он меня поразил. Он в этих очках, немного непривычный для него образ. Глава компании.

Наталья Бардо: Вообще, у нас все немного другие. Например, у нас появилась новая актриса, моя любимая подруга, замечательная, талантливая Ксения Теплова, которая сначала играет уборщицу в нашей авиакомпании, моет помещения, и вдруг она становится стюардессой. А потом она становится старшей бортпроводницей. И потом она, наверное, станет женой нашего начальника. Там стремительно развиваются события.

Александр Генерозов: Если исключить героя Чадова, то у вас какой-то сериал… сплошные карьерные лестницы. Девушка — командир воздушного судна. Другая из уборщиц будет, наверное, потом в правой «чашке» летать.

Физик Нильс Бор в свое время сказал, что допускает, что парень ехал, допускает, что девушка упала ему на руки. Но не может понять, откуда взялся мужик с камерой и все это дело заснял. Я тоже думаю. В кабине самолета настолько тесно. Как там можно уместить оператора, освещение?

Наталья Бардо: Ребята, вы не представляете. Это действительно очень тяжело. Мы снимали в реальном авиасимуляторе. Это были самые сложные смены, когда мы с Лешей Чадовым сидели в этой маленькой каморке буквально метр на метр. Это очень маленькие размеры. Надо, чтобы там находился оператор, светики, постановщики, хлопушка обязательно. Еще второй режиссер периодически заходит.

Александр Генерозов: Мне кажется, там просто духота и жара должна быть.

Наталья Бардо: Там была духота и жара. Там стояли софиты еще при всем при этом. Было очень тесно. Когда мы снимали сцены фронтально, впереди строили специальный самолет, чтобы снимать нас. То есть у нас не было впереди стекла, у нас не было штурвалов. Мы это все отыгрывали. Впереди просто стояла камера. И мы вот на нее, как будто впереди небо. Мы туда смотрим. В общем, технически это было достаточно непросто. И снимали мы как. У нас 12-часовой съемочный день. И все сцены, которые у нас там есть, мы в 1–2 дня отбивали подряд. Это 40 листов текста.

Александр Генерозов: Потом вылезали, выжимали эти сидушки под собой.

Наталья Бардо: Мы просто оттуда не выходили. Нам только чай туда заносили. И мы только иногда вырывались в биопаузу.

Александр Генерозов: Биопауза. Как можно аккуратно назвать. Иван из Армавира спрашивает: «На экране вы с Чадовым воюете. Говорят, что в жизни у Алексея не самый легкий характер». Мне кажется, у него нормальный характер?

Наталья Бардо: У него офигительный характер. У меня таких партнеров, я вам клянусь, не было никогда. И поможет, и поддержит, и когда надо, наругает. Но все всегда в тему. С ним очень комфортно. Он настоящий мужчина. Из этого самолета еще надо выбраться, из этой маленькой кабинки. Надо перелезть через все эти штативы, чтобы оттуда выйти на ту самую биопаузу. Леша всегда подаст руку.

Александр Генерозов: Биопауза — однозначно слово сегодняшнего вечера.

Наталья Бардо: Он всегда помогает, поддерживает. Классный человек, очень талантливый артист. В общем, я его полюбила всеми фибрами. Но в кино конфликтуем, да.

Александр Генерозов: Вы стали актрисой, востребованной актрисой. Эта профессия лишает людей таких радостей, как стабильное времяпровождение в офисе, отпуск, еще что-то. И все равно это работа мечты?

Наталья Бардо: Тут такой вопрос: любишь ты это или нет. Я люблю эту работу, поэтому действительно это работа мечты. Я знаю, что в этой сфере есть люди, которые не любят эту профессию, не любят эту работу, но работают.

Александр Генерозов: Я вообще таких не понимаю. Как можно жертвовать, ставить все на кон и не любить?

Наталья Бардо: Еще есть такой момент. Человек в офисе знает, что у него есть выходные. А я сегодня и вчера работала — сидела в сугробе на 12-часовой смене в тюрьме. Такая роль. В тюрьме на морозе на ледяной лавке. Так 12 часов посидела, вся промерзла. Сейчас тут у вас отогреваюсь.

Александр Генерозов: А что это за фильм?

Наталья Бардо: Секрет.

Александр Генерозов: То есть зритель видит красивую картинку, но ее делают люди. Интересно, ощущаете ли вы как актриса этот человеческий фактор? Мой оператор или не мой оператор? С этим продюсером будет бардак, а с этим все хорошо получится.

Наталья Бардо: Конечно, есть люди, в которых влюбляешься, например, на съемочной площадке. Не могут все нравиться. И я не могу всем нравиться. Поэтому конечно, ты всегда выбираешь. Этот человек тебе нравится. Этот близок. Этот понятен. А этот вот не нравится.

Александр Генерозов: Кто из технического персонала самый важный? Наверняка оператор.

Наталья Бардо: Режиссер. На съемочной площадке главный — режиссер. До съемочной площадки главный — сценарист.

Александр Генерозов: А гример?

Наталья Бардо: Гример — это моя слабость!

Александр Генерозов: Время для быстрых вопросов. Ответы принимаю, Наташа, абсолютно в любом формате. Успешный взлет и посадка в авиатренажере. Заставляли летать в авиатренажере?

Наталья Бардо: Да.

Александр Генерозов: Где разбили?

Наталья Бардо: Мы падали в лес, в озеро, улетали в штопор по полной программе из трех посадок на полосу. То есть нас реально учили. Я посадила самолет один раз из тридцати.

Александр Генерозов: Но все-таки есть галочка.

Наталья Бардо: Маленькая.

Александр Генерозов: До сериала испытывали приступы аэрофобии?

Наталья Бардо: Первый мой полет далеко за границу в Таиланд, все вот эти 9–10 часов, которые я летела, весь самолет спал, это было ночью. А я сидела, вцепившись в ручки кресла. У меня посинели руки. Я дико злилась на всех, кто уже выпил коньяк и спит.

Александр Генерозов: Это просто была зависть!

Наталья Бардо: Да.

Александр Генерозов: Девушка-пилот — это случайно не детская мечта Натальи Бардо? Кем хотела быть, Наташа?

Наталья Бардо: Нет, в детстве я хотела быть певицей. Потом я мечтала играть в театре.

Александр Генерозов: И никакая цыганка не предсказывала, что будете играть.

Наталья Бардо: Да. И ни одна из «мечт» не исполнилась. Но в итоге я люблю свою работу. По-моему, это тоже была какая-то скрытая мечта.

Александр Генерозов: Вопрос из серии «как вы думаете». Кто больше зарабатывает, командир воздушного судна или исполнитель главной роли в сериале?

Наталья Бардо: Командир воздушного судна.

Александр Генерозов: Они прямо богатые? Или вы такие бедные.

Наталья Бардо: О, они хорошо зарабатывают. Я знаю.

Александр Генерозов: Какая форма визуально выигрышнее для девушки, стюардессы или пилота? Мне кажется, Наташа приценивалась.

Наталья Бардо: Я приценивалась. Изначально в этом сериале я должна была играть стюардессу. Просто потом я пробовалась на пилота. Но я старалась, я очень хотела. Потому что пилот — это более целеустремленная женщина, более карьеристка. На самом деле то, что касается элегантности и сексуальности, наверное, все-таки стюардесса, потому что это юбки. В юбке женщины-пилоты не летают, потому что штурвал находится у женщины, простите, между ног и надо перелезать через него. В юбке это невозможно.

Александр Генерозов: Командир воздушного судна, наверное, не отказался бы, если бы рядом была девушка в юбке. В один день с вами, то есть 5 апреля, родились Питер Гринуэй, режиссер, Агнета Фельтског, темненькая из «ABBA», Кирсан Илюмжинов и Эвелина Бледанс. Кого бы к себе позвали?

Наталья Бардо: У меня, по-моему, самая простая фамилия из всех. Эвелине Бледанс передаю огромный привет.

Александр Генерозов: Вы же играли где-то вместе?

Наталья Бардо: Мы играли вместе. Я играла ее дочь в двух проектах. На «ТНТ» и еще один канал не помню. Давным-давно, еще в детстве.

Александр Генерозов: Значит, ее позвали бы?

Наталья Бардо: Да, она периодически приходит ко мне на день рождения. Мы вместе отмечаем.

Александр Генерозов: У нас есть самолет времени вместо машины времени. На нем можно отправиться хоть в прошлое, хоть в будущее. Куда угодно. Куда отправится Наташа Бардо?

Наталья Бардо: Я бы отправилась на Мальдивы.

Александр Генерозов: В прошлое или будущее? Да прямо сейчас.

Наталья Бардо: На самом деле в будущее. Я вообще человек будущего. Я люблю всякие нанотехнологии. Я люблю будущее, перспективы. В общем, современная я.

Александр Генерозов: В иностранных компаниях много женщин-пилотов. Там этим никого не удивишь. Мне кажется, у нас с этим сложнее. Они есть, вообще, девушки-пилоты?

Наталья Бардо: Они есть. У меня многие спрашивают, летала ли я когда-нибудь сама. Это же страшно. Это же как женщина за рулем. Так мне говорят мужчины. У меня была забавная история, когда я ехала на съемочную площадку. Так как мы многое снимали в аэропорту, я вышла из отеля и жду машину.

Вдруг ко мне бежит девушка, одетая в форму пилота, блондинка с хвостом. Абсолютная Полина Овечкина. Бежит ко мне и говорит: «Наталья, это вы? Я смотрела первый сезон „Улетного экипажа“. Это так круто. Можно с вами сфотографироваться?». Я растерялась. Я не поняла, это актриса или дублер мой. Кто она? Она сказала, что неделю назад ее взяли в авиакомпанию. Она теперь пилот. Только неделю летает за штурвалом. Она второй пилот.

Александр Генерозов: В общем, они существуют?

Наталья Бардо: Они есть.

Александр Генерозов: В жизни такая Полина Овечкина становится пилотом и сразу слышит не только от мужчин, но и от семьи, что это не женская работа, когда детей, куда коляску поставить — в кабине? На ваш взгляд, общество готово к женщинам в мужских профессиях?

Наталья Бардо: Если честно, не знаю. Это сугубо личное мнение. Мне кажется, что кто-то, может быть, и готов. Но в целом, я думаю, что нет. Я не знаю, почему. Я сама — трудяга. Я вижу много талантливых женщин, успешных в разных областях, но никак не могу понять, почему именно мужчины никак не принимают. Но знаю уже несколько людей, которые очень серьезны и считают, что иногда лучше иметь рядом сотрудника или начальника женщину, нежели плохого начальника мужчину.

Александр Генерозов: Степан интересуется, сколько часов в день проходят съемки, и как боретесь с недосыпанием потом.

Наталья Бардо: Съемочный день по контракту всегда длится 12 часов. Из этих 12 часов у нас есть 60 минут, то есть час, перерыв на обед. Также час-полтора занимает, чтобы добраться до съемочной площадки. И еще полчаса. Чтобы прийти в себя, умыться, проснуться. Либо, наоборот, чтобы заснуть. Действительно, получается недосып. Бороться с ним практически невозможно. Просто если вдруг снимают какую-то сцену, где я или кто-то не участвует, мы сразу бежим в актерский домик и проваливаемся в сон. У артистов есть такой талант — засыпание на 15 минут. Мы все очень хорошо умеем обманывать, потому что это часть нашей профессии. Умеем обманывать свой организм. Ты сейчас уснешь, и за 10 минут ты выспишься. И организм верит.

Александр Генерозов: Европа Плюс, шоу Week & Star. Актриса и звезда «Улетного экипажа» на Наталья Бардо. Открываем ее Instagram, а там шесть дней назад вы запостили такую хмурую фотку, где риторически сетуете, что получили все, о чем мечтали. То есть полную загрузку, когда уже ничего не хочется. Это уже похоже на эмоциональное выгорание, а не просто недосып. Как с ним бороться? Или это просто немного нахлынуло?

Наталья Бардо: Я действительно подустала. Честно. Признаюсь. Я подустала. В последнее время меня в этом все заподозрили и сказали, что я устала, мне надо отдохнуть. Я одна улетела на 10 дней отсыпаться. Вернулась, неделю держалась, потом у меня опять. Я подустала, потому что я, в принципе, трудоголик. Как выяснилось, это болезнь. Мне недавно об этом сказали. Я трудоголик. Я люблю работать. Я всегда очень мало спала. Мне казалось, что сон — это для слабаков. И вообще, это ненужная вещь. Я сейчас понимаю, что только это меня и восстанавливает. Конечно, эта усталость накопилась. Так как я общаюсь со своими людьми, которые меня читают в Instagram, @bardonata меня зовут там, конечно, они знают, чувствуют. Я с ними делюсь ощущениями, состоянием.

Александр Генерозов: Надо выходить из этого. Листаем дальше. 24 ноября, немного в контру предыдущему — стол, полный еды. Что можно и что нельзя съесть Наталье Бардо? Неужели все это можно слопать?

Наталья Бардо: На день мне привозят вот столько еды. Когда люди меня в жизни видят, говорят: «Боже, ты такая худая». А на экране это плюс 6 кг. Я реально выгляжу полнее. И все думаю, что я вот столько еды снимаю, и я вот такая толстенькая.

Александр Генерозов: Листаем дальше. 19 ноября — фотка Натальи с подписью «Скандинавский вечер». Смущают засохшие борщевики. Что там скандинавского?

Наталья Бардо: (смеётся) Мы выбежали на улицу фотографироваться. Замерзшие камыши, трава. Мне подружки сказали, что это Скандинавия, фантастика. Нужно подписать, что я в Скандинавии.

Александр Генерозов: По борщевикам не верится.

Наталья Бардо: Instagram — это отражение мечт. Отражение того, как бы хотел выглядеть, как бы ты хотел проводить время, как принцессой такой существовать. Там все так красиво.

Александр Генерозов: Зеркало Еиналеж из «Гарри Поттера».

Наталья Бардо: А на самом деле все по-другому. За раками поехал, по лужам походил и типа ты в Скандинавию слетал.

Александр Генерозов: 8 ноября Наташа в бассейне на крыше небоскреба. Вниз страшно глядеть было?

Наталья Бардо: Вообще не страшно. Раньше я дико боялась высоты, боялась колеса обозрения, летать на самолетах. Сейчас это все прошло. Я уже ничего не боюсь.

Александр Генерозов: Листали страничку соцсети Instagram нашей гостьи.

2018-й на исходе. Снято, показано и отсмотрено, наверное, больше часов, чем в реальном году. Подведем итоги 2018-го вместе с Натальей Бардо на Европе Плюс. Наташа, я хотел у вас полюбопытствовать. Лучший сериал 2018 года, по субъективному мнению Натальи Бардо. Что вам запомнилось.

Наталья Бардо: Для меня лучший сериал этого года — это «Рассказы служанки».

Александр Генерозов: А что это такое?

Наталья Бардо: Это история про… господи, я, наверное, не смогу рассказать, что это такое. Это потрясающая работа, красивая драма, триллер. Интересно. Это просто как квест. Это надо смотреть. Я даже не могу рассказать, о чем эта история. Это рассказы служанки. Это про служанку, которая попадает в дом. Это про далекое будущее. Это Галаад. Это отдельное государство. В общем, я сейчас долго это буду рассказывать.

Александр Генерозов: Но галочку поставим. Лучшая полнометражная работа. Что вам приглянулось в этом году?

Наталья Бардо: «Бабушка легкого поведения».

Александр Генерозов: Самая интересная актерская работа с точки зрения Натальи Бардо у нас и у них.

Наталья Бардо: Если говорить про актерскую работу у них, то это фильм «Холодная война». Я не помню, как зовут эту актрису. Желающие могут сейчас погуглить. Потрясающая блондинка. По-моему, литовская актриса, очень талантливая, очень запала мне в душу. Я до сих пор вспоминаю и думаю. Что касается нашего кино, передаю привет Саше Бортич, которая на моих глазах поправлялась для фильма «Я худею». Я ее поздравляю с этим фильмом, считаю, что она огромная, крутая молодец, потому что буквально за неделю до того, как она начала худеть, я во всех интервью говорила, что я ни ради какого режиссера, ни ради какого проекта никогда не поправлюсь, она взяла и сделала это. Я подумала, что я лох.

Александр Генерозов: Алина в нашей группе на «ОК» спрашивает: «какой формат съемок самый комфортный: сериал, киносериал или полный метр»?

Наталья Бардо: На сериале веселее, потому что все быстро. Такая гонка, суета. Но, конечно, по качеству это кино, потому что в день снимается меньше минут, поэтому есть возможность хорошо прорепетировать, проговорить, сделать много дублей, разбить сцену, интереснее мизансцену развести.

Александр Генерозов: Только что во время песни вспоминали, что надо подарки покупать. Что на Новый год подарить Наталье Бардо?

Наталья Бардо: На самом деле я не могу поверить, что скоро Новый год. Мне так хочется. После этого вопроса я почувствовала ощущение праздника. Так хочется, чтобы сейчас все его почувствовали. Для меня главный подарок — это подписка в Instagram. Я шучу. Давайте дарить друг другу любовь, хорошее настроение.

Александр Генерозов: Наташа, предлагаю всех поздравить с наступающими праздниками. Всех, кто нас слышит.

Наталья Бардо: Дорогие, все кто нас слышит, слушатели. Все, кто сейчас дома, на работе, в машине, в офисе, где угодно. Где бы вы ни находились! Я вас поздравляю с наступающим Новым годом. Желаю счастья, тепла, чтобы весь этот снег, который летит сверху, давал вам не ощущение мороза, а сказки, чтобы хотелось играть в «Снежки», мандарины есть, оливье приготовить. В общем, пусть ваш дом наполнится теплом, любовью, хорошим настроением. Пусть все мечты сбудутся.

Александр Генерозов: Наташа, спасибо огромное! Улетных рейтингов и лайков «Улетному Экипажу» и вам. Приходите к нам еще. Придете?

Наталья Бардо: Да!

Александр Генерозов: Друзья, Наталья Бардо. Красавица, актриса и отличная девушка была сегодня с нами. Оставайтесь на Европе Плюс. Александр Генерозов, Week & Star. Встретимся через неделю. Пока!

Наталья Бардо: Пока.

Александр Генерозов: На Европе Плюс замечательный театральный художник, продюсер театра и кино, заслуженный деятель искусств России Павел Каплевич! Здравствуйте, Павел! И привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Павел Каплевич: Здравствуйте, и привет!

Александр Генерозов: Декабрь – горячее время для всех. И мне кажется, вот этот легкий холод за окном, он просто предназначен для того, чтобы остудить жар, иначе мы просто все угорим. Хотел спросить, в каких делах, между какими точками на карте застал вас в этот жаркий декабрь?

Павел Каплевич: Я только что вернулся из Венеции, где в Венеции, в Милане, будет проходить моя выставка в мае. Я ездил, всякие организационные вопросы утрясал, так скажем. У меня идут репетиции спектакля «Щелкунчик» в Зарядье, который выйдет 2 января и будет, я думаю, надеюсь, будет успешно прокатываться на прекрасной площадке Зарядье, с потрясающим коллективом, и потрясающей постановочной группой – Андрей Бартенев, Нина Чусова, Аня Абалихина, Филипп Чижевский со своей группой. Блестящие солисты, это второй вариант.

Сейчас, кроме всего прочего, большая группа такая творческая готовит празднование и запуск Года театра в России, который произойдет 13 декабря в Ярославле. Я один из членов этой группы, которая занимается этим проектом, тоже такой большой проект. Он быстрый, точечный, но большой и тяжелый. А еще впереди работа над «Анной Карениной», огромной оперой, которую мы тоже собираем, и над которой постоянно идет работа. А еще вчера я встречался с американским композитором замечательным Райхельсоном Игорем, русского происхождения, с которым мы будем тоже что-то обсуждать. У нас есть к нему предложений несколько. Так что, мы очень в рабочем состоянии, так скажем.

Александр Генерозов: В этой постановке удивительно все. Место проведения – Зарядье, где сверху в парке, как вы знаете, встречаются все климатические зоны. Сама постановка, ведь это синтетический жанр балета и оперы с элементами цирка даже. Да и человек, который все это задумал, он один из самых известных театральных художников и продюсеров − Павел Каплевич! Он здесь и сейчас в шоу Week & Star на Европе Плюс! Павел, давайте по порядку. Почему Зарядье? Сам парк является какой-то частью шоу?

Павел Каплевич: Дело в том, что Зарядье сегодня – это самая интересная площадка в Москве, так скажем. И она новая опять же. У них никакого другого новогоднего шоу не было. Когда мне предложила дирекция в этом поучаствовать и попробовать там провести нашу историю какую-то, я, конечно, с радостью не только согласился, а взорвался, что называется. И с этого началась работа. Опера была давно сделана нами же, другим коллективом мы сделали в «Новой опере», и она идет, в общем, довольно успешно. Опера «Щелкунчик», сделанная из балета. Но здесь, в данном случае, захотелось сделать синтетический вариант, поэтому мы не пользовались даже тем либретто. У нас только стихи, мы взяли Демьяна Кудрявцева, который писал их.

Александр Генерозов: Непривычно, потому что он мне более как медиа-менеджер, так привычнее…

Павел Каплевич: Вы просто чуть-чуть из другого сегмента. На самом деле, он очень хороший поэт, и известный очень поэт. Мне тоже он был сначала известен, как медиа-менеджер. Но мой друг Кирилл Серебренников когда-то мне его посоветовал, когда я думал о поэте для «Щелкунчика». Он мне посоветовал Демьяна. И я Демьяна почитал, и в результате, он мне написал. Давным-давно это было. А сейчас вновь мы вернулись к этому материалу.

Только теперь это именно в таком синтетическом варианте, где и балетные исполнители, целая группа большая, где музыкальный ансамбль Questa Musica, и оркестр Questa Musica под руководством Филиппа Чижевского. Где несколько солистов и Большого театра, и Театра Станиславского и Немировича-Данченко, и Мариинки. Короче, у нас большой коллектив исполнителей. И голоса феноменальные. Мы хотим сделать и для детей эту историю, и для взрослых. Но каждый момент, который у нас существует, мы стараемся сделать очень качественно.

Я для всех говорю: для нас хедлайнер в этой постановке − да, конечно, Чайковский, да, конечно, «Щелкунчик», да, конечно, Зарядье. Но всё же самый главный хедлайнер для нас в этой работе Андрей Бартенев. Это его первая работа такая большая на театральной, такой, индустриальной почве, потому что камерные постановки...

Александр Генерозов: Он отвечает за костюмы?

Павел Каплевич: Он отвечает за костюмы, но он не только за костюмы отвечает. Он отвечает за стилистику, так скажем. То есть он занимается, все, что игровое, то, что берется в руки, это тоже он делает. То есть бутафория, реквизит тоже на нем. Мы его пригласили как самого жизнерадостного, как самого солнечного человека нашей страны. И я думаю, может быть, и планеты. Это уникальный художник с потрясающей интуицией, и абсолютно детский. То есть он не только родом из детства, он просто из детства никогда не уйдет, и не уходил, и себя по-другому и не представляет.

Александр Генерозов: Но он визуально настолько воспринимается ярким и эпатажным, сама его постановка, получается, она...

Павел Каплевич: Она будет тоже яркая. Она будет, может быть, менее эпатажная, чем то, что он делает обычно, потому что, как сказать? Есть техзадание, и есть очень хороший адрес. То есть он не только на своих ровесников рассчитывает, и на своих учеников, что он делает обычно. Его выставка, меня очень потрясла его выставка, не так давно проводившаяся в Музее Современного Искусства. Была потрясающая огромная выставка, 70 залов его работ, где я понял, что просто это главный человек в сегодняшнем мире искусства. Поэтому мы его и позвали.

Александр Генерозов: Павел, я могу представить, как можно балет и цирк объединить в каком-то одном жанре. Но как это можно еще с оперой объединить? Там же надо петь! И как можно при этом выполнять какие-то такие сложные номера?

Павел Каплевич: У нас Щелкунчики есть балетные, у нас есть Щелкунчик оперный, у нас есть трюковой и цирковой человек. То есть у нас как бы они не делают все всё. То есть артисты у нас очень подвижные, и разнообразно мыслящие. Но, так как мы боремся за качество, у нас летают те, кто должен летать, а поют те, кто должен петь, потому что мы хотим, чтобы и то, и то у нас было сделано очень хорошо, так скажем.

Например, я сейчас ищу, хочу вам какие-нибудь тексты оттуда прочесть, чтобы было понятно: «За обидой ходит», это Дроссельмейер поет, когда он детей пугает:

«За обидой ходит месть

 Похвалу сменяет лесть

 Выбирая, помни это

 Ведь пути обратно нету... Или есть?»

Они повторяют, дети:

 «За обидой ходит месть

 Похвалу сменяет лесть

 Коробочка откроется, солдаты строятся

 Это позывной, все бегут за мной

 Мальчики за мной!»

То есть там такие...

Александр Генерозов: Задорно.

Павел Каплевич: На музыку Чайковского... Сложно?

Александр Генерозов: Задорно мне кажется, очень.

Павел Каплевич: А, да-да-да.  (напевает):

 «Часики бьют, сколько минут

 Есть впереди, никто не знает

 Часики бьют, скоро салют

 Каждый судьбу свою решает тут».

Я сейчас хочу до танца, до песен кукол дойти. У нас куклы поют. То есть вот эти прекрасные куклы. Например, кукла испанская (напевает):

«Кукле хочется понравиться вам

 Вы за прямоту и простоту извините

 Кукла доверяет вашим словам

 Только не молчи! Только не молчи! Только не молчите!» «Не молчите», вот это.

Александр Генерозов: Но глобально, это все равно Гофмановская история, та самая?

Павел Каплевич: Отчасти Гофмановская, отчасти, та история, которую мы сами придумали. То есть у нас, например, Дроссельмейер, он заводит часы. И у него велосипед, на котором он ездит, там весь часовой механизм, в котором он находится. А, скажем, мышки у нас, я спросил, когда Андрюша нарисовал эскиз, это такие огромные фиолетовые шары, у которых есть огромные уши, есть носы огромные, это шары, газовые шары. Они на рекламе есть, можно посмотреть на Ticketland, можно посмотреть, как это выглядит. Там все это уже снято, и есть видеоролики.

Я говорю: «Скажи мне, а мальчики и девочки должны быть в разных?» Он говорит: «Нет, они однополые». Мышки у нас однополые (смеется), мышки – они шарики, мышки. Такие решенческие вещи просто есть. Скажем, певица, которая поет испанскую куклу, это колоратурное сопрано. Это, знаете, самое-самое высокое сопрано, которое невероятное, которое дает свирель такую, как будто бы она соловей такой. А, скажем, Дроссельмейер у нас потрясающий Саша Киреев, поет, солист Большого театра, который потрясающий баритон, вообще, надежда русской сцены, что называется. Мы его позвали, я прямо счастлив, что он согласился. И он с нами работает. Юра Ростоцкий поет у нас Щелкунчика, это питерский певец замечательный. В общем, короче, интересно.

Александр Генерозов: Вы, как театральный художник, как относитесь к хай-тек эффектам? Вот то, что ласкает слух мужчины, 3D-мэппинг, лазеры, дымы, пиротехника, − вы это используете?

Павел Каплевич: Обязательно, в частности мэппинги, в частности, видеоинсталляции...

Александр Генерозов: То есть это очень удобные инструменты?

Павел Каплевич: Анимация, конечно, будет много этого всего. Дымов не будет, потому что площадка, связана со звуком, там феноменальная акустика, и там на сцене размещен орган.

Александр Генерозов: Это аналоговый?  Настоящий?

Павел Каплевич: Настоящий орган, который японские специалисты монтируют сейчас. И мы не имеем права пользоваться эффектами, вот этими воздушными разными, потому что мы бережливо относимся к оборудованию. Но, вообще, эта площадка оборудована феноменально акустически. Там слышимость потрясающая. То есть подзвучки не нужны. Поэтому у нас живой звук, живые исполнители, живые инструменты. К сожалению, это накладно, но мы на это идем.

Вчера, например, мне дирижер написал: «Павел, а можно тромбон? Потому что мы хотим, чтобы у мышей были низы». Вот теперь у нас еще один инструмент – тромбон.

Александр Генерозов: Тромбон, чтобы у мышей были низы! Что бы это ни значило, это звучит очень загадочно!

Павел Каплевич: Да-да-да. Король мышей.

Александр Генерозов: Больше информации о госте в серии быстрых вопросов, а ответы принимаю в любом формате. Театральная афиша – это тоже работа театрального художника?

Павел Каплевич: Это работа театрального продюсера, так скажем, хотя, отчасти, можно сказать, что когда мы все работаем командой, то все заинтересованы в том, как мы выглядим, как мы поданы, как мы запакованы, такой индустриальный термин. Так что мы все участвуем, так или иначе, в запаковке. И все мы договорились, что мы работаем на то, чтобы результат был хороший.

Александр Генерозов: Самый странный или неожиданный материал, который вам приходилось использовать в своей работе?

Павел Каплевич: Вы знаете, мое такое, скажем, кредо, я все время пытаюсь новый материал изобретать. Это как бы моя фишка, так скажем. Последние годы я работаю с материалом, который называется фильц.

Александр Генерозов: Что это такое?

Павел Каплевич: Это материал, из которого состоят воротники рубашек мужских.

Александр Генерозов: То есть плотная ткань такая?

Павел Каплевич: Она плотная и не ткань. Она плотная, это не тканый материал, достаточно плотный, который держит форму, которая как бы картон, но при этом который не рвется, который стирается, который принимает печать и много спектаклей сделал. Он имитирует очень много фактур. Мы сейчас тоже используем, я Андрею Бартеневу предложил его, как в фактуре, там в каких-то костюмах будут элементы из этой ткани. Я работаю с капроном много, так называемым газом. Но, если, например, я делаю из фильца материал, вот я только что выпустил в театре «Новая опера», я выпустил «Мадам Баттерфляй». Там костюмы сделаны из фильца и газа. То есть на фильц, скажем, на кимоно из фильца сделанное, надевается кимоно из газа. И получается такой 3D-эффект, потому что один и тот же рисунок, попадая на второй слой…

Александр Генерозов: Муар?

Павел Каплевич: Получается муар и воздух такой, как бы вокруг костюма есть воздух. Вообще, моя работа это всегда борьба за воздух. Я, так скажем, за тонкое вещество, это я называю. Все художники, так скажем, вот эта техника сфумато, такая техника художников эпохи Возрождения, где они боролись за вот эту непонятность соединения с фоном, например, лица. Где кончается лицо, где фон, эта точка, и они ее куда-то прятали. Это умение спрятать эту точку.

А я это техническим способом овладел. Я делаю превращение, когда мои работы, одна через другую проходят, я делаю такие инсталляционные вещи. В тот момент, когда одна работа проходит через другую, посрединке получается вот это сфумато, вы прямо ощущаете тонкое вещество. И газ, надевая на фильц, и рисуя, я всегда пытаюсь вот за это бороться, как бы вот это вибрато, такое вибрато.

Александр Генерозов: Идеальные места в зале, это на которые нацелен фокус вас, как художника, откуда это лучше всего видно. Это совпадает в целом с самыми дорогими местами?

Павел Каплевич: Вы знаете, в каждом зале очень разные места. Если, например, зал сделан, как Колизей, по принципу амфитеатра, то там, вообще нет такого места. Лучше не сидеть в первых рядах, а чуть-чуть с третьего, с четвертого. Если ты в партере сидишь, скажем, в Большом театре, то в Большом театре дальше 17 ряда вообще садиться не имеет смысла, потому что ничего не видно. Есть оркестровая яма большая. То есть ты и так отодвигаешься за счет оркестровой ямы где-то в район седьмого ряда в обычном театре. И вот так. То есть в Большом театре надо садиться ближе, скажем. То есть первый-второй ряд это хорошо. А в амфитеатре лучше не садиться, в амфитеатровом театре, в первые ряды. А, вообще, в театре считается шестой-седьмой ряд это самые хорошие места.

Александр Генерозов: Павел, а парк Зарядье тоже объект работы театрального художника?

Павел Каплевич: Обязательно. Наш спектакль идет 50- 55 минут. За час до этого человек приходит в сам парк, который будет и украшен, и будут и елки, и Деды Морозы, и Снегурочки, и анимация, и Щелкунчики. Можно будет угощаться, можно будет веселиться. С детьми будут играть прекрасные наши артисты. Потом они будут попадать в зрительный зал. После того, как спектакль пройдет, можно будет опять выйти, опять угощаться, опять гуляться. Потрясающе, можно будет выйти на этот прекрасный мост над Москва-рекой и посмотреть, как выглядит зимняя Москва и зимний Кремль.

Я считаю, что самая главная площадка для гулянья в этом году – это Зарядье и, конечно, наш спектакль «Щелкунчик в Зарядье», который там будет проходить в это время. Он будет идти три раза в день, в 12, в три и в семь. Все со 2-го по 8 января.

Александр Генерозов: Это принципиально семейная история, на ваш взгляд?

Павел Каплевич: Это принципиально семейная история. Мы думаем о всех слоях населения, что называется, и о бабушках, и о мамах, и о внучках, и о внучатах, и о тетях и дядях, просто так пришедших тоже. С удовольствием люди могут прийти без детей на это все посмотреть и послушать прекрасные голоса, и посмотреть замечательные танцы.

Александр Генерозов: А музыка Чайковского, она осовременена для нашего восприятия?

Павел Каплевич: Музыка Чайковского, она звучит и в своем каноне, и в то же время, у нас есть Алексей Наджаров, который сделал электронные обработки. То есть это будет очень модно звучать во многом.

Александр Генерозов: Живые картины, это не обязательно атрибут вселенной Гарри Поттера. Это еще и результат работы художника, театрального художника, если точнее, Павел Каплевич, театральный художник, которого никто не упрекнет в академизме и зашоренности восприятия на Европе Плюс! Павел, кстати говоря, миры Гарри Поттера Джоан Роулинг, они театрально пригодны, на ваш взгляд? Можно это создать?

Павел Каплевич: Конечно, конечно. Но в данном случае, в данном спектакле «Щелкунчик в Зарядье», который мы делаем под Новый год, и он выйдет со 2 января в Зарядье, мы туда специально с художниками, которые видеоконтент делают, мы говорили о том, что у нас плоскостной. Мы не хотим быть компьютерными. Мы не хотим быть как бы из игр и из этих фильмов фэнтези. Мы делаем такую историю наивную, такими же наивными ходами, какими Андрюша Бартенев идет при создании своих костюмов.

Мы делаем, скажем, эстетику перекладных рисунков анимационных, а не объемного 3D-звучания. Мы стараемся сделать, наоборот, очень как будто нарисованное, как будто художниками сделанный мир, так скажем. Но он очень радостный, потому что, например, у меня есть тоска по фильмам 60-х, по мультфильмам нашим. Скажем, я говорил по референсам, и с Андрюшей Бартеневым, и с художником по видеоконтенту. Я им говорил о том, что мой любимый фильм это «Старая, старая сказка» Надежды Кошеверовой, где Мария Неелова и Олег Даль, первый раз Марина появилась.

То есть вот эта эстетика, как будто это ребенок нарисовал. Как будто это ребенок для себя нарисовал, вот так скажем, а не Гарри Поттера. Но сам я, вот эта борьба за тонкое вещество, которым я занимаюсь, это мои проекты, прошлом году стартовал в Третьяковской галерее проект «ПроЯвление», это была история оживления картины «Явление Христа народу». А сейчас, то что сделано для Венеции, для Милана, это оживает «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи, к 500-летнему юбилею со дня его смерти, между прочим, как выяснилось. Я делал работу, когда мы привезли ее на биеннале, из Милана приехали, говорят: «Вы что! Давайте к нам! Мы же отметили 500-летие!»

Александр Генерозов: 200 лет «Щелкунчику», 500 лет...У вас какие-то круглые даты прямо.

Павел Каплевич: У меня сплошные круглые даты.

Александр Генерозов: Андрей в нашей группе в «Одноклассниках» спрашивает, чем принципиально работа театрального художника от театрального продюсера отличается? Я, в общем, представляю, но интересно ваше мнение.

Павел Каплевич: Как сказать? В моей ситуации не очень отличается, потому что мне трудно делиться на две половинки. То есть я стараюсь творчески относиться ко всему, чем я занимаюсь. И я сейчас у вас сижу, и я тоже стараюсь какими-то формами облачать творческими то, что я говорю, а не чисто техническими продюсерскими. Продюсеры разные бывают. Кстати, на моем проекте мы работаем, у нас есть такой конгломерат продюсеров. Есть Юлия Морозова, есть я, и есть Коля Гришин. Мы каждый занимаемся творчески, но каждый занимается, кто-то больше, скажем, техническим обоснованием, и техзаданиями, и финансовым вопросом. Кто-то занимается больше логистикой проекта. Кто-то только за творческим процессом следит. То есть у нас такой сильный продюсерский коллектив, вот так скажем.

Александр Генерозов: Давайте подведем театральные итоги 2018 года. Год, конечно, не закончился, но что-то уже можно. Самые интересные точки на театральной карте мира, по вашей версии?

Павел Каплевич: Мира. Я ее, к сожалению, не видел, но все страшно хвалили спектакль Кастеллуччи, который он делал в Зальцбурге в этом году, «Саломея». Говорят, потрясающий был спектакль. Опера «Саломея» Штрауса в постановке великого Кастеллуччи. Из того, что мне приглянулось в прошлом сезоне, это, ну, как сказать? Еще сезон не закончился, в котором это было выпущено. Это «Маленькие трагедии» в «Гоголь-центре», которые Кирилл Серебренников заочно поставил. Он его подготовил перед тем моментом. Мне очень нравится этот спектакль.

Мне понравился, так скажем, интересно все, что делает Крымов. Особенно сейчас все хвалят страшно Серёжу, но, вообще, все, что делает Маша Трегубов и Лёша Трегубов, это, как сказать? Мои друзья юные, так скажем, которых я люблю очень, и мечтаю все время работать, мне очень нравится, что они делают.

Со своей стороны, я хочу сказать, что у меня была премьера, на которую я всех приглашаю, это «Мадам Баттерфляй» в «Новой опере», мне кажется, заслуживает большого интереса. Декорации делал Лёша Трегубов, ставил этот спектакль Денис Азаров, я делал костюмы, а пела там Света Касьян, замечательная певица.

Александр Генерозов: Она у нас была в гостях однажды.

Павел Каплевич: Да?

Александр Генерозов: Да, вообще, потрясающая.

Павел Каплевич: Она потрясающая. Она реально потрясающая.

Александр Генерозов: Пылкая, классная!

Павел Каплевич: Потрясающая. Сейчас считается, что она лучшая «Тоска» мира.

Александр Генерозов: О! Ничего себе!

Павел Каплевич: Она в Риме сейчас поет «Тоску». Она реально набирает обороты по полной программе.

Александр Генерозов: Она с Папой Римским встречалась, это единицам доводится...

Павел Каплевич: Да, да, 23 декабря будет спектакль, и 30 января будет спектакль опять в «Новой опере».

Александр Генерозов: А надо ли посмотреть «Щелкунчика», или почитать «Щелкунчика», или как-то познакомиться с ним до того, как к вам идти, как вы думаете?

Павел Каплевич: Я думаю, что в нашей стране вряд ли найдется кто-то, кто еще ничего не знает про «Щелкунчика». То есть практически «Щелкунчик» − наше все, так же, как и «Лебединое озеро». В общем-то, конечно, было бы неплохо почитать и Гофмана, и посмотреть спектакль в Большом театре, что вряд ли кому-то удастся.

Александр Генерозов: Ну, хотя бы хорошую запись.

Павел Каплевич: Хотя бы хорошую запись по YouTube, например. Но, мне кажется, что мы настолько прозрачно все придумываем, у нас персонажи – это подарки, конфеты, леденцы, мармеладки, то есть это мышки...

Александр Генерозов: То есть без вкусняшек не оставите?

Павел Каплевич: Без вкусняшек, нет...

Александр Генерозов: У детей уже есть замечательный повод.

Павел Каплевич: Конфетибург у нас в конце, победа радости детской над скучностью взрослых.

Александр Генерозов: Павел, час пролетел просто как секунда, не знаю. Спасибо за интересный разговор. Поздравляю с наступающими праздниками, и ждем вас в гости к нам еще. Придете?

Павел Каплевич: А мы вас ждем на «Щелкунчике в Зарядье» с 2-го по 8 января в 12, 15 и 19 каждый день. И будем рады вас видеть, приветствовать. А к вам я еще приду.

Александр Генерозов: Александр Генерозов, Week & Star, пока!

Александр Генерозов: На Европе Плюс воскресный вечер проводит невероятно популярная, очаровательная актриса и певица, благодаря которой все в нашей стране познакомились с далеким и жарким Уругваем. Конечно же, это Наталья Орейро. Привет тебе, Наташа, и привет всем-всем, кто с нами сейчас.

Наталья Орейро: (по-русски): Привет! Как дела? Я Наталья. Очень приятно. Хорошо?

Александр Генерозов: Ты прилетела в Москву за несколько дней до наступления зимы. Как ты, родившаяся в горячем и жарком городе Монтевидео, воспринимаешь этот национальный русский символ?

Наталья Орейро: Я очень люблю Россию. Люблю ее зимой, осенью. Я с 20 лет езжу в Россию, приезжаю в любую погоду. Я жду, когда наступит Новый год, чтобы снег пошел. Меня в моей стране спрашивают, всегда ли здесь холодно. Нет-нет, бывает даже жарко.

Александр Генерозов: Три хештега для Москвы и для России.

Наталья Орейро: Береза, шоколад, любовь.

Александр Генерозов: Прекрасные хештеги. Как у тебя распределяются силы и занятость между актерской профессией и твоей музыкальной карьерой? Мы все знаем, что ты снимаешься в кино и занимаешься музыкой.

Наталья Орейро: Я считаю себя актрисой, которая поет. Но я с малых лет занимаюсь актерством, песнями. Мои персонажи часто связаны с песнями. Люди знают меня как актрису на телевидении. Музыка позволяет мне связываться с ними вживую, с моей публикой.

Александр Генерозов: Ты звезда у себя на родине, и ты однозначно популярна в России. Что ты знала о нашей стране до того, как появилась здесь в первый раз?

Наталья Орейро: Ваша страна очень знаменита церковными куполами. Также это Сибирь. Когда я в первый раз приехала в Россию, и когда я ступила на русскую землю, то я поняла, что в прошлой жизни была русской.

Александр Генерозов: Твои девушки-поклонницы, да и парни-поклонники, в России и у тебя на родине в Уругвае, Аргентине, в чем разница в их поведении?

Наталья Орейро: Никакой разницы. Возможно, они больше меня обнимают. Разница может быть в том, что когда они что-то мне дарят, это всегда сделано их руками. Мне бы еще хотелось добавить к тому, что знают о России за пределами России. Это литература и музыка.

Александр Генерозов: Вообще, быть популярной — это все-таки тяжелое бремя или это радость и постоянная подпитка от твоих поклонников и фанатов.

Наталья Орейро: Я не считаю себя знаменитой или звездой. Для меня важен не результат, а сам процесс. Я с детства в первую очередь работаю для себя. Мне очень это нравится. Например, сегодня, когда мне принесли завтрак, я была непричесанная, в халате. Девушка, которая принесла мне завтрак, попросила селфи. Я не думала о том, где это фото будет, как оно появится. По жизни иду так, что не думаю о том, что люди меня знают. Для меня это жест любви и нежности. Я бы никогда не познакомилась с Россией, не узнала бы Россию, если бы я не понимала то, что им нравится.

Александр Генерозов: Наталья не считает себя популярной, но мы с этим не согласимся. Мы-то знаем, насколько она здесь знаменита и популярна. Дикий ангел, певица, актриса, посол ЮНИСЕФ, и, конечно же, самая красивая и мегапопулярная девчонка из горячей Южной Америки. Расскажи нам, пожалуйста, что это за работа, быть послом ЮНИСЕФ.

Наталья Орейро: Я уже на протяжении 6 лет являюсь послом. Моя работа заключается в том, чтобы защищать детские права. Также мы ездили в Гаити, Африку, возили туда гуманитарную помощь. Показать, какие проблемы существуют, и работать за права, защиту детей.

Александр Генерозов: Желаем успехов на этом поприще. Вернемся к музыкальной теме. Латинская Америка подарила миру самые страстные ритмы. Сейчас, когда нас атакует хип-хоп, клауд-рэп, электронная танцевальная музыка, мне хотелось узнать, проникают ли эти тенденции в вашу музыку, в Уругвае, Аргентине.

Наталья Орейро: Музыка — это глобальная вещь. На каждом континенте, где свои музыкальные инструменты, бывает какая-то связь с этим. В песне, которую я буду представлять, мы стараемся как-то совместить русские инструменты с латиноамериканскими. Песню, которую я записывала для чемпионата мира, United by love, там звучала балалайка, аккордеон и латиноамериканские барабаны. В новой песне тоже будут слышны разные музыкальные инструменты, как латиноамериканские, так и русские.

Александр Генерозов: В России тоже популярны латиноамериканские ритмы. Не странно ли тебе слышать, когда русские музыканты используют стиль латино в своей музыке? Слышишь ли ты, что это именно русские музыканты играют южноамериканскую музыку?

Наталья Орейро: В России очень много хороших музыкантов. Мне повезло что на моих программах на каких-то фестивалях меня сопровождали русские музыканты. Я не заметила, что это играли русские музыканты. Они также играли танго, тоже очень хорошо. Когда музыкант хорош, он хорош. Если русский будет играть на индейском инструменте, тогда возможно, разница будет заметна. Технически музыкант может выучить очень многое. Но когда это идет из души, именно с какого-то континента, то есть человек вырос с этим, в этом разница есть.

Александр Генерозов: Время для быстрых вопросов. Ответы принимаем в любом формате. Есть ли перевод у фамилии Орейро. Что это значит?

Наталья Орейро: Я не знаю. Но фамилия из Галисии, Испании. Но я никогда не задавалась вопросом, есть ли какой-то перевод.

Александр Генерозов: Ты поешь на испанском, русском. На каких еще языках?

Наталья Орейро: Мне нравится добавлять разные слова на разных языках. Также это на французском, английском, русском. В основном на испанском. Некоторые из моих песен я пела на русском.

Александр Генерозов: Самый странный подарок от фанатов тебе на концерте.

Наталья Орейро: Свежая рыба. Был концерт в каком-то из регионов России. Я приехала после шоу. Было очень много сумок. И что-то очень сильно пахло. Была бочка. Когда я открыла, я думала, что там кто-то умер.

Александр Генерозов: Главный символ Аргентины — это танго. Что танцуют на твоей родине?

Наталья Орейро: Кандомбе. Это барабаны. Кандомбе — это африканский инструмент, но в Латинской Америке его используют. Но танго также популярно в Уругвае. Танго родилось между Аргентиной и Уругваем.

Александр Генерозов: Из Аргентины и Уругвая бесконечно долгий перелет в Россию, Европу. Как скрашиваешь это время?

Наталья Орейро: Я ем, смотрю фильмы, читаю книгу, слушаю музыку и сплю.

Александр Генерозов: Только заснула и проснулась уже в России.

Наталья Орейро: Не очень. Далеко.

Александр Генерозов: В один день с тобой, то есть 19 мая, родились такие замечательные люди как вокалистка Ace of Base Дженни Берггрен, уругвайский футболист Диего Форлан и британский певец Сэм Смит. Кого бы ты позвала к себе на праздник.

Наталья Орейро: Я думаю, что мы бы лучше развлеклись с музыкантом.

Александр Генерозов: Дженни Берггрен и Сэм Смит?

Наталья Орейро: Форлан тоже очень интересный человек.

Александр Генерозов: Вы знакомы?

Наталья Орейро: Да.

Александр Генерозов: Мы всем гостям предлагаем совершить небольшое путешествие на машине времени. Нам очень интересно посмотреть, куда бы отправилась ты.

Наталья Орейро: Когда мне было 8 лет, я жила дома у бабушки. Я мечтала быть актрисой. Для меня это очень важный момент. Это именно та девочка, которую я до сих пор ношу в себе.

Александр Генерозов: Этим летом мы все увидели, как она танцует в кокошнике на улицах Монтевидео в зажигательном футбольном треке United by love. Пора узнать, что она приготовила нам к новому сезону, к новому празднику. Ведь скоро Новый год. Итак, ты уже упомянула, что ты нам привезла новый трек, который называется «В Россию с любовью».

Наталья Орейро: «В Россию с любовью», которую я записала для моих русских друзей. Впервые в жизни я буду снимать клип в России.

Александр Генерозов: Кто написал эту песню? Как она родилась, ведь каждая песня — это маленькая жизнь.

Наталья Орейро: Я всегда хотела записать что-то особенное для России, для моих людей в России. Совместно с Zarina мы записали вот такой трек. Песню написал тот же самый человек, который написал United by love. Я тоже помогала, то есть моя часть там тоже есть.

Александр Генерозов: На русском языке песня называется «В Россию с любовью». Ты поешь там по-русски?

Наталья Орейро: Да.

Александр Генерозов: Сколько времени занимает производство песни, такой как «В Россию с любовью»?

Наталья Орейро: Это довольно долгий процесс. Примерно два месяца. То есть с того момента, как только у тебя появляется идея. Потом человек, который пишет, должен перенести все твои желания, все что ты думаешь, в какие-то отдельные фразы. Это занимает около двух месяцев.

Александр Генерозов: Ты можешь повлиять на то, как в конечном итоге звучит твой трек? Сказать: «Не нравится, переделывайте».

Наталья Орейро: Да, потому что все начинается с меня и эту песню пою я. Поэтому да, я могу. Двадцать лет назад компания попросила меня петь на английском языке. Я спросила, зачем мне петь на английском языке, если в России мои песни поют на испанском. Тогда нужно петь на русском. Они не понимали, смотрели на меня как на сумасшедшую. Латиноамериканка в России. Я говорила, что хочу петь для России. Я приезжала сюда около 40 раз. Я очень часто приезжаю. У меня туры по разным провинциям. В марте планируется тур по 20 городам России. Они не понимают, как латиноамериканка в России так часто. Они не понимают, как уругвайка садится в транссибирский поезд, как будто к себе домой, к бабушке.

Александр Генерозов: Друзья, прямо сейчас ключевой момент. Премьера трека. Европа Плюс и мы услышим новогоднюю историю от нашей гостьи, Натальи Орейро. Давай, Наташа, представляй этот трек.

Наталья Орейро: Да, хорошо. Привет, я Наталья Орейро. Я на Европе Плюс. Слушайте мой новый трек «В Россию с любовью». Давай. Поехали.

Александр Генерозов: В начале передачи ты упомянула, что ты в первую очередь актриса. В каких проектах мы тебя увидим в самое ближайшее время?

Наталья Орейро: Сейчас вот эта песня. Также у меня в планах вернуться в марте, чтобы поехать в незабываемый тур. До моего возвращения у меня съемки в фильме в Аргентине. Еще я пишу сериал о танго.

Александр Генерозов: Очень интригующие планы. Расскажи нам немного о своей стране. Мне просто интересно. У нас сейчас будет холодно. А у вас, по-моему, наступает самый жаркий сезон, потому что зима у вас — это самое жаркое время года. Если кто-то из тех, кто нас сейчас слушает, соберется ехать в Уругвай, что нужно обязательно увидеть в этой стране?

Наталья Орейро: Последние дни весны, как у вас здесь осени. Уругвай — очень маленькая страна по сравнению с Россией. За один день можно его посмотреть. У нас очень добрые воспитанные люди. Очень красивые пляжи. Очень хорошее вино. Кто любит мясо, у нас очень хорошее мясо. Очень хороший футбол.

Александр Генерозов: Уругвай граничит с Бразилией и Аргентиной. Культурно ближе к какой стране он находится, к Аргентине?

Наталья Орейро: Мы больше похожи на аргентинцев. Но и та, и другая страна имеют влияние на нас. Даже просто из-за языка. Бразилия — очень радостная, красивая страна. Возможно, по причине климата они очень открытые люди. Если говорить о барабанах, Бразилия имеет очень большое влияние на нас в этом плане, на музыку.

Александр Генерозов: Наташа, хотел бы поговорить с тобой о танцевальной культуре, поскольку ты из той страны, где танец очень много значит. Я обратил внимание на такую тенденцию. Если раньше танец всегда означал диалог мужчины и женщины, это символ их отношений, то если сейчас поглядеть современные танцы, это в первую очередь рассказ о самом себе. Это так изменились танцы или так изменились мы по существу?

Наталья Орейро: Я считаю, что танец является выражением чувств. Поэтому сейчас каждый человек может в танце показать самого себя, передать свои чувства. Мне нравится танцевать как одной, так и в компании. Сейчас нам не нужен человек напротив тебя, который бы помог тебе себя показать. Когда можно с кем-то танцевать, мы передаем друг другу свои чувства, то есть обмен чувствами.

Александр Генерозов: Не опасно ли в такой ситуации потерять свою культуру? Тот же танец танго, который относят к себе и Аргентина, и Уругвай. Люди не перестают танцевать такие традиционные танцы?

Наталья Орейро: Да, продолжают танцевать танго. И танцуют в паре. Было бы очень странно, если бы танго танцевалось индивидуально.

Александр Генерозов: Все же меняется в наше время. Такое тоже может.

Наталья Орейро: Все меняется. Не нужно отставать. Но тем не менее всегда нужно помнить, откуда ты, откуда твои корни. Самое лучшее — брать все хорошее из нового и привносить из старого, что есть. Я верю в традиции. Возможно, есть какие-то вещи из прошлого, которые нужно отпустить. Тем не менее, мне очень важно верить в традиции, чтобы их проносить в течение всей жизни.

Александр Генерозов: На одной из фотографий на фотосессии ты в шикарном красном платье, в руке у тебя электрогитара. На каких инструментах ты играешь? Может, ты на гитаре играешь?

Наталья Орейро: Мой муж — гитарист. Он на протяжении многих лет пытается научить меня играть на гитаре. Но у меня не получается. Немного барабанов. Чуть-чуть кастаньеты, чуть-чуть клавишные. И пою тоже чуть-чуть.

Александр Генерозов: Ты упомянула фильм, в котором ты снимаешься. Это фильм про танго. Это не тот, который называется Grisel?

Наталья Орейро: Да.

Александр Генерозов: Расскажи немного об этом фильме. Расскажи о сюжете. Что это, сериал или полнометражный фильм?

Наталья Орейро: Это сериал из восьми эпизодов. Он говорит об иммиграции европейцев в Латинскую Америку. Моя героиня родилась в борделе, но мечтает стать певицей. Также будет рассказано о мафии, которая существовала в 20-30-е года. Это тяжелый сериал.

Александр Генерозов: Ты продолжаешь развивать тему, которую начала в сериале «Среди каннибалов», когда ты отошла от легких любовных ролей и пытаешься развивать в себе более драматические роли?

Наталья Орейро: Да, это драматический сериал. И музыкальный. Но я недавно представила фильм, была премьера фильма «Чокнутая». И это, кстати, была комедия.

Александр Генерозов: Не поступали ли тебе предложения от российских кинопродюсеров или режиссеров сняться именно в российской ленте?

Наталья Орейро: Один раз я снималась в сериале «В ритме танго». Жила здесь, в России. Мне бы хотелось, чтобы здесь был продакшн с русской стороны для «Grisel», потому что там задействованы персонажи с русской культурой. Там часть культуры связана с Россией. Посмотрим, получится ли.

Александр Генерозов: Рецепт твоей красоты терзает не один ум. Ответь всем и сразу, как тебе удается быть такой блистательной.

Наталья Орейро: У меня нет рецепта. Самое важное — это улыбаться, быть счастливой. Я ем здоровую пищу, не курю, катаюсь на велосипеде, занимаюсь йогой. Главное — это быть счастливой. Видно, когда человек счастлив.

Александр Генерозов: О да! Все видно. Но небо не может быть всегда безоблачным. И человек, наверное, не может всегда быть бесконечно радостным. Как справляешься с приступами грусти?

Наталья Орейро: Как сама жизнь. Когда-то я более оптимистична, когда-то не так. Музыка мне в этом плане очень помогает. Мне нравится ставить музыку, открывать окна, танцевать, кататься на велосипеде. Это очень помогает. Моему сыну шесть лет, его улыбка всегда меняет мое состояние.

Александр Генерозов: Ты упомянула про здоровое питание. Интересно, как ты приняла русскую кухню. Наверняка, тебя пытались здесь накормить такими вещами, как пельмени, борщ.

Наталья Орейро: Да, и суп, и пельмени. Еще мне помогает поднять настроение шоколад.

Александр Генерозов: Мы всех гостей спрашиваем, не знают ли они, где скрыты самые большие запасы счастья. Знаешь ли ты, где?

Наталья Орейро: Человек очень часто пытается смотреть на внешнюю среду. Я считаю, что самое главное — смотреть на внутренний мир самого себя, уважать самого себя, а не так, как тебя принимают. Дать все, что у тебя есть ради любви к чему-то.

Александр Генерозов: Наташа, спасибо тебе огромное за то, что нашла время к нам заехать. Обязательно приходи еще.

Наталья Орейро: Большое спасибо! Я очень рада.

Александр Генерозов: Друзья, нас согрела сегодня актриса, певица, модель и просто невероятно красивая девушка, горячая девушка. Навсегда Дикий ангел, Наталья Орейро. Завтра утром всех отлично взбодрит Бригада У. Александр Генерозов, Week & Star, встретимся через неделю. Пока!

Наталья Орейро: Пока-пока! До свидания! Я обещаю вернуться.

Александр Генерозов: На Европе Плюс легендарный летчик-космонавт, исполнительный директор по пилотируемым космическим программам государственной корпорации «Роскосмос», герой СССР, герой РФ, – Сергей Крикалев! Здравствуйте, Сергей Константинович! Привет всем, кто с нами сейчас.

Сергей Крикалев: Здравствуйте!

Александр Генерозов: Чуть-чуть истории. 20 ноября 1998 года с космодрома «Байконур» был осуществлен успешный запуск ракеты-носителя «Протон» с первым модулем, функционально-грузовым блоком «Заря». Правильно ли я понимаю, что это и есть день рождения МКС?

Сергей Крикалев: Действительно первый блок был запущен 20 ноября 1998 года, хотя работы по этому проекту начались существенно раньше. Мы сегодня как раз сидели с коллегами и вспоминали, как делались первые шаги, как принимались первые решения, как все больше и больше вовлекался коллектив людей для того, чтобы станция все-таки родилась. И вот эта вот сборка станции была положена этим запуском.

Александр Генерозов: Значит, у нас послезавтра такой круглый юбилей своего рода?

Сергей Крикалев: Наверное, можно так сказать.

Александр Генерозов: Двадцатилетие для МКС. 20-летний парень – это понятно, это в расцвете сил. Но для станции время, наверное, течет немного по-другому и условия другие. Это такой крепкий ветеран или все-таки молодой, амбициозный парень?

Сергей Крикалев: Я бы сказал, это крепкий такой объект, в расцвете сил.

Александр Генерозов: Что глобально будет дальше со станцией? Сейчас ей 20 лет. Может ли она в дальнейшем еще увеличиваться разными модулями, прирастать так, как сейчас растут города?

Сергей Крикалев: Действительно, планируется запуск еще трех модулей для стыковки с российским сегментом. Хотелось бы вернуться к вашему вопросу о 20 годах. Первоначально, когда станция создавалась, ее технический проект делался на 15 лет. Поэтому изначально станция создавалась на 15-летнюю перспективу так же, как и «Мир». Когда создавался «Мир», требовался гарантийный срок существования «Мира» – 5 лет. По факту «Мир» проработал 15 лет. Когда создавалась МКС, сразу заложили 15 лет, как исходное требование, и все расчеты делались именно под это. Но эти расчеты дальше требуют проверки. Всегда берутся определенные запасы. Как мы знаем, 15 лет прошли 5 лет назад.

Когда подходил этот срок, проанализировав состояние станции, состояние конструкций, систем станций, было принято решение, что есть смысл продолжать работу на станции дальше. Поскольку это международный проект, то это было довольно непростое решение международных партнеров, согласование международными партнерами для того, чтобы каждый перестроил свои планы так, чтобы продолжать работать вместе. Было принято решение, что до 2020 года мы работаем дальше все вместе. Сейчас, получив новые данные по результатам дальнейших испытаний станции, мы понимаем, что станция и дальше может работать. Почему я вам и сказал, что это такой крепкий объект, который вполне способен работать дальше. Мы еще не знаем, сколько, но точно знаем, что он может работать дальше. 10 лет у нас точно впереди.

Александр Генерозов: А когда все-таки придет ее срок, как будет выглядеть продолжение? Эта станция будет заменена следующей, или станция, скорее, будет запущена в дополнение к этой? То есть эта останется на орбите и начнется заранее собираться какая-то новая, может быть, не международная, но все-таки космическая станция?

Сергей Крикалев: Пока мы еще не знаем точную конфигурацию этой станции. Мы анализируем возможные варианты дальнейшего развития. Жизнь показывает, что то, что мы сейчас создали на орбите, будет очень трудно повторить, потому что многие вещи в своем роде уникальные.

Интересным моментом является то, что и мы, и американцы, и европейцы, все продекларировали то, что станция будет привлекать все больше и больше коммерческих партнеров, и государство будет уменьшать свой вклад в поддержку работоспособности станции. Сейчас идет оценка того, как станция может быть коммерциализирована.

Александр Генерозов: Сергей Константинович, я еще по поводу МКС слышал такой термин, встречал в прессе – отель МКС. То есть используете ее как космическую гостиницу? Оставим за скобками, сколько будет стоить съездить, слетать в эту гостиницу. Тем не менее есть такой потенциал у нашей станции?

Сергей Крикалев: Потенциально есть. Но это не самое эффективное – использовать ее как отель. Это гораздо более эффективное средство для проведения экспериментов. Конечно, можно научную лабораторию тоже использовать как отель. Но все-таки это больше лаборатория.

Александр Генерозов: Можно ли ее использовать как площадку для отдыха, для подзарядки, для каких-то других целей в дальних межпланетных путешествиях?

Сергей Крикалев: Вы приближаетесь к тому, о чем сейчас достаточно много рассуждают эксперты и многие эксперименты, которые сейчас проводятся на станции, проводятся в интересах будущих миссий. Для того чтобы нам понимать, как летать дальше. Мы на самом деле уже давно и на «Салюте», и на «Мире» проводили медицинские исследования для того чтобы понимать, как человек может летать дольше. Мы проводим исследования определенных материалов, чтобы понять, как материалы через определенное время будут меняться, какие характеристики у этих материалов будут оставаться. Мы проводим эксперименты, определяя надежность будущих электронных компонентов, из которых будет строиться система управления будущих станций. Или даже какие-то методики работы. Методики работы снаружи станции, на выходе, они тоже делаются для того, чтобы экипажи на станции были более самостоятельными и могли летать дальше и более надежно.

Александр Генерозов: И все-таки, сможет ли к МКС пристыковаться космический корабль перед тем, как дальше ему «прыгнуть» на Луну?

Сергей Крикалев: Возможно. Такие варианты просчитываются, когда для того чтобы лететь дальше ты сначала прилетаешь на станцию. И используешь ее как некий пункт сбора с разгонным блоком или разгонный блок может пускаться через какое-то время, и ты это время ждешь на станции, потом отстыковываешься от станции, состыковываешься с разгонным блоком и летишь куда-то дальше. Такие сценарии просматриваются. Правда, они имеют свои ограничения, потому что станция летает в определенной плоскости. И чтобы эти плоскости совпали с направлением полета на Луну, там есть свои тонкости, связанные с небесной механикой. Поэтому полет на станцию, через станцию имеет как свои плюсы, так и минусы. Но это один из вариантов, которые рассматривают эксперты.

Александр Генерозов: В книгах фантастов 60-х мы в 2018 году летаем в отпуск на Луну, но при этом закладываем программу на перфоленте в бортовой компьютер. В реальности все чуть по-другому. Чего ждать в самом ближайшем будущем от космоса узнаем у Сергея Крикалева, исполнительного директора «Роскосмоса» по пилотируемым программам на Европе Плюс. Может ли случиться так, что один из основных наших партнеров, например, Америка, выйдет из этого консорциума?

Сергей Крикалев: Это маловероятно, поскольку мы работаем, в общем-то, в агрессивной среде. Мы работаем в необычных условиях. Мы работаем в условиях, угрожающих жизни человека. Поэтому, несмотря на политические разногласия, мы подставляем друг другу плечо, мы выручаем друг друга в любых сложных ситуациях в программе.

Александр Генерозов: Есть ли общее понимание научной программы, не конкретно по странам? Вот этим занимается Россия, а этим занимается Америка. А вот глобально, с делением на секторы?

Сергей Крикалев: Есть национальные программы. Но есть и часть программ, которые делаются в международной кооперации. Я вспоминаю нашу первую экспедицию, которая началась 18 лет назад. Одним из первых интересных экспериментов, про который вы, может быть, слышали, был плазменный кристалл, который выполнялся всем нашим экипажем. И Юра Гидзенко, и я, и наш американский коллега, Уильям Шеперд, были вовлечены в этот эксперимент. Этот эксперимент создавался совместно с Институтом физики высоких энергий и Институтом Макса Планка в Германии.

Аппаратура доставлялась кораблем «Прогресс». Эти результаты обсуждались на международных конференциях, потому что те результаты, которые мы получили, на самом деле помогли и фундаментальной науке, и я надеюсь, что помогут и прикладной.

Александр Генерозов: Давайте посмотрим с точки зрения, на чем мы будем летать в самое ближайшее время на орбиту. Вся серия кораблей «Союз» рано или поздно должна будет уйти в историю. Возможно, не так скоро. Всем известно, что ее заменит или дополнит корабль, который называется «Федерация». По-моему, это уже официальное название.

Сергей Крикалев: Я знаю, что это название существует. Не знаю, насколько оно официальное. Я знаю, что даже проводился какой-то конкурс по названию. Вы правильно говорите, что создается корабль нового поколения. Основная цель этого корабля – это полеты за пределы низкой околоземной орбиты. Особенность этого корабля в том, что он должен летать выше, дальше, быть способным входить на Землю со второй космической скоростью. Это все-таки другой корабль. Конечно, на нем можно летать на низкую околоземную орбиту. Первые испытания этого корабля будут проходить на низкой околоземной орбите. Но общий его прицел за пределы низкой околоземной орбиты. Поначалу в сторону Луны.

Александр Генерозов: То есть «Союз» будет дополнен очередным «Союзом»? Это уже будет фактически другая ракета. Почему бы не называть их этим замечательным именем, которое нас по большому счету никогда не подводило? Можно сказать, удачное, имя-талисман.

Сергей Крикалев: Действительно, как вы сказали, у нас как обычно всегда существуют технические термины. Есть название, которое выбрало общественность, который сейчас называется «Федерация». Планируется летать на другой ракете, потому что этот корабль более тяжелый, вместительный, имеет больше топлива, поэтому может летать дальше. Действительно будем взлетать на другой ракете, которая сейчас пока имеет техническое название, «Союз-5».

Александр Генерозов: Сергей Константинович, любая космическая миссия – это всегда риск невозврата, гибели человека. Не возникает ли проблемы найти космонавтов в наше время, когда «я» немного больше, чем «мы»?

Сергей Крикалев: К счастью, пока таких проблем нет. Риск действительно есть. Наверное, в любой работе, где скорость не 0, и высота не 0, всегда есть риск. Здесь у нас скорости большие, высоты очень большие. Риск есть в авиации, в вождении автомобиля. В общем-то, риск есть даже при выходе на улицу. Каждый из нас подвергается риску, что упадет кирпич. Всякие варианты возможны. Наша задача с профессиональной точки зрения сделать эти риски разумными, управляемыми. Те ребята, которые летают в космос, это не просто пассажиры, не просто человек, который заплатил деньги для того, чтобы его перевезли из точки «А» в точку «Б». Это, все-таки еще космонавты-испытатели, которые понимают, что риск немного больше, чем риск просто выйти на улицу.

Александр Генерозов: Недавно было ЧП, которое, к счастью, закончилось лучшим образом из всех. Космонавты Овчинин и Хейг остались живы, невредимы. Сама по себе эта история является грустной, потому что мы потеряли технику, время. С другой стороны, она показала, что все аварийные системы работают просто на отлично. Все-таки это некий сигнал, чек-лампа, я имею в виду глобально о нашей космической отрасли или это просто частная ситуация?

Сергей Крикалев: Есть некоторые вещи, которые являются вероятностными. Понятно, что надежность техники никогда не является 100%. Понято, что всегда есть вероятность случайного отказа или случайного совпадения каких-то факторов. Поэтому когда разрабатываются системы спасения, они делаются так, что они должны работать, независимо ни от чего, являться дополнительным рубежом надежности, который даже в самой неблагоприятной ситуации, когда не справляется система управления, происходит разрушение аппарата, жизнь человека должна спасаться. Конечно, не очень хорошо проводить испытания таким образом. Так уж получается, что из любого фактора мы пытаемся взять максимум возможного. Система аварийного спасения сработала в очередной раз на том этапе, на котором она раньше не работала. Решения, которые были приняты раньше и были реализованы раньше, они работоспособны и показали свою надежность.

Александр Генерозов: Сергей Константинович, вы взлетали и с «Байконура», с «Мыса Канаверала». У вас есть уникальный опыт наблюдения за космосом как человеческой культурой. Все знают, что у нас космонавты смотрят «Белое солнце пустыни». Это традиция. Есть еще одна традиция с колесом автобуса. Но мы не будем уделять большое внимание. Есть ли у американской стороны подобные приметы, суеверия? Как это обстоит?

Сергей Крикалев: На самом деле у каждого человека, наверное, есть какие-то суеверия. Кто-то ходит в одном галстуке на экзамен, кто-то надевает одинаковые ботинки. Это личное дело каждого. Что касается традиции, хотя можно сказать и суеверия, смотреть вот этот фильм, мы рассказали об этой традиции нашим американским коллегам, и они с удовольствием вместе с нами смотрят этот фильм. Поэтому эта традиция сейчас распространяется не только на нас, но и на наших партнеров. Традиций, о которых можно было говорить, как о системе, я не припомню. Наверное, потому что я не все знаю.

Александр Генерозов: Я бы очень удивился, если бы американцы из всего не делали бы шоу. Они в этом плане мастера. Старт ракеты – это тоже своего рода шоу. Или вы там не видели, находясь в ней?

Сергей Крикалев: Почему? Я видел старт ракеты и снаружи, и изнутри той ракеты, на которой стартовал. Я хочу сказать, что мы сейчас в какой-то мере начинаем повторять то, что американцы уже делали давно. Когда стартовал шаттл…  у них существует целая система. Люди, которые приезжают по приглашениям для того, чтобы посмотреть, могут стоять чуть ближе. Те, кто просто приехал, заранее зарезервировал себе место, чуть подальше. Те, кто в последний момент спохватились, будут стоять еще дальше. У них довольно хорошо эшелонированная система приглашения многих людей для того, чтобы была возможность посмотреть этот запуск. У нас очень много туристов тоже желало приехать на космодром. Сейчас, как вы знаете, модное слово – коммерциализация. У нас сейчас компания, которая обеспечивает работу наземной инфраструктуры, в том числе пытается организовать туристические туры, для того чтобы желающие люди могли туда приехать, посмотреть.

Александр Генерозов: Я думаю, что это дорого, но я бы прямо в очередь записался, потому что увидеть воочию…

Сергей Крикалев: Я тоже думаю, что это не очень дешево. Но потихоньку количество людей на «Байконуре» становится все больше и больше. Там становится вторая проблема: как сделать так, чтобы люди все-таки оставались в безопасности, чтобы они при этому никому не мешали. Это уже нормальный рабочий процесс, которым надо заниматься.

Александр Генерозов: Космос – это ведь не только престиж, но и со временем станет каким-то дополнительным экономическим фактором. Я имею в виду, когда мы, смело шагая на десятилетия, колонизируем Луну. Люди там будут находиться некоторое время. Сразу встанет вопрос о правовых взаимоотношениях. Прорабатываются ли как-то заранее эти отношения? Есть ли какое-то понимание, как они будут строить? Вот, например, американская колония и российская. Как они будут взаимодействовать?

Сергей Крикалев: На уровне колоний никто не обсуждал, как будет взаимодействовать. Хотя нет. Почему? По-моему, в 1972 году специально выпускался международный документ о том, как мы будем использовать Луну и другие небесные тела. Этот аспект действительно обсуждался. Буквально сегодня, возвращаясь к 20-летию МКС, вспоминая, как вообще организовывалась эта работа, ведь она организовывалась в свое время, начиная с комиссии Гора-Черномырдина. Была космическая секция этой комиссии, которая как раз занималась вопросами взаимодействия в космосе. Когда начиналась организующая работа по программе МКС, выпускалось достаточно много нормативных документов. В конце концов, эти документы обсуждались в правительстве, и как сегодня нам рассказывал один из людей, который принимал участие в утверждении всех этих документов в правительстве, обсуждались очень многие, в том числе юридические аспекты. Если будет какое-то правонарушение на станции, что мы будем делать. Что такое экстрадиция, если что-то пошло не так. Эти вопросы обсуждались. Мало того, сначала был выпущен меморандум о взаимопонимании, потом было выпущено межправсоглашение, по которому каждая страна брала на себя определенные обязательства и были более или менее распределены роли и ответственность каждой из сторон. Что делать, если вдруг подлетающий объект вышел из управления и повредил станцию, кто за это будет отвечать. В межправсоглашении это все прописано, с точки зрения здравого смысла, инженерной логики, в том числе международного права. Эти вопросы как-то урегулированы. Такие вещи продолжают обсуждаться.

Александр Генерозов: Человек воздействует не только на климат на Земле, но скоро начнет воздействовать и на соседние планеты. Стоит ли воспринимать естественный спутник Земли как заповедник? То есть заповедный статус как у Антарктиды.

Сергей Крикалев: Вы очень правильно привели в пример Антарктиду. Я бы не сказал, что это заповедник. Это просто общий ресурс, куда добраться не так просто, где выжить не так просто, где, скорее нужна не конкуренция, кто оттяпает больший кусок, огородит большую территорию, а скорее, сотрудничество. Наверное, на Луне будет что-то похожее. В этом смысле, когда ученые и специалисты обсуждали, как использовать Луну, наверное, логика использования Антарктиды тоже примерно такая же. Хотя можно было сказать, как мы будем в Антарктиде лед делить. Пока до этого не дошли. Может быть, когда-то дойдем и на других небесных телах. Но пока идет вопрос изучения и освоения. Пока вопрос недостатка ресурсов здесь не обсуждается.

Александр Генерозов: На МКС работают специалисты. Это ученые, инженеры, космонавты, которые летают туда. Их надо где-то обучать. Мне, например, видится немного пессимистичная тенденция, что уровень образования становится менее глубоким. Возможно, я заблуждаюсь. Есть ли этот понижающий градиент в образовании?

Сергей Крикалев: Я не берусь сейчас обсуждать уровень образования, тем более, что очень много обсуждается, что происходит в начальной школе, в средней школе, в высшей школе. Я слышал от преподавателей высшей школы, что ребята со средней школы приходят немного более «слабы» и мы подтягиваем ребят. Но то, что происходит в «Центре подготовки космонавтов», когда мы берем уже инженеров. Не просто инженеров, имеющих высшее образование, но инженеров, имеющих как минимум трехлетний опыт работы, причем мы стараемся выбрать лучших. Поэтому, грубо говоря, до нас так много слоев, которые способны скорректировать какие-то недостатки в одном из элементов образования, что для нас, к счастью, пока это незаметно.

Александр Генерозов: Я слышал такую вещь, что в космосе даже компьютеры настолько жестко испытываются по стандартам на отказ, на поведение в нестандартной ситуации, что сами по себе операционные системы могли бы показаться достаточно старыми современным пользователям.

Сергей Крикалев: Есть такая проблема. Эта проблема связана не только с космической техникой, не только с компьютерами, которые используются в космической технике. Это, наверное, общая философия развития больших и сложных систем. Заметьте, когда у нас авиация начиналась, каждый год делалось несколько моделей самолетов, делались новые крылья, новые расчалки, другой тканью обматывались эти крылья и так далее. С развитием техники изменений становилось меньше. Техника становилась немного более консервативной. Некоторые самолеты, которые разрабатывались уже несколько десятков лет назад, продолжают летать на авиационных линиях не просто как самолеты для испытаний, но это те самолеты, которые возят пассажиров. Взять тот же самый Boeing 747, который начинался неизвестно когда. Конструкция его в большой мере сохраняется. Да, меняется электроника. Да, меняется какая-то начинка. Может быть, навигация. Может быть, даже двигатели. Но конструкция оказалась удобной. Она сохраняется. Поэтому чем более сложная техника, тем более инертно становится ее изменение. Это становится все тяжелее делать, потому что во-первых, нужно убедиться, что все это работает слаженно. Это требует определенных проверок. Поэтому вы здесь правы. Те компьютеры, которые работают на борту, это не самые последние версии, не самые новые, продвинутые, потому что это новое и продвинутое требует определенных испытаний. Поэтому такой факт есть, но это одна из интересных особенностей развития космической техники и вообще, сложных систем.

Александр Генерозов: Можно ли сравнить, на ваш субъективный взгляд, фигуру Илона Маска с такими людьми, как Вернер фон Браун или Королев, не как с учеными, а как с человеком высокой энергии, который может пробивать, верит в свои идеи и добивается своего?

Сергей Крикалев: Я думаю, что в любой сложной технике, в космонавтике в том числе в конце концов добиваются успеха те, кто достаточно целеустремлен, энергичен. Конечно, такая общая объединяющая черта есть у всех. Наверное, точно такая же черта есть у физиков, которые увлечены своим проектом и делают новые эксперименты, получают новые знания. Есть у медиков, которые стоя часами у хирургического стола, создают новые методики лечения людей. Поэтому я соглашусь с вами, что все те, кто оставляют заметный след, это все энергичные люди с положительной харизмой, которые несмотря ни на что, преодолевая все трудности, добиваются успеха. Говорить про условия, которые были у Королева, у Вернера фон Брауна, у последующих конструкторов и разработчиков, наверное, это все-таки разное. Возвращаясь к вопросам частного космоса, действительно очень популярная мысль, что есть Илон Маск, он так хорошо развивается. Есть частный космос, и больше его нигде нет. Это совсем не так.

Александр Генерозов: У нас есть господин Филев и S7 Sea Launch.

Сергей Крикалев: Нет, я вам скажу гораздо раньше. У нас КБ Королева, компания, которая сейчас называется РКК «Энергия», уже больше 20 лет является акционерным обществом. Поэтому если говорить о том, когда и где что начиналось, так у нас это уже давно. На самом деле если посмотреть, как передавалась в свое время, когда разрабатывался шаттл, я как раз в это время находился там на подготовке и изнутри наблюдал дискуссии, которые там шли. Если сначала шаттл обслуживало только NASA, было отдано в частную компанию. По-моему, Rockwell тогда занимался этим обслуживанием. Вообще, на самом деле это уже достаточно устоявшийся тренд. Просто сейчас, может быть, появилась некоторая дополнительная мода, которая позволяет немного по-другому взглянуть на то, что сейчас происходит.

Александр Генерозов: Через призму паблик рилейшнз.

Сергей Крикалев: Наверное, да. Хочу сказать, что может быть, в отличии от Королева, где даже какие-то традиции были немного больше связаны с русской пословицей: «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь». Есть другая сторона медали, когда иногда звук о том, что ты делаешь, идет далеко впереди того, что ты делаешь. И в этом есть свои плюсы, но есть свои минусы.

Александр Генерозов: Друзья, легендарный летчик-космонавт, исполнительный директор по пилотируемым космическим программам госкорпорации «Роскосмос», герой СССР и России, Сергей Крикалев провел свой воскресный вечер на радио № 1 в России*, на Европе Плюс. Александр Генерозов, Week & Star. Пока.

Сергей Крикалев: До свидания!

Александр Генерозов: На Европе Плюс легендарный телеведущий, спортивный комментатор, дважды Лауреат ТЭФИ, человек, который неоднократно дарил нам самые горячие и острые комментарии о спорте и околоспортивной жизни. Дмитрий Губерниев на Европе Плюс! Здравствуйте, Дмитрий, и привет всем-всем!

Дмитрий Губерниев: Здравствуйте, Александр, спасибо, что позвали. Так получилось, что обойдя все радиостанции страны практически, наконец-то и Европа снизошла, и вот я, скромный, здесь, перед сегодняшним, можно сказать, ночным эфиром на матче. День насыщенный, поэтому, всем привет, друзья!

Александр Генерозов: Ночной эфир на матче? Это что такое?

Дмитрий Губерниев: Да, звучит эротично. Но сегодня большой же футбольный день. Сегодня и «Зенит» − ЦСКА, сегодня два «Манчестера», сегодня много Испании, и всего такого прочего. Мы будем подводить жаркие итоги в 0:50. Это, практически, с одной стороны, для тех, кто не спит в Москве, потому что у нас вещание сквозное, и мои благодарные зрители на Дальнем Востоке, на моей любимой Камчатке, в Приморье, они будут уже просыпаться. Новый день. Дети в школу под аккомпанемент нашего блистательного прямого эфира.

Александр Генерозов: Я, со своей стороны, хочу поздравить в вашем лице «Матч ТВ», потому что 1 ноября, если я правильно подсчитал, вы праздновали трехлетие?

Дмитрий Губерниев: Да, абсолютно точно. Мы на «Матч ТВ» праздновали трехлетие, и я горжусь тем, что первые слова в эфире три года назад 1 ноября произнес именно я. И, собственно, я продолжаю комментировать. Сейчас масса планов, потому что впереди биатлонный сезон, который 2 декабря стартует в Словении. Обычно, он начинается в Швеции, но в Швеции пройдет Чемпионат мира, и поэтому мы начнем с Поклюки, это прекрасное местечко Блед, и, собственно говоря, права на биатлон куплены, это всенародно объединяющий вид спорта. Наша программа биатлонная, «Биатлон с Дмитрием Губерниевым» будет продолжать работу, поэтому всех приглашаю к экранам. Но я думаю, что радиослушатели все сплошь фанаты биатлона, потому что, еще раз хочу сказать, это единственный вид спорта, которым: а) интересуются все, и взрослые, и дети. И, что самое для меня главное, много женщин, практически 50%, Саш, аудитории, это прекрасные дамы, поэтому, чмоки-чмоки!

Александр Генерозов: Мужчина на лыжах! Мужчина с ружьем и на лыжах, это круто всегда. Итак, биатлон.

Дмитрий Губерниев: А мне вот прямо сейчас задают вопрос, когда прекратят чествовать биатлонистов? А их, собственно говоря, никто и не чествует, потому что пока они ничего и не выиграли. Мы помним, что прошлый сезон был, мягко говоря, неудачный, поэтому рассчитываем, что эта наградная ведомость, всероссийская, будет в следующем сезоне у нас.

Александр Генерозов: У нас новый тренер. Точнее, новое у нас является хорошо забытым старым. Анатолий Хованцев.

Дмитрий Губерниев: Это правда. Анатолий Николаевич великий человек по-настоящему, и именно он, в свое время, в 90-е годы, слепил одну из самых сильных команд в истории советского и российского спорта по биатлону, и Тарасов, и Драчёв, все те люди, которые блистали, выигрывали награды и чемпионаты мира, и Олимпийские игры, и так далее. Потом он уехал в Финляндию, был неудачный приход в женскую сборную команду после Ванкувера, когда в 2011 году, к сожалению, наши дамы ничего не выиграли. И в момент биатлонной эстафеты, когда мы проигрывали очень много, тогдашний руководитель Союза биатлонистов России Михаил Прохоров отстранил Анатолия Хованцева от работы со сборной командой. Он уехал снова в Финляндию.

Александр Генерозов: Это было эмоциональное решение?

Дмитрий Губерниев: Это было эмоциональное решение, как и многие решения Михаила Дмитриевича, который, в общем, на эмоциях, по-моему, почти ни одно дело своей жизни не довел до конца, понимаете? Вот так, если называть вещи своими именами. Хотя я с огромным уважением отношусь к той команде, мы продолжаем дружить и с Сергеем Кущенко, и с Александром Паком, замечательными людьми, они тогда руководили биатлоном. Но факт остается фактом. Поэтому, на самом деле, Хованцев, кстати говоря, если мы вспомним баталию, великую баталию между Анастасией Кузьминой и Кайсой Мякяряйнен за Кубок мира в Тюмени. Именно тогда Хованцев был тем человеком, который консультировал Кайсу и его лепта в то, что она выиграла третий Большой хрустальный глобус в своей карьере, она неоспорима.

Александр Генерозов: Но Анатолий Николаевич начал достаточно резко. Я посмотрел, он объединил основные и тренировочные составы фактически...

Дмитрий Губерниев: Александр, вы весьма подкованы! Я хочу сказать о том, что он начал, с одной стороны, резво, потому что мы понимаем, сборная — не закрытый клуб, и сейчас уже через несколько дней буквально в Финляндии состоятся отборочные старты. То есть фактически только Антон Шипулин получил возможность без отбора стартовать в декабре. Но Антона мы увидим вряд ли так рано, потому что мы знаем, что он только недавно объявил о продолжении своей спортивной карьеры, и здесь торопиться не надо. То есть тут спокойно к Чемпионату мира подводка, и без Антона, естественно, как без той команды, без которой нам не жить.

Мы узнаем фамилии людей после двух спринтерских гонок в середине ноября, кто поедет на первые этапы Кубка мира, на этапы кубка IBU, и здесь отбор будет одинаковым для всех. Там еще, понятно, есть по одному месту решением тренерского совета. Но методики, они для всех в целом одинаковы. Если говорить, и самый первый состав, и резервный состав, то есть тут примерно апробация на каждом спортсмене идет уже проверенная годами со стороны Хованцева.

Кстати, Виталий Норицын занимается женщинами, замечательный специалист молодой, и я хочу сказать, очень амбициозный и очень талантливый, думающий тренер, поэтому я верю в этот этап. Я верю в Володю Драчёва, нового президента Союза биатлонистов России, и буду всячески поддерживать. А если все будет плохо, то буду и критиковать, не без этого.

Александр Генерозов: Он — тот самый человек, который делает спортивное состязание понятным для простых смертных. Он — спортивный комментатор и телевизионный ведущий на «Матч ТВ». Дмитрий Губерниев! И ты спрашивал вопросы, извини, на «ты», раз ты перешел...

Дмитрий Губерниев: Давай на «ты», давай уже, давай!

Александр Генерозов: Светлана спрашивает.

Дмитрий Губерниев: Чай я допил, давай на «ты», Саш!

Александр Генерозов: Дмитрий, гребля, биатлон, а на третье место какой вид спорта для себя ставите?

Дмитрий Губерниев: На самом деле, понятно, что гребля — это мой родной вид спорта, это предтеча всего, собственно. Но ведь здесь есть несколько видов гребли. Есть, например, гребля академическая. Я сегодня, кстати, наконец-то, поставил гребной тренажер дома, концепт! Водрузил его Сергей Федоровцев, олимпийский чемпион, мой друг. Теперь я буду грести по-настоящему, и уже через год брошу Сергею вызов и мы с ним схлестнемся в Крылатском на дистанции два километра. Я — олимпийский чемпион. Задача моя — проиграть минуты три, не больше. Но пусть будет гребля на байдарках и каноэ, пусть будут лыжные гонки, пусть будет синхронное плавание, прыжки в воду, плавание, хоккей...

Александр Генерозов: Тут уже пятый, шестой вид спорта пошел!

Дмитрий Губерниев: Конечно, потому что, на самом деле, к чему? Как говорил мой дедушка: все полезно, что в рот полезло, в том смысле, что если ты с самыми разными видами спорта соприкасаешься, то это прекрасно и хорошо.

Александр Генерозов: Вернемся к биатлону. Я посмотрел, какие призовые деньги выплачиваются за первые места биатлона.

Дмитрий Губерниев: Очень приличные.

Александр Генерозов: А мне кажется, это не так уж, если сравнивать!

Дмитрий Губерниев: Очень приличные. Сейчас, с этого года на 30% повышаются заработки чемпионам, и там, по-моему, даже за первое место на одном старте порядка 15 тысяч евро. Вычесть налоги в каждой стране, но это вполне нормальные деньги. То есть лидеры сезона могут заработать, с учетом бонусов за желтые майки, и все такое прочее, за Малые глобусы, сотни тысяч европейских рублей. Это приличные деньги для спорта. В плавании, например, таких денег нет на этапах Кубка мира. В гребле таких денег нет. В лыжах, примерно сопоставимо, но тоже, насколько я понимаю, меньше. Поэтому биатлонистам в этом смысле жаловаться грех.

Александр Генерозов: Если не сравнивать их с футболом, конечно.

Дмитрий Губерниев: Мы не будем сравнивать с футболом. Футбол это вид спорта № 1. Чемпионат мира, прошедший, показал, что ни один биатлон, ни одна Олимпиада не может так объединить людей повсеместно в мире, как это было, скажем, у нас в стране, и не только на Никольской, а в любом городе, который принимал и не принимал Чемпионат мира. Поэтому здесь поспокойнее. То же самое можно сказать про хоккей и про теннис. Но, я еще раз хочу сказать, например, если мы про «бабки» сейчас разговариваем, да?

Я интересовался, сколько получают, например, скажем так нескромно, люди, которые являются лидерами американской спортивной журналистики в комментаторском цехе на различных телеканалах. «Чуть» больше, чем мы все. Но ведь это не повод (чуть — это в кавычках), это не повод грустить и говорить: «Ага! Вот у них так!» В любом случае, нужно делать дело. Нужно работать. Нужно радоваться жизни, то, что сейчас происходит.

Я приехал, у меня замечательное настроение. Сразу после нашего эфира отправлюсь вместе с Сашей Маршалом в студию писать музыкальный трек для новогоднего парада звезд для канала «Россия», потому что я же тот ласковый теленок, я же двух маток, понимаете! Я работаю на канале «Россия», я работаю на канале «Матч ТВ», я пришел на Европу Плюс! Да здравствует наше телевидение и радио!

Александр Генерозов: (смеется) Расскажи лучше, где лучше смотреть биатлон, если человек приехал на состязание? Вдруг вырвался кто-то.

Дмитрий Губерниев: Вопрос, часто который задают. Смотрите, здесь, допустим, Аня Маслова, родная сестра Антона Шипулина, она собирает всегда большие группы болельщиков, и отправляет на различные этапы Кубка мира. И, конечно, в Словении будут наши. Будут и в Австрии, такой намоленный этап в Хохфильцене. Да и в Чехию тоже приеду, если говорить про декабрь. Вы понимаете, сейчас все, конечно, зависит и от состоятельности, от кошелька, если хотите. Понятно, европейская поездка, она, в общем, наверно, выйдет не совсем дешевой. Понятно, что тут есть какие-то варианты, скажем, объединиться, какие-то туровые истории.

Но, вы понимаете, в чем дело? Биатлон все-таки весьма специфический вид спорта для того, чтобы его созерцать на трибунах, потому что, когда немцы в Оберхофе, например, преодолевают несколько километров дистанции от автобусов, приезжая из разных уголков Германии, это тоже намоленный вид спорта, идут в подъем в дождь частенько, в снег, промозглая погода, потому что это Оберхоф. Но еще большее счастье мне доставляет тот факт, когда наши болельщики говорят: «Дима, как тебя не хватает нам для комментария на трибунах!» Поэтому я еще раз всех призываю: ребята, все на матч! Биатлон со 2 декабря в прямом эфире практически все гонки! Welcome!

Александр Генерозов: А на состязаниях есть ли какая-то фан-зона, где можно это все посмотреть, или вроде бы живьем...

Дмитрий Губерниев: Нет, безусловно, да. Смотри, ты стоишь на трибунах. Больше того, ты стоишь на трибуне, когда она переполнены, например, просто до отказа, и ты занимаешь места за несколько часов до начала соревнований. И ты даже не можешь сойти с места, потому что твою позицию займет другой зритель. И как в свое время Маргарет Тэтчер называли «леди железный мочевой пузырь», потому что она могла много терпеть, и также на трибунах ребята стоят, не шелохнувшись по несколько часов, получая от этого удовольствие. Глинтвейн, другие прекрасные биатлонные напитки, это потрясающе совершенно.

Александр Генерозов: Он соединяет спорт и телевидение в единый продукт, и делает это отлично! Неизменно улыбчивый и остроумный Дмитрий Губерниев на Европе Плюс!

Дмитрий Губерниев: Разговорите меня, Александр! Разговорите меня!

Александр Генерозов: Аршавин уходит! Последний матч Аршавин сыграл за «Кайрат», и если здесь о нем какая-то такая странная репутация, а там его прямо как героя провожали. Смог бы он сыграть у Саламыча получше?

Дмитрий Губерниев: Влад Радимов, мой товарищ хороший и наш замечательный эксперт, тренер прекрасный, футболист, как-то раз запилил в Instagram, что лучший в истории российского (мы сейчас советский футбол не трогаем), лучший игрок в истории российского футбола. И я написал комментарий, который имел большие отклики. Странно, но на фотографии же не Александр Мостовой, поэтому я считаю, что именно царь лучший игрок в истории российского футбола. Но то, что за ним идет Аршавин, это совершенно очевидно.

И, больше того, я хочу сказать, в свое время я беседовал, брал большое интервью у Стивена Редгрейва, это икона мирового спорта, это сэр, это рыцарь британской короны, знаменитый гребец, пятикратный олимпийский чемпион, легенда из легенды. Вот Стивен Редгрейв, когда я его спросил, кого он знает из российских футболистов, он говорит: «Я как-то раз на самолете летел, вместе мы сидели рядом с парнем, он в „Арсенале“ играл. Фамилию забыл, но футболист очень хороший». В любом случае это, конечно, было про Андрея Аршавина.

Поэтому тут же у меня еще такое, знаете, брожение ума, потому что я с Юлей Барановской очень дружу, есть трое детей, и, в общем, такие очень непростые взаимоотношения в кругу этой, скажем так, семьи, которая больше таковой не является. Поэтому, на самом деле, Андрею я желаю всяческих удач. Он, кстати говоря, может, и мы с ним тоже были в эфире неоднократно, в том числе, на Чемпионате Европы пару лет назад. Он может быть прекрасным телевизионным экспертом, человек, который так играл здорово в футбол, естественно научится его понимать и разбирать.

Александр Генерозов: А не рановато ли, вообще, покидает игровое поле?

Дмитрий Губерниев: Собственно говоря, это решение, которое мы уважаем, и Аршавин, это икона не только питерского футбола, но и отчасти, скажем, и британского. Мне рассказывали вещи, когда Диего Марадона к нему подходил, обнимал при всех, говорил: «Ты мне просто как сын, ты продолжатель моей вот такой игры! Спасибо тебе, что это стоит в голове!».

Александр Генерозов: В голове даже не укладывается.

Дмитрий Губерниев: Но, например, сейчас Аршавин-младший у Барановской, он в школе «Барселоны», так что, мечта сбылась. Аршавин в «Барсе».

Александр Генерозов: Больше фактов о госте узнаем в серии быстрых вопросов. Ответы, в принципе, в любом формате готов принимать!

Дмитрий Губерниев: Давай.

Александр Генерозов: Комментировать, находясь вживую на стадионе и глядя на экран — это большой вызов, большая сложность?

Дмитрий Губерниев: Как в свое время говорил Николай Николаевич Озеров, если ты комментируешь что-то под картинку, это в принципе, уже халтура.

Александр Генерозов: Но не всегда же возможно?

Дмитрий Губерниев: Понятно, что нет возможности каждый раз ездить. Тем не менее, мы отправимся на биатлон, на целый сезон вместе с командой, и рейтинги хорошие, и спонсоры есть, и все такое прочее. Но, безусловно, на месте событий ты передаешь вот это дыхание. И репортаж становится вкуснее, я скажу так.

Александр Генерозов: Всегда вкуснее?

Дмитрий Губерниев: Всегда вкуснее.

Александр Генерозов: Расхожий штамп: «лишился дара речи». Для комментатора это провал или есть право на немую паузу такую?

Дмитрий Губерниев: Я уже научился делать паузы, на самом деле. И они такие гроссмейстерского толка, потому что я помню, как кто-то из мэтров рассказывал, как люди в 50-е годы держали паузу на радио. Но здесь, конечно, это выглядит сейчас несколько странно. Но на телевидении, безусловно, пауза должна быть. И, если как говорят: «Чего ты орешь?» А если я, например, не ору: «Дмитрий, у вас что-то случилось? Почему вы такой спокойный?» Или: «Почему вы замолчали?» Поэтому, нет, я еще раз хочу сказать, что я безумно благодарен поклонникам. И людям, которые принимают мои репортажи, их, слава Богу, большинство. И благодарен тем людям, которые не принимают мои репортажи, которые раздражаются, потому что раздражение — это эмоции чрезвычайно приятные. И это тоже здорово. Главное, чтобы равнодушия не было в работе. А так...

Александр Генерозов: Бойтесь равнодушных.

Дмитрий Губерниев: Конечно, я получаю удовольствие, и смею думать, что со мной кайфуют и зрители.

Александр Генерозов: Есть ли у комментатора закадровые помощники, которые могут подгуглить что-то, быстренько принести информацию, справку, или это не реально?

Дмитрий Губерниев: Конечно, есть, безусловно. И есть редактор, который может вовремя подсказать. Ты отвлекся от картинки, посмотрел куда-то в монитор, в онлайн-систему. В этот момент что-то происходит. Естественно, это коллективный труд. Вообще, телевидение, так же, как и радио, с нами же есть звукорежиссер, и, понятно, что есть те люди, которые занимаются digital, всем остальным. Поэтому, это большая работа для всех. Но, если говорить конкретно про мою подготовку к репортажам, то, конечно, есть люди, которые мне помогают, собирая определенную информацию. Но, безусловно, я этим занимаюсь и сам. На месте событий я хожу к тренерам, я общаюсь, я смотрю на спортсменов, я задаю вопросы, поэтому я готов, как Гагарин и Титов!

Александр Генерозов: В один день с тобой — 6 октября — родились такие люди, как легендарный хоккеист Борис Михайлов, художник Александр Шилов, малазийский король Мухаммед V, и тайская штангистка, олимпийская чемпионка Удомпорн Полсак.

Дмитрий Губерниев: А вчера, между прочим, Татьяна Каширина, в весовой категории свыше 87 килограмм на Чемпионате мира в Ашхабаде выиграла свою пятую золотую награду чемпионки мира...

Александр Генерозов: Вот ее бы ты, наверно...

Дмитрий Губерниев: Давай аплодировать! Татьяна Каширина! Как мы за нее болели на Олимпийских играх!

Александр Генерозов: Конечно.

Дмитрий Губерниев: Выиграть, к сожалению, не получилось, но пятикратная чемпионка мира в олимпийском виде спорта, это потрясающе. Поэтому, женщина, если хочет взять штангу, пусть берет. Как говорил герой Михаила Светина в моем любимом фильме Аллы Суриковой «Человек с бульвара Капуцинов», «Если женщине что-то не дать, она подойдет и возьмет сама»!

Александр Генерозов: Обратить внимание на интересный момент, передать напряжение и драйв, перенести зрителя на арену − все это работа спортивного комментатора. Это вам не в Instagram фотки комментить. Дмитрий Губерниев на Европе Плюс!

Дмитрий Губерниев: А что? Я тоже в Instagram фотки комменчу. У меня, вообще, классный Instagram.

Александр Генерозов: Мы потом полистаем его обязательно.

Дмитрий Губерниев: Да, у меня самый позитивный, у меня идет движуха постоянная. Я иногда ругаюсь даже со страшной силой, на меня обижаются. Я говорю, что Месси — слабак, — на меня обижаются поклонники Месси, что Роналду слабак, − поклонники Роналду. В конечном счете, я люблю всех, и рассчитываю все-таки на тонкое понимание моего толстого юмора!

Александр Генерозов: Ты лучше скажи, какие состязания все-таки более сложные, наиболее сложные для комментирования? Мне кажется, почему-то шахматы. Это, реально, да?

Дмитрий Губерниев: Вообще, одна из первых на меня пародий, и, наверно, уже лет 11-12, Серёжа Бурунов, блистательный совершенно Бурунов, он сделал еще в «Большой разнице». И я помню, что: (передразнивает) «Ну, кто так комментирует эту шахматную партию! Я даже не побоюсь этого слова, партеющу! Ладью Володенька Крамник...» И я сижу с флагом, размахиваю. Что шахматы? Сейчас матч на первенство мира, а наших нет. Поэтому, какой был у Серёженьки Карякина шанс взять норвежца, ах ты, чёрт побери!

Александр Генерозов: Но не дотянул немножко!

Дмитрий Губерниев: Бывает, да. Но в любом случае, мировая шахматная корона весьма интересна. Ты понимаешь, в чем дело? Вот мне говорят: «Прекрати комментировать футбол!» Я не комментирую футбол, я его обозреваю. Я работаю ведущим в студии. Я всегда так шучу, конечно, но, тем не менее. Комментаторов в стране много, а обозреватель один, потому что я никакой не аналитик. Есть люди, которые понимают футбол лучше, глубже. Но, вместе с тем, поскольку в рабочей студии, скажем так, от рабочего комментатора, в данном случае мы про себя так скажем, отличается.

Потому что я модерирую, я ухожу на рекламу, я задаю вопросы уточняющие, не влезая в глубину. А если Мостовой, если это Карнаухов, если это Генич, если это Саша Неценко, наши коллеги прекрасные, и игравшие, и не игравшие. Смотри, сейчас Карпин в «Ростове», наш тоже прекрасный эксперт в свое время, тренирует, Рашид Рахимов, просто звезда, я считаю, мировой футбольной аналитики, ушел в «Ахмат», второе пришествие весьма удачное. Поэтому, конечно, это здорово.

Сегодня в 0:55 на матч придет Равиль Сабитов, прекрасно играл в футбол, обладатель Кубка России в составе «Динамо». Прекрасно говорит, тренер неплохой. Молодой и весьма перспективный, как футбольный аналитик. Поэтому, знаешь как? Можно комментировать, а можно обозревать.

Александр Генерозов: Ты обозреватель, мы помним.

Дмитрий Губерниев: Да.

Александр Генерозов: Я понял. Дмитрий Губерниев на Европе Плюс. Через минуту-другую, как я и говорил, полистаем Instagram нашего гостя. Самое время открыть его...

Дмитрий Губерниев: Вот сейчас только что, между прочим, Уле-Эйнар Бьорндален мне поставил лайк под последним постом! И я этим горжусь.

Александр Генерозов: Жизнь прожита не зря (смеются).

Дмитрий Губерниев: Да.

Александр Генерозов: Открываем Instagram. Я, кстати, только что добавил лайк к той публикации, которую лайкал Бьорндален, и смотрим дальше, немножко листаем. Селфи с Себастьяном Самуэльссоном, шведским биатлонистом и непримиримым борцом с допингом, как оказалось. Если оставить всю эту его позицию немножко в стороне, он нормальный вообще человек?

Дмитрий Губерниев: Я думаю, вообще, нормальный, мы же отдаем должное его спортивным результатам и сборной Швеции. Он поднимался на олимпийский пьедестал, причем не единожды. Но когда люди занимаются уже откровенно даже не своим делом, я бы сказал, потому что «Заседание в Белом доме, где меня позвали, и других спортсменов (не меня, а я от имени шведа говорю), обсуждать проблему, как WADA вернула „Русаду“...» Тогда позовите другую сторону! Что это может быть одностороннее какое-то обсуждение, да? Всегда найдется Баба-Яга, которая против. Но он же не приехал вместе с чехами, канадцами, американцами в Тюмень, мотивируя это тем, что «Русада» не восстановлена. И сейчас, когда забанили шведскую «Лабу», там есть проблемы тоже допинг-проб и анализа допингового... Я предложил на всю страну, и донесли до него сразу же, давай-ка ты, милок, пропустишь, бойкотируя Чемпионат мира по биатлону, который следующей весной пройдет в Швеции в Эстерсунде!

Александр Генерозов: Это он отвечал тебе в итоге, да?

Дмитрий Губерниев: Он в итоге отвечал не мне, ему писали люди, естественно. Но понятно было, что и переведут все, за всеми наблюдают, так или иначе. И, естественно, не обязательно быть подписанным на меня, например, чтобы узнавать какие-то истории. Это касается и Фуркада, и наших с ним каких-то словесных вопросов, которые возникали у него ко мне или наоборот. Но Самуэльссон, как бы там ни было, человек, которому я желаю всяческих удач, и очень интересно будет посмотреть на него. Он сказал, что «Я приеду на Чемпионат мира, потому что есть разница между Тюменью, типа, и Швецией».

Александр Генерозов: Ага! Давай полистаем дальше.

Дмитрий Губерниев: Жухало, короче!

Александр Генерозов: Да, 1 ноября ты в «Студии Союз» на «ТНТ» с Иваном Абрамовым. И я смотрю на фотку, Ваня какой-то такой запуганный. Ты запугал его?

Дмитрий Губерниев: Нет, никто никого. Ваня очень благодарен, очень талантливый человек, и мы, кстати говоря, на «ТНТ» очень здорово блеснули, потому что я там был в импровизации, и первый раз в жизни видел, как Паша Воля просто от смеха плачет, потому что это была такая грандиозная съемка, с моей точки зрения. Мы здорово зажгли. И был у Азамата, кстати, в гостях «Однажды в России». И был на «Студии Союз». Масса пародий. Я тоже очень люблю Азамата, он делает «Все на мяч», талантливо, замечательно. А Ваня, который еще в КВН делал пародии, но я ему проиграл, правда, Абрамову, в упорной борьбе. Ване проиграть не зазорно. И, в общем, на самом деле, хочу сказать ему спасибо за такое уважительное отношение все-таки к старшим товарищам, потому что я-то там уже совсем так распоясался. Но, кстати, было смешно, найдите, друзья, в интернете, где есть вот эти тээнтэшные вещи. Мы будем продолжать их делать.

Александр Генерозов: Листаем дальше, 24 октября. Кадр, где Роналду делает селфи с прорвавшимся на поле фанатом во время игры «Манчестер Юнайтед» − «Ювентус».

Дмитрий Губерниев: Да, он огромный молодец!

Александр Генерозов: Все-таки, за Роналду или за Месси?

Дмитрий Губерниев: Ой, мне сложно сказать, за Роналду или за Месси. Один стоит другого. Сейчас я за Мбаппе.

Александр Генерозов: О!

Дмитрий Губерниев: Мбаппе хорош! Но, вообще, на самом деле, у меня все-таки, даже не позиция, а житие мое, так скажем, от Роналду немножко поближе, потому что мы действительно наблюдаем, как человек справляется со своей медийностью, прежде всего. А с точки зрения раскрученности, он все-таки популярнее, чем Месси, простят меня поклонники Лионеля. Здесь шоу-бизнес и все такое прочее. Как сейчас Виктория Бекхэм популярнее, чем сам Дэвид Бекхэм. И даже несмотря на то, что, кстати говоря, без Виктории Spice Girls собираются, уже 700 тысяч заявок на билеты, тем не менее...

Поэтому здесь я за Мбаппе.

Александр Генерозов: Заниматься спортом тяжело, достигать результатов еще сложнее, а наслаждаться спортивными состязаниями можно легко и с удовольствием прямо с дивана, закусывая бургером, и вслушиваясь в комментарии спортивных журналистов!

Дмитрий Губерниев: Нет!

Александр Генерозов: Нет? Почему нет?

Дмитрий Губерниев: Я хочу сказать, что сейчас день рождения Александры Николаевной Пахмутовой было несколько дней назад, а скоро юбилей у Николая Добронравова, великого русского поэта:

«Впереди наша цель, впереди

Ты в победе себя убеди

Чтобы не было страха в душе

На крутом, как судьба, вираже»

Вот такие строки.

Александр Генерозов: Ничего себе!

Дмитрий Губерниев: Николай Николаевич Добронравов.

«Бесконечен этот тягун,

Как дорога в неблизкий свет.

За твоей спиною сквозь гул

Потрясающе катит швед!

Ты выигрываешь у него

Полсекунды, пол-ерунды!

Крут подъемище!

Кто кого: Или он тебя или ты.

Стала нашей твоя судьба,

Слёзы встали у самых глаз.

И у нас к тебе — не приказ

И не просьба — одна мольба.

Ты выигрываешь! — прибавь!

Ты выигрываешь! — нажми!

На мгновенье прильнув, припав,

— Хочешь, наши силы возьми!

Вот! Зачем нам теперь они?...

Ты, пожалуйста, добеги, родной!

Достони, дохрипи, смоги!

Через все чужие „ни в жизнь!..“,

Через все свои „не могу...“

Ну, еще! Еще продержись!!

... Ох, как жарко на этом снегу!» — Роберт Рождественский, «Репортаж о лыжной гонке», посвященный победе нашей эстафеты Вячеслава Веденина в 1972 году, когда Вячеслав Петрович отыграл минуту. А я эти стихи посвятил Александру Легкову на церемонии закрытия Олимпийских зимних игр в Сочи. Вот так!

Александр Генерозов: Не знаю, как там про лыжников, у нас сейчас Гран-при по фигурному катанию, и Елизавета Туктамышева зажгла тоже несколько раз так неплохо.

Дмитрий Губерниев: Нет, сейчас, конечно, потрясающе, нет, в смысле, да. Потому что фигурное катание сейчас едва ли не вид спорта № 1. И смотри, мы видим японку, очень серьезное соперничество будет у Туктамышевой и с Загитовой. Мы видим сейчас, что Медведева, тут все не просто с Брайаном Орсером. Плюс ко всему, Трусова подрастает. В общем, сезон просто вау!!!

Александр Генерозов: А ты скажи мне с медийной точки зрения, то, что Туктамышева так засветилась, и она Трампа вызвала куда-то в Twitter, разберет, типа, надерет ему пятую точку.

Дмитрий Губерниев: Да, да-да.

Александр Генерозов: И то, что вот эти элементы стриптиза, и даже теперь #Tuktikchallenge запустили, это же ведь круто?

Дмитрий Губерниев: Она большая молодец! Ты посмотри, человек чемпионом мира стал, а потом, вроде бы, казалось бы, пропала из поля зрения. Сейчас вернулась, да как! Короткая программа, пожалуй, лучшая в мире. Но мы видим, как поджимают судьи Туктамышеву. Поэтому, конечно, мы ждем этого великого сражения в нынешнем сезоне. Первый постолимпийский сезон, он всегда очень интересен и важен, поэтому, да здравствует фигурное катание! Да здравствуют наши женщины! Да здравствуют наши спортивные пары, танцоры! И, вообще, мужчины наши тоже да здравствуют!

Александр Генерозов: Бегом по вопросам. Алиса спрашивает: если бы не было Шипулина, кто в сборной круче всех был бы?

Дмитрий Губерниев: Я надеюсь, что этот сезон покажет, жду от молодежи прорыва.

Александр Генерозов: Евгения Никанорова: на «Матче» фигурное катание редко транслируют. Жалуется.

Дмитрий Губерниев: У нас, мы купили фигурное катание, «Матч Арена» показывает по полной программе, ищите, много где есть этот канал.

Александр Генерозов: И короткий комментарий из нашей трансляции. Алексей: музыку вообще не включайте, пусть Губерниев говорит!

Дмитрий Губерниев: Ой, спасибо большое. Но, на самом деле, сегодня, вообще, масса. Вот у нас коллега пришел, новости будет читать уже через пару минут. Например, «Спартак» «Уфе» проиграл 0:2, что теперь Рианчо там будет. Уже, наверно, все на выход. «Уфа» молодец, «Спартаки», конечно, так себе.

Александр Генерозов: Олег в «Одноклассниках» спрашивает нас: «я комментирую футбольные матчи в стрим-эфирах. У меня есть костяк 200 смотрящих без ботов. Это много?» Действительно, это много?

Дмитрий Губерниев: Нет, ну это нормально, 200 смотрящих, нормально, конечно. Двести человек, ты представляешь, в этой студии они даже не поместятся. Двести человек! Да здравствуют 200 человек!

Александр Генерозов: И спрошу напоследок, не знаешь ли, где зарыты запасы, самые большие залежи счастья?

Дмитрий Губерниев: Ой, вы знаете, я считаю, что в моей голове, потому что я счастлив бесконечно...

Александр Генерозов: (смеется) Ответ-бомба, вообще!

Дмитрий Губерниев: Я люблю тебя, жизнь, и, по-моему, это взаимно! Мне кажется, это так здорово! Спасибо Европе Плюс за прекрасное приглашение. Спасибо, Саша, тебе, огромное.

Александр Генерозов: Дима, тебе спасибо огромное.

Дмитрий Губерниев: Ребята, слушайте радио! Ожидайте биатлон на «Матче», а я всегда с вами! Друзья, а сейчас, внимание: «Новости» на Европе Плюс!

Александр Генерозов: Всем пока! До встречи!

Дмитрий Губерниев: Спасибо!

Александр Генерозов: У нас в гостях музыкант, автор и исполнительница песен, входящих в самые горячие ротации, обладательница «Грэмми» за дуэт с Eminem, прекрасная и обаятельная POLINA на Европе Плюс. Привет тебе!

POLINA: Привет! Хей, хей, хей!

Александр Генерозов: Привет всем, кто с нами сейчас! 28 октября, последнее воскресенье месяца. В каких событиях, в каких делах, между какими городами мы тебя застали?

POLINA: Я буквально только что прилетела из Новосибирска, где, ты удивишься, гораздо теплее, солнечнее, чем в Москве.

Александр Генерозов: А что ты там делала?

POLINA: Я вчера выступала на бьюти-конференции бренда, с которым дружу — Paese. Было очень крутое выступление, конференция. Я первый раз в Сибири, и так понравилось, что задержалась даже на один день, погуляла в лесу, встретила медведей.

Александр Генерозов: Ты рассказывала им о своей красоте? Как быть такой красивой, как ты?

POLINA: Конечно.

Александр Генерозов: Впереди у нас целый час, и мы обязательно узнаем у Полины, собирается ли она продолжать дуэты на русском, обсудим музыкальные тренды, ну и, конечно, полистаем её Instagram. Всё это в течение часа, а прямо сейчас золотой стандарт коллабораций — немецкий DJ Felix Jaehn и наша гостья Полина с треком Book of Love на Европе Плюс!

Александр Генерозов: Одна из тех, кто дарит нам отличную музыку, исполняет прекрасные мелодичные треки, и, что особенно круто, сама создает. Эта девушка сейчас на радио № 1 в России — на Европе Плюс. Полина, привет тебе еще раз!

POLINA: Привет! Привет еще раз!

Александр Генерозов: Мы послушали историю любви, книгу любви. Кто и как вдохновил тебя на написание этого мегахита? Наверное, ты была влюблена тогда?

POLINA: Конечно, я была влюблена. Я была в Лос-Анджелесе, сидела на холмах Лос-Анджелеса, и была с моим соавтором Джимми. И мы буквально за полчаса написали ее, и послали Феликсу в Германию. И так получилось, что мы буквально через неделю встретились с Феликсом лицом к лицу в Париже, совершенно случайно, и поняли, что это просто судьба. И приятно, что трек живет так долго. И, естественно, что вы, ребята, поддержали его в России. Это очень приятно. И он стал № 1 в Германии, ротирует в Америке, везде. Наконец-то и в России. Совсем недавно — несколько недель назад — я получила несколько наград за него. Так что признали его и в России, что приятно.

Александр Генерозов: Ксилофон в припеве и твой вокал. Такое чарующее сочетание. Это заслуга Феликса? Он придумал такой баланс?

POLINA: Да, этот хук — это чисто саунд Феликса. Мы сделали все остальное, и Феликс добавил свой такой signature — ксилофон. Это его саунд. Мне кажется, это стало как раз такой коллаборацией между мной и им по саунду. И, мне кажется, это сделало трек именно таким хитом.

Александр Генерозов: В итоге все-таки вы записали его, так же, как с Eminem, не пересекаясь реально в студии, или вы вместе это все в студии писали?

POLINA: Нет, я написала и записала трек буквально за два часа в Лос-Анджелесе. Феликс получил уже готовый, в принципе, трек и песню, наложил свой ксилофон, и вперед. И буквально выпустили очень быстро, за две недели. Она сразу скакнула № 1 в Германии, продержалась там целый месяц. И вообще такая песня получилась судьбоносная для меня, потому что благодаря этой песне я стала появляться и в Европе чаще, приезжать из Америки в Европу, также и в Россию. И эта песня, на самом деле, послужила причиной моего знакомства с Димой Биланом.

Александр Генерозов: Музыка начинается с колыбельной, ну а потом мы определяем ей место в нашей жизни сами! Полина, исполнительница, которая сделала музыку главным делом своей жизни, и, как оказалось, сделала правильный выбор. В шоу Week & Star на Европе Плюс! Ну, правильный ведь выбор сделала?

POLINA: Мне кажется, у меня не было просто другого выбора, выхода.

Александр Генерозов: Как это? Выбор всегда есть у всех.

POLINA: Я выросла в show business family, где папа был художник, мама певица, поэтому... У меня совершенно не было таланта к арту, поэтому музыка — было сразу понятно с четырех лет, что я... То есть я начала танцевать под Майкла Джексона, всех выгоняла из гардеробной и часами проводила там время перед зеркалом, таскала мамины костюмы. В общем, все было сразу понятно со мной.

Александр Генерозов: Лена интересуется у нас: «Правда ли, что Дима Билан сам предложил записать дуэт? Причем сделал это в Директе Instagram». Как актуально это звучит.

POLINA: Это так. Действительно, я выступила на Урганте, когда приезжала в Россию с Book of Love, и улетела в Лондон записываться. И вдруг приезжаю, открываю Instagram, и там месседж от Димы.

Александр Генерозов: Да. Обычно там предлагают гадания на картах таро или работу для мамочек.

POLINA: Да. «Прорекламируйте наш бренд». Дима пишет: «Слушай, узнал, что ты русская. У тебя русские корни. Не знал. Знаю твои треки. Респект!», ла-ла-ла. И так развивалась переписка. Мы общались какое-то время так, потому что я была то в Лос-Анджелесе, то в Лондоне. Потом оказалась в России около Нового года. По-моему, у нас была первая встреча как раз с Нового года. В морозном январе мы встретились, и он предложил идею дуэта.

Мы так сразу очень поладили, были очень похожи по духу, наверное, творческому. И я буквально через несколько дней села и написала эту песню «Пьяная любовь». Причем так странно, что это вообще моя первая песня, которую я писала на русском. Я всю жизнь работаю, живу в Штатах, и вся моя карьера заложилась именно там, насколько вы знаете. И вы были первыми, кто всегда поддерживал мои первые англоязычные треки здесь в России.

Александр Генерозов: Ты так сказала, что все подумают, что это я был первый, кто поддержал тебя!

POLINA: Да, это вы были, Европа Плюс! Сейчас обниму и расцелую. И мне так приятно, что такая моя первая попытка пера, первая песня на русском, записанная и написанная, она настолько пошла в народ. И мы до сих пор каждый день получаем в социальных сетях огромное количество свадебных видео, которое люди снимают под эту песню. И аккордеоны, и радиоверсии, кавер-версии и так далее. В общем, мне очень приятно, что так. Я не забыла, видно, свои русские корни.

Александр Генерозов: Спустя столько лет после того, как ты не исполняла песни на русском, сложно было?

POLINA: Я никогда, на самом деле, не исполняла на русском песни. Так получилось как-то, что с самого детства, когда мне было 12, я на ломаном английском писала, но все равно, упорно на английском. Я какие-то слова понимала, и поэтому, собственно, и уехала, потому что как-то не писалось мне по-русски тогда.

Александр Генерозов: А сейчас записалось.

POLINA: Сейчас вдруг, да, возник такой момент. Думаю: «Почему нет?». Когда Дима Билан пишет тебе и предлагает — ну, как, как можно отказать?

Александр Генерозов: Поговорим о твоей песне Dear Mr. Pilot. Конечно, она для меня просто произвела эффект разорвавшейся бомбы, потому что в ней действительно слышна отсылка к песне твоей мамы «Ты не летчик». И в то же время это абсолютно современная, это такая dance песня. Как тебе пришла в голову эта идея? Рассказывай.

POLINA: Знаешь, как раз после истории с первой любовью я была очень много в России, приезжала на всякие концерты. И подумала, что было бы круто... Мы с мамой, так получилось, появились в нескольких ток-шоу вместе. Потому что сейчас 1990-е это тренд. И появилась у меня идея: а почему не взять мелодию ее хита «А ты не летчик»? Мама Анка — пулеметчица 1990-х. И я была в Лос-Анджелесе, я сыграла этот трек, ее хит, моему продюсеру. И мы буквально начали собирать этот трек. И он как-то быстро у нас получился, родился. И я хотела сделать какой-то балканский бит. Он, конечно, совершенно другой, он на английском языке, но цитата, мелодическая тонировочка она сохранилась в песне. И для меня это так круто, что это такой первый мой коллаб с мамой. У кого есть коллаб с мамой? У Френка Синатры?

Александр Генерозов: А дуэт с мамой можешь сделать?

POLINA: Слушайте, думаю, что да. Трек буквально только стартанул неделю назад. И, who knows, было бы круто, мне кажется, скрестить поколения и сделать это.

Александр Генерозов: У нас идут вопросы в трансляции. Даниил спрашивает: «Добрый день! Я пишу песни на английском языке. Подскажите, пожалуйста, как можно выйти на англоязычных продюсеров. Спасибо!». Я просто не могу отказать парню.

POLINA: На самом деле, большинство людей, продюсеров, диджеев, которых я знаю, они все проверяют сами свой Директ в Instagram, и отвечают, что немаловажно. Поэтому я бы писала им на Instagram смело, и в комментах. Как правило, это работает.

У меня, на самом деле, много было таких случаев, когда я с кем-то завязалась на Instagram случайно. Потом это превращалось во что-то потрясающее. Поэтому сейчас, мне кажется, стало настолько просто все в этом плане. Мы работаем, летаем по всему миру, я постоянно то в Лондоне, то в Лос-Анджелесе, то в Москве, то в Амстердаме. Мне кажется, сейчас в России саунд тоже очень меняется, и люди начинают, мне кажется, обращать внимание на Россию в плане музыки, потому что появляются какие-то новые артисты, интересный саунд. Поэтому, мне кажется, сейчас самое время. Безусловно, Запад начинает прислушиваться к России и к тому, что происходит здесь. Так что дерзайте!

Александр Генерозов: Больше фактов о нашей гостье узнаем в серии быстрых вопросов. Поехали! Станислав пишет: «Полина, мечты моей неисполнима!» Это комплимент такой.

POLINA: О-о-о! Привет!

Александр Генерозов: День без того, чтобы ты запела хотя бы раз, такое может быть в принципе?

POLINA: Бывает, бывает.

Александр Генерозов: Когда нет настроения?

POLINA: Настроение всегда есть. Да, допустим, бывает, если где-нибудь я... Не знаю, где я должна быть. В СПА в каком-нибудь.

Александр Генерозов: Тогда можно и не петь?

POLINA: Тогда можно и не петь.

Александр Генерозов: «Эти продукты убивают голос, и поэтому я от них отказалась», — сказала Полина Гудиева.

POLINA: Да, меня учили, что нельзя молочное — все, что я люблю, конечно, — шоколад, сыр, орехи.

Александр Генерозов: Вообще ужас какой-то.

POLINA: Шампанское. Любые газированные напитки. В общем, ничего, что нам нравится. Практически. Это жертва. Приходится жертвовать. Жизнь артиста непроста.

Александр Генерозов: Ну, что ж делать? Зато слава хороша. Все буквально живут в наушниках с плейлистами и миксами. А ты?

POLINA: Безусловно, да, я большой поклонник Spotify, которого в России, я так понимаю, пока нет. Но еще у меня очень много друзей-диджеев, поэтому меня постоянно забрасывают плейлистами, чему я очень радуюсь, потому что у меня постоянные долгие перелеты из Лос-Анджелеса в Лондон и так далее. Поэтому я, как правило, catch up по музыке делаю в самолете.

Александр Генерозов: 6 января ты празднуешь свой день рождения, и вместе с тобой это делают: супермодель Ирина Шейк, композитор «Ласкового мая» Сергей Кузнецов, мистер Бин всех времен и народов Роуэн Аткинсон и Адриано Челентано! Ты представляешь, какой интересный набор личностей?

POLINA: Неплохая компания. Козероги рулят!

Александр Генерозов: Кого бы поздравила из них в первую очередь?

POLINA: На самом деле, Ирина Шейк, у нас с ней общая подруга, и мы с ней обе, в принципе, соседки по Лос-Анджелесу, так что думаю, что следующий день рождения, может быть, будем отмечать вместе.

Александр Генерозов: Мы сейчас послушаем твой свежий трек Dear Mr. Pilot, но ответь сначала: ты легко доверяешь свою жизнь пилотам? Летать не боишься?

POLINA: Приходится! Приходится! Я прямо на наших пилотов молюсь. Доверяю, конечно. Ну, а как? Мама учила. Правда, мама учила не доверять летчикам, но я решила поменять это. Я решила, что мне нужно доверять летчикам. Так что, ребята, see you in the skies.

Александр Генерозов: Она написала для себя и других исполнителей больше двух сотен песен! POLINA на Европе Плюс! Это действительно больше 200 песен?

POLINA: Я постоянно езжу по миру и пишу, наверное, шесть-семь дней в неделю. Иногда бывает, что прилетаешь из Лос-Анджелеса в Лондон. Jet lag, не спала, засыпаешь на сессии, бежишь на вторую сессию, иногда по две-три сессии в день. То есть я пишу постоянно, и таким образом, да, у меня уже, наверное, каталог из полтысячи песен.

Александр Генерозов: Лёня спрашивает: «Кстати, Полина в курсе насчет предшествия Хэллоуина?». Точно же.

POLINA: Конечно! Это же такой большой праздник у нас в Штатах.

Александр Генерозов: А как музыканты к нему готовятся? Тоже тыквенное меню? Надевают тыквы на голову?

POLINA: У нас колядки. У нас дети бегают по каждой квартире, по домам, и просят конфеты. Поэтому все запасаются конфетами. А иначе будут troubles. Я вообще люблю этот праздник.

Александр Генерозов: iTunes и Google, их чарты — что это? Это в первую очередь своеобразный музыкальный хит-парад? Или можно уже жить спокойно с того, что ты получаешь какое-то вознаграждение от iTunes, и этого хватает? Короче, хватает ли на жизнь от iTunes и Google Music?

POLINA: Конечно, когда у тебя № 1. Я достаточно lucky в том плане, что у меня были большие хиты, которые я писала для себя и для других исполнителей, Sean Kingston, это было № 1 в Англии, Eminem. Это огромные миллионные тиражи. Конечно, такие проекты, естественно, выстреливают. И на Западе приносят дивиденды. Но все ратуют, начиная от Фаррелла, который забастовал, когда получил свои авторские после...

Александр Генерозов: Фаррелл Уильямс?

POLINA: Да. Трек Happy. Когда он увидел свой экаунтинг от Spotify. Это наш местный типа boom. У вас такой сервис Apple Music. И он сказал: «Ребята, это вообще! У песни сколько миллионов прослушиваний, и авторские...». То есть очень сильно стриминг занижает сумму авторов.

Александр Генерозов: Занижает сумму вознаграждения?

POLINA: Да. И все авторы сейчас немножечко, по крайней мере в Штатах, начинают негодовать по этому поводу. Мне как артисту, конечно, проще, потому что я работаю с брендами, я по всему миру, особенно сейчас в последнее время и в Европе, и в России такое количество предложений от брендов, и от коллабораций с другими артистами. Даже не знаю, за что хвататься.

Александр Генерозов: Боже мой! Ты счастливая!

POLINA: Поэтому приходится сейчас человеку в музыке...

Александр Генерозов: Потому что Полина — имя, которое содержит «poly» — много.

POLINA: Ах! Вы правы!

Александр Генерозов: Как и обещали, открываем Instagram гостьи, а там фотографии, опубликованные буквально вчера. Ты признаешься в любви к Сибири! Это не шутка! Ты влюбилась в таежные СПА?

POLINA: У меня интересная география в последние несколько недель. Это Лос-Анджелес, Лондон, Амстердам, Москва, Новосибирск. И так постоянно.

Александр Генерозов: Да, прямо круто!

POLINA: Да, это правда. Я второй раз буквально была в Сибири, и меня отвезли в лес после концерта.

Александр Генерозов: В России так обычно наказывают людей. (Смеются.)

POLINA: На самом деле, в этот раз, мне кажется, я ужасно хотела. Была прекрасная осень. Вообще, Сибирь — да, это сила. Прямо там воздух, такие деревья! Прямо круто! Я зарядилась за день — просто другой человек приехала.

Александр Генерозов: Листаем дальше. 6 дней назад, и ты в Лондоне на одной фотке с Андреем Андреевым и Белоникой, известным кулинарным блогером. Не собираешься ли ты замутить с ней какой-нибудь кулинарный проект? Может, в музыке тебе уже тесновато?

POLINA: Ника, она буквально сегодня меня в Instagram ругала, говорит: «Ты, наверное, опять проспала свой самолет! И поэтому осталась в Новосибирске». Нет, Ника, я не проспала.

Александр Генерозов: Накормила тебя хоть?

POLINA: Она не кормила, но нас накормил Андрей Андреев. Он отвез — кстати, удивитесь — в очень крутой украинский ресторан в центре Лондона в Mayfair. Безумно вкусно! И нас с Никой угощал Андрей. И все, что можно было заказать в меню, как мне кажется, мы сделали.

Александр Генерозов: Листаем Instagram Полины. И мы смотрим, 20 октября ты в шубке и миксфайтных перчатках на тренинге UFC, как написано.

POLINA: Да.

Александр Генерозов: Тебя MMA тоже увлекли, да?

POLINA: Конечно. На самом деле, я была в Амстердаме на Всемирной конференции электронной танцевальной музыки Amsterdam Dance Event.

Александр Генерозов: А причем тут перчатки?

POLINA: Так получилось, что мы тусовались в закрытом членском клубе Soho House. Это всемирная группа Soho House, членские клубы на drinks. Он только-только открылся в Амстердаме — он существует в Лос-Анджелесе, в Лондоне, по всему миру, кроме Москвы пока, к сожалению, — и нас повели показать этот членский клуб. И мы с моим соавтором Лорелл решили сделать fight. Как раз это было после боя. Нас вдохновило. Мы решили, что мы будем теперь не только писать в студии, но еще и будем заниматься кикбоксингом.

Александр Генерозов: Листаем дальше Instagram Полины. И 14 октября ты в Лондоне в береточке, и загадочный комментарий: «Пережили пятницу и субботу, что по лондонским стандартам уже достижение». Это ты про что? Про знаменитые лондонские пьянки-гулянки?

POLINA: Ну, конечно! Ну, Лондон прекрасен! У меня куча друзей в Лондоне.

Александр Генерозов: Подожди! Кто гуляет круче: Лондон или Новосибирск? Или Москва?

POLINA: И те, и другие. Все по-разному. На самом деле, я постоянно сетую на то, что я постоянно перемещаюсь, но это так круто, потому что у меня есть возможность... у меня совершенно разный experience. То есть, допустим, гуляния в Лос-Анджелесе одни, в Лондоне — другие, в Новосибирске — третьи, в Москве — четвертые. А в Лондоне у меня куча друзей, я постоянно, в принципе, живу между Лос-Анджелесом и Лондоном. И там, как правило, уикенды проходят. Мне кажется, вообще лондонцы и британцы похожи бывают немножко на русских, потому что они тоже изрядно любят погулять.

Александр Генерозов: Как в последний раз?

POLINA: В последний раз, да. И очень заводящий народ. Поэтому, как правило, это очень веселые вечера, ночи.

Александр Генерозов: 5 октября ты на одном фото с продюсером Джейми Хэджем в Лондоне. Ждём от вас совместный трек?

POLINA: Да, мы с Джейми как раз работаем над следующим синглом, который, я думаю, что выйдет в свет в ближайшие месяц-два. Это очень крутой бомбический трек.

Александр Генерозов: Название?

POLINA: Words don’t come easy. Открою секрет: он имеет немножко марокканский вайп, и очень горячий трек. Я, кстати, заставила Джейми даже спеть на этом треке. Так что это будет такой коллаб небольшой между нами.

Александр Генерозов: Tiesto, Steve Aoki, Afrojack, Kaskade, Far East Movement, Laidback Luke, Anna Naklab — это не line-up какого-то фестиваля, а лишь неполный перечень её коллабораций. POLINA на Европе Плюс! Давай поболтаем с тобой о музыкальных новостях. Первая новость. The Black Eyed Peas выпустили альбом без Ферги. То есть они опять трио, как когда-то в самом своем начале. С одной стороны, куда катится этот мир? С другой стороны, will.i.am и сам по себе крутой!

POLINA: Да.

Александр Генерозов: Скажи, The Black Eyed Peas без Ферги — это потеря или это просто следующая страница?

POLINA: Мне кажется, может, ребята решили просто пойти в сторону каких-то своих roots.

Александр Генерозов: Больше хип-хопа?

POLINA: Больше хип-хопа, да. Действительно, will.i.am, он настолько сам по себе личность и звезда, и имеет такое огромное влияние, мне кажется, в Америке, в мире, как продюсер, как вообще крутой чел. А о Ферги сейчас, она растит детей, стала такой Beverly Hills. Я иногда ее вижу в Beverly Hills. Она стала очень Beverly Hills wife.

Александр Генерозов: Да? Неожиданно.

POLINA: Но я думаю, что она вернется. Мне кажется, все очень ждут их какой-то come back. Давненько ничего...

Александр Генерозов: Просто надо иногда отдохнуть друг от друга.

POLINA: Отдохнуть нужно, да.

Александр Генерозов: Beyoncé и Jay-Z завершили свой тур и подсчитали прибыль. И вышло 253 млн долларов. Я думаю, что им сложно теперь поделить между собой. Как ты разделишь? Кому по сколько? (Смеются.)

POLINA: Мне кажется, Queen B должна получить процентов так 70.

Александр Генерозов: Мне тоже кажется, 150 млн — Beyoncé, и соточки хватит Jay-Z.

POLINA: Потому что я была на фестивале «Коачелла», где Beyoncé делала специальный сет буквально весной. Это было нечто! Это интересно, потому что «Коачелла» — это фестиваль, куда приезжают все, вся индустрия, все звезды. И, как правило, на сетах других звезд, даже The Weeknd, народ, ну, так смотрит, отходит, общается в VIP, лейблы и так далее.

Как только вышла Beyoncé, все встали как вкопанные и не отводили глаз. Было настолько феерично! Она как артист-энтертейнер потрясающая абсолютно.

Александр Генерозов: Магическая девушка.

POLINA: Магическая.

Александр Генерозов: Давай пробежимся по вопросам наших слушателей. И в нашей группе в «Одноклассниках» Олег спрашивает: «Будет ли еще коллаборация с Felix Jaehn и Tiesto?» Ему запомнились именно эти.

POLINA: Кто знает... С Феликсом мы пересекаемся постоянно то в Лос-Анджелесе, то в Европе. Вполне возможно, с Tiesto... У нас было аж две коллаборации: одна с Steve Aoki, одна с Tiësto. Но сейчас у меня мои глаза на нескольких других артистах. Пока не могу разглашать тайны. У меня очень много предложений коллабораций и в Европе, и в России, так что я сейчас прямо очень вдохновлена. Я постоянно в студии, пишу новый материал, новые синглы.

Александр Генерозов: Алина спрашивает: «Хорошо выглядите. Вы „за“ или „против“ пластических операций?»

POLINA: Спасибо! Несмотря на то, что спала два часа. Понятно, что прилетела только с концерта. Я за натуральную красоту, естественно. У меня губы от мамы. Мне никто не верит. Мне постоянно пишут в социалке...

Александр Генерозов: «Сколько это стоит?!»

POLINA: Да, «Все наколотое!» Не, все натюрель, ребята. Кому что! Мне кажется, что если есть прогресс, если что-то можно улучшить — почему нет? Но я больше за естественную красоту. И сияние изнутри.

Александр Генерозов: Я тебе задам вопрос. Не знаешь ли ты случайно, где спрятаны самые большие и самые богатые запасы счастья и радости? Где их искать?

POLINA: Мне кажется, искать их нужно, прежде всего, в себе. Мне кажется, счастливым можешь сделать только ты себя сам. И надо всегда, мне кажется... Для меня это природа, это мои родные, близкие. Я постоянно тоже в разъездах. Иногда это очень lonely. Ты приезжаешь в какой-то незнакомый город. И для меня это просто поговорить с кем-то из моих близких.

Александр Генерозов: Отличный рецепт! Полина, спасибо тебе! Да пребудет с тобой сила музыки! Приходи к нам еще. Договорились?

POLINA: С удовольствием!

Александр Генерозов: Друзья, музыкант, автор и исполнительница POLINA провела воскресный вечер с нами на «Европе Плюс». Александр Генерозов, Week & Star. Встретимся через неделю! Пока!

POLINA: Пока! Спасибо!

Александр Генерозов: На радио № 1 в России* блистательная, неотразимая и невероятно талантливая актриса, прославившаяся в ситкоме «Деффчонки», а теперь и открывшая в себе совершенно новые грани таланта − актриса театра и кино Полина Максимова! Привет тебе, Полина, и привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Полина Максимова: Привет! Здравствуйте.

Александр Генерозов: Для актеров и для нас всех осень — горячая пора. В каких делах, в каких хлопотах застали тебя в воскресенье 21 октября?

Полина Максимова: Вчера состоялась у меня премьера. У меня такой год плодородный, скажем так, и такой насыщенный октябрь. Вчера была премьера фильма «Только не они», это комедия, про придурков, в прямом смысле этого слова, где я играю блондинку. И вчера была такая закрытая премьера, а с 25 октября люди увидят в кинотеатрах страны комедию «Только не они».

Александр Генерозов: О горячем. Поговорим о премьере «Без меня», она уже случилась, и ради этой роли ты избавилась от своей визитной карточки − ты состригла свои потрясающие платиновые волосы.

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Как приняли тебя люди не из команды фильма, когда увидели в таком виде?

Полина Максимова: Шок! Это, конечно, первое состояние шока, потому что это рисковая была затея, конечно. Я не знала, как воспримут это, как я сыграю в этом кино, и как это зрители будут принимать, поэтому, это, конечно, такой лотерейный билет был. А люди как-то… Конечно, это шок, и было очень много вопросов — зачем, почему, как ты решилась? Это нормально, когда человек прощается с такой длиной, длинной длиной (смеется). И, конечно, у кого-то зависть, наверно, потому что все-таки так рискнуть может не каждый человек, не каждый на это осмелится, и какое-то восхищение, в том числе.

Александр Генерозов: А стрижка — это твоя идея была, или как-то вы с режиссером Кириллом Плетнёвым решили вместе?

Полина Максимова: Мы с Кириллом пришли к этому вместе, конечно.

Александр Генерозов: Я представляю, как ему было нелегко такое сказать.

Полина Максимова: Это как-то обоюдно произошло. Чтобы немножко эти стереотипы разрушить, мы приняли такое решение. Когда Кирилл прислал мне сценарий, когда я прочитала, я говорю: «Мне кажется, что героиня, Кира, она не может быть с длинными волосами». Он такой: «Ы-ы-ы! Серьезно? Ты готова стричься?» Я говорю: «Да».

Александр Генерозов: Смотри, Полина Максимова и твоя героиня Кира Плетнёва. Ты бы поставила между ними знак равенства, или?..

Полина Максимова: Нет, конечно.

Александр Генерозов: А кто ты настоящая?

Полина Максимова: Вот такая, которая здесь сижу, у вас в студии. Не знаю, какая я настоящая. Это люди мои, мое окружение, мои друзья, родители знают, какая я настоящая. В кино я играю образы, это нормально. Лёля — образ, Кира — образ. Естественно, я что-то беру, какие-то свои болевые точки, то, что мне помогает играть моих героинь, какие-то наблюдения. Я постоянно жадная до каких-то внешних проявлений, жадная до эмоций людей. Я постоянно что-то для себя приворовываю и кладу в свой актерский сундучок. И когда мне приходит какая-то роль, я это применяю.

Александр Генерозов: Смотри, еще про фильм. На первых же минутах мы узнаем, что главный герой умер.

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Для любого человека видеть свою фотку на памятке, видеть свои похороны, это стресс, чудовищный стресс. Как актеры? Вы, наверно, сделаны из какого-то другого материала. Как Риналь к этому отнесся?

Полина Максимова: Как? Видимо, хорошо. (смеется)

Александр Генерозов: Вы же были в процессе съемок вместе.

Полина Максимова: Конечно. Просто это было во время съемок, не знали, какую фотографию они вставят, и это был, конечно, хромакей. Это был просто кусок зеленой бумаги, и снимали так.

Александр Генерозов: А как ты сама могла бы далеко пойти в этом? Например, зомби сыграть могла бы?

Полина Максимова: Зомби, наверно, могла бы, да, это интересно.

Александр Генерозов: Панночку из «Вия»? Лечь в гроб?

Полина Максимова: Нет, лечь в гроб не смогла бы, нет.

Александр Генерозов: Ага! То есть, есть все-таки где-то граница, которую каждый себе…

Полина Максимова: Есть, есть мой стоп внутренний, да. Я не полезу в это.

Александр Генерозов: В фильме вы упоминаете другой фильм «Шоу Трумана», начинаете искать судорожно скрытые камеры. Кира ищет скрытые камеры. Мне кажется, с «Шоу Трумана» есть тут и другая аллюзия еще. Джим Керри в этом фильме со всех сил пытался вырваться из своего комедийного образа, и, мне кажется, ты тоже пыталась. Для тебя этот фильм был шансом избавиться от образа блондинки?

Полина Максимова: Я не хотела избавляться, нет, это неправильная какая-то… Очень много людей в социальных сетях пишут какие-то добрые слова про фильм. Я никуда не хочу вырываться из образа блондинки. Я как играла блондинок, так и собираюсь продолжать их радостно играть. Просто мне надо было показать новую грань себя. Не новую, а другую, которая во мне всегда была, но просто не давали этой возможности. То есть меня записали в легкомысленные блондинки и по этому шаблону меня энное количество лет снимали в таких ролях, в таком образе. А Кирилл Плетнёв дал мне возможность показать себя с другой стороны. И, мне кажется, у меня это получилось… Мне не кажется, у меня получилось.

Александр Генерозов: «Без меня» − это роуд-муви с элементами такого триллера, можно сказать даже.

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Формат роуд-муви это сложные дорожные съемки. Куда вас заносило?

Полина Максимова: Заносило нас по Подмосковью, мы были в Анапе, в экспедиции, Краснодарский край. Анапа, Анапский край.

Александр Генерозов: То есть море, которое там видели, это Анапа?

Полина Максимова: Анапа, да.

Александр Генерозов: Во время съемок актеры отдыхают в вагончиках, которые, если не ошибаюсь, называют гримвагены.

Полина Максимова: Нет, гримваген — это вагончик, где мы гримируемся, поэтому, это гримваген.

Александр Генерозов: А где тогда?

Полина Максимова: А это просто актерский вагончик.

Александр Генерозов: Можно мы к тебе заглянем? Что это такое? У тебя отдельный свой?

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: И что там внутри? Заходим, там?..

Полина Максимова: Заходим. Там стол, маленький диванчик, друг напротив друга расположены кресла. Слева кровать.

Александр Генерозов: То есть там можно жить спокойно?

Полина Максимова: Да, абсолютно. Вагончики разные бывают. Естественно, подключен какой-то обогрев, обогревательные приборы. Есть кровать, есть туалет, в некоторых вагончиках есть душ. Какие-то полочки есть. В некоторых вагонах есть даже плита. Холодильник есть.

Александр Генерозов: И сколько приходится иногда в нем так существовать?

Полина Максимова: По-разному.

Александр Генерозов: Несколько дней?

Полина Максимова: Проект иногда, целый проект, да, ты существуешь в этом вагончике, живешь, обживаешь. Я очень люблю принести какие-то штучки свои, тапочки, какой-то халат, потому что это мой домик. Это мой маленький домик, где я живу. Я очень люблю мед притащить, какие-то банки-склянки, чтобы там как бы собой пространство, это место, где ты отдыхаешь. Отдыхаешь в обед, обед часовой. Либо ты просто ждешь сцены своей, когда тебя вызову в кадр, потому что периодически приходится очень долго ждать.

Александр Генерозов: Больше фактов о нашей гостье узнаем в серии быстрых вопросов, ответы же принимаю традиционно в любом формате. Смотри, ты заметила «дыру» или нестыковку в сценарии. С какой вероятностью твои поправки будут приняты?

Полина Максимова: Будут.

Александр Генерозов: Да ладно! Всегда?

Полина Максимова: Как-то со мной считаются, да, мое мнение уважают.

Александр Генерозов: Перед съемками бьют тарелку «на удачу», кто это делает?

Полина Максимова: Это всегда делает режиссер об штатив, когда снят первый кадр, даже это может быть несколько дублей, вот так посуду бьют на счастье, не знаю.

Александр Генерозов: Куда потом осколочки?

Полина Максимова: А каждый член съемочной группы забирает себе кусочек тарелочки на память.

Александр Генерозов: Говорят, продюсер — папа, а режиссер — мама.

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Кому можно поплакаться в жилетку, скорее, из них? Никому?

Полина Максимова: Оператору, наверно (смеется).

Александр Генерозов: Съемочную группу кормят из общего котла. А бывает так, что звездные актеры, у них как-то свое питание отдельное?

Полина Максимова: Бывает, конечно. В договоре прописано, что мы обязаны быть в той физической форме, в которой мы вступили в свой первый съемочный день. И для этого, разумеется, периодически какое-то питание нужно соблюдать, какие-то диеты, возможно. Например, Роман Курцын, он очень спортивный.

Александр Генерозов: Прямо скажем, качок!

Полина Максимова: Да, прямо качок! И у него определенное тоже питание по часам. Он должен есть белки для того, чтобы сохранять и быть в форме, например, вот так. Я просто не люблю жирное. Я не могу есть суп на мясе, на мясном бульоне. То есть, я, либо просто бульон какой-то куриный пью, либо, я не могу совмещать, мне плохо от этого становится. Конечно, да.

Александр Генерозов: Все сложно. В один день с тобой, то есть 12 июля, родились такие люди, как актер Александр Домогаров, режиссер Павел Лунгин, музыкант Валерий Кипелов и звезда «Форсажей» Мишель Родригес. Кого бы из них позвала к себе на праздник?

Полина Максимова: На день рождения, вы имеете в виду?

Александр Генерозов: Да.

Полина Максимова: Я бы с удовольствием провела бы этот день на съемочной площадке с Павлом Лунгиным, из перечисленных.

Александр Генерозов: День без съемок. Во сколько подъем у Полины Максимовой?

Полина Максимова: (смеется) Ой, я даже не помню, когда такое было-то, когда день без съемок.

Александр Генерозов: Хорошо, а когда съемки?

Полина Максимова: Во сколько подъем?

Александр Генерозов: Да.

Полина Максимова: Периодически очень рано. Недавно мы снимали клип на песню IOWA «Я заболела тобой». Мы снимали в Петербурге, и у меня съемочный день начался в 3:30 утра. Такие вот подъемы бывают.

Александр Генерозов: Это не день начался, это ночь началась.

Полина Максимова: Да, понимаете? В три часа ночи меня забрали из гостиницы, в 3:30 я уже села на грим. Вот такие ранние подъемы бывают. А бывают, например, ночные смены. Смена это съемочный день актера. Это называется смена. И периодически есть какие-то, например, надо снимать на улице, и чтобы была ночь. И начинается где-то в пять вечера такая смена, и заканчивается в пять утра с рассветом, такие смены бывают по 12 часов.

Александр Генерозов: Если бы тебе предложили отправиться куда-нибудь на машине времени, просто посмотреть, куда бы отправилась − в прошлое или будущее? И в какое место?

Полина Максимова: Я бы отправилась на концерт Майкла Джексона.

Александр Генерозов: Прикольно.

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Нельзя все время думать только про «Деффчонок», потому что «Без меня» будут «Только они», и тогда остается лишь «Бег». Нет, я не сошел с ума, я просто зашифровал самые актуальные проекты с участием Полины Максимовой. Она у нас здесь, на Европе Плюс. Я ничего не пропустил из актуальных проектов?

Полина Максимова: Из актуальных вышедших или запущенных?

Александр Генерозов: Я думаю, что «Бег» еще не вышел.

Полина Максимова: Нет, начали снимать только что. У меня премьера будет 14 февраля. Это моя вторая работа с Кириллом Плетнёвым. Фильм, романтическая комедия, называется «Семь ужинов».

Александр Генерозов: «Семь ужинов» − это какая-то отсылка к «Пять вечеров», по-моему?

Полина Максимова: Кирилл очень любит этот фильм, и очень вдохновлен творчеством Никиты Сергеевича Михалкова.

Александр Генерозов: То есть я не случайно угадал это?

Полина Максимова: Да, абсолютно верно. Но это другая по жанру совершенно, в отличие от первого фильма Кирилла, фильма «Жги», от «Без меня», роуд-муви, то есть это то, чего Кирилл еще не делал, и мы это сделали вместе.

Александр Генерозов: Ты еще в самом начале упомянула про фильм «Только не они»…

Это еще одна премьера с твоим участием.

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: И ты вернулась к цвету блонд в нем, правильно?

Полина Максимова: История этого фильма очень интересна, в силу того, что он четыре года лежал на полке и ждал своего выхода. Этот фильм снят четыре года назад. На самом деле, это была первая полнометражная картина, куда меня утвердили. Просто съемки начались там позже гораздо, и у меня уже к тому моменту был отснят фильм «Восемь новых свиданий». Так получились, что утвердили меня в «Только не они», первый, а вышел первый «Восемь новых свиданий». И, собственно, он сейчас только вышел. Я посмотрела на себя молодую (смеется) вчера. И я такая там плюшка.

Александр Генерозов: Вернемся к фильму «Без меня».

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Там чумовой саундтрек, я послушал. Земфира, «Мумий Тролль» и такие просто совершенно пронзительные фортепианные партии.

Полина Максимова: Да, это наш гениальный композитор Артём Михаенкин. Он просто потрясающий, поцелованный Богом человек.

Александр Генерозов: Полистаем Instagram нашей гостьи, актрисы театра и кино Полины Максимовой. Самое время открыть и подписаться на него. @polinamax?

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Открываем его и видим, вот то, что мы уже упоминали, фото от вчера, на нем тарелка с названием «Бег». Спрошу, «Бег» − это отсылка к Булгакову в этой ситуации?

Полина Максимова: Нет!

Александр Генерозов: А что за «Бег»?

Полина Максимова: Это я пока боюсь рассказывать, потому что фильм не снят, а я в этом отношении суеверный человек. Но одно могу сказать, это триллер. И я в подобном жанре первый раз. Волнительно, конечно, потому что я еще не совсем понимаю существования своего. Естественно, я знаю, что триллер, и про такой жанр, но я в нем еще не работала. Поэтому, собственно, я и согласилась сниматься, потому что мне интересно пробовать новое.

Александр Генерозов: Видишь, как ты расширяешь свои горизонты.

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Дальше, 21 сентября, ты, если не ошибаюсь, на Смотровой площадке Воробьёвых, и ты, насколько я понимаю, на мотоцикле. Это ты на съемках «Без меня» так научилась кататься и не можешь теперь остановиться?

Полина Максимова: Да. Мне нравится очень.

Александр Генерозов: То есть ты стала заядлой байкершей?

Полина Максимова: Не заядлой, но я с удовольствием катаюсь, мне нравится очень. Это, конечно, не безопасно, так что, по Москве я, наверно, не осмелюсь, на МКАДе, на Третьем кольце. А на Воробьёвых горах можно.

Александр Генерозов: Листаем дальше, 14 сентября и ты тонешь в золоте, если я правильно все понял. Подпись — «Молчание — золото». Что это такое? Как это снято, вот интересно?

Полина Максимова: Это фотосессия у прекрасного автографа Дианы Авхадиевой, очень талантливый человек, фотограф. Изначально, она режиссер. Она делает фотосессии в таком стиле. Мне показалось это интересным, и мы тоже сделали такую интересную работу.

Александр Генерозов: А как это технически было выполнено? Ты реально погружалась в какой-то раствор?

Полина Максимова: Вы не поверите, но это краска. Это краска пищевая, и это просто ванна.

Александр Генерозов: То есть это то, что потом пишут под хэштегом «без фильтров», да?

Полина Максимова: Да. И вот так это все выглядит. Но это нужно какие-то ракурсы определенные. Видите, здесь интересно, потому что это жидкость такая, как будто бы вязкая. Есть зеленые краски, синие, но они не такие густые. А вот эта — прямо ощущение, как будто я в слитке золота просто лежу, и это круто.

Александр Генерозов: 22 августа, и фото на газоне около оживленной развязки. Я думаю, ДТП там не случилось возле вас, когда заглядывались все на Полину Максимову?

Полина Максимова: А это как раз Третье кольцо. Это Третье транспортное кольцо.

Александр Генерозов: А там я вижу, эвакуатор рядом стоит. Все в порядке? Никто не шарахался?

Полина Максимова: Нет, это просто едут машины, и я такая раскрасивая тут стою (смеется).

Александр Генерозов: Листали страничку в социальной сети Instagram нашей гостьи, актрисы театра и кино Полины Максимовой.

Еще о твоем фильме. Смотри, Кирилл Плетнёв выступил и как режиссер, и как актер. Есть такая сцена в один кадр, когда ты выставляешь его без одежды за дверь.

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Каково это − выставить режиссера? А кто в этот момент руководит процессом съемочным?

Полина Максимова: Кто говорит команды «Камера, мотор, начали!»?

Александр Генерозов: Да-да, вот он остался с кульком одежды.

Полина Максимова: У нас остался второй режиссер. Это логично. Хотя, потом Кирилл уходит, ему говорят «Стоп!» Он уходит к плейбеку, просматривает дубль − устраивает его, не устраивает по картинке, по игре. Смотрит на себя со стороны, делает замечания мне, и снимаем дубль еще. Как каково? Я в этот момент не воспринимаю, передо мной режиссер, не режиссер, кто это? Это мой партнер. Это персонаж конкретного сценария. И мы играем ситуацию. Я не задумываюсь о том, чтобы потешить свое самолюбие, и что я какая молодец, какая отважная, выставила режиссера за дверь.

Александр Генерозов: Главную роль делите, можно сказать, пополам вы с Любой Аксёновой.

Полина Максимова: Да.

Александр Генерозов: Какова она в жизни? Потому что в фильмах она тоже очень разнообразная, и, мне всегда казалось, что она такая же, как в фильме «Гуляй, Вася». А после просмотра этого фильма, мне кажется, что она должна быть грустная, меланхоличная?

Полина Максимова: Нет, Люба очень легкий, добрый, светлый человек. Она умеет дружить, она умеет помогать. У нее очень доброе сердце, у Любочки. Ее правильно зовут Любовь. Она любовь!

Александр Генерозов: О механике кино. Смотри, можно ли испортить по-настоящему хорошую актерскую работу бюджетной съемочной техникой какой-нибудь, да?

Полина Максимова: Нет, невозможно.

Александр Генерозов: А если хорошую роль в фильме, в котором ты снимаешься, отдали любовнице, племяннице, не знаю, какому-нибудь родственнику спонсора…

Полина Максимова: Постоянно так бывает, конечно.

Александр Генерозов: И как с этим быть?

Полина Максимова: Смириться и идти дальше. Я верю в судьбу, и я считаю, что твои роли, которые тебе предназначены, ты их сыграешь, и все. Как-то у меня такая установка внутренняя. Значит, не твое.

Александр Генерозов: Ты знаешь, где зарыты самые большие запасы счастья? Нет?

Полина Максимова: В реализации, в здоровье, в том, что ты видишь счастливые глаза своих родителей. В детях. В этом.

Александр Генерозов: Полина, спасибо тебе огромное! Приходи к нам еще.

Полина Максимова: Спасибо большое, обязательно.

Александр Генерозов: Друзья, артистка театра и кино, звезда «Деффчонок» и новой драмы «Без меня» Полина Максимова провела свой воскресный вечер вместе с вами. Оставайтесь с Европой Плюс, вас ждёт отличная музыка. Ее обеспечит Саша Гордеев. А утром завтра с вами Бригада У.

Я же прощаюсь до воскресенья! Александр Генерозов, Week & Star! Пока!

Полина Максимова: Пока-пока!

Александр Генерозов: Воскресный вечер на Европе Плюс с нами сегодня проведет красивая, до невероятности музыкальная, до мурашек чувственная обладательница такого аристократического имени, и, конечно, это голос и сердце дуэта «Винтаж» – Аня Плетнёва! Привет тебе, Аня, и привет всем-всем!

Анна Плетнёва: Ой, привет, привет! Господи! Как же мне прекрасно сразу стало от твоих слов. Спасибо тебе большое. Ты можешь просто жить со мной и каждый день мне это говорить?

Александр Генерозов: Просто приятно говорить таким красивым девушкам такие красивые слова.

Анна Плетнёва: Спасибо.

Александр Генерозов: Неделя выдалась боевая. Один парень победил и не смог остановиться в октагоне. Другие, вообще, там нахулиганили, и чего-то у них все не здорово...

Анна Плетнёва: О, да!

Александр Генерозов: Сильная девочка, плохая девочка, не хулиганила?

Анна Плетнёва: Ой, хулиганила, хулиганила страшно! А, вообще, какая-то, действительно, безумная неделя. Думаю, что какие-то энергии особенные сейчас, потому что какой-то Марс, что-то, там, вот мне говорили, в зените, месяц растет как-то не по-детски. В общем, мне все объяснили, что есть причина, почему мы так хулиганим. И вот я, например...

Александр Генерозов: Кому-то хотелось двинуть?

Анна Плетнёва: Нет, мне никому не хотелось двинуть, но я встретилась с Мариной Федункив, своей подругой, я ее не видела очень давно, и вот эта самая долгожданная встреча, конечно, закончилась плохо. Мы практически сначала чинно и мирно сидели, я поздравляла с днем рождения... а потом... Ну, мы немножко выпили, конечно, и началась жара. В общем, в том ресторане потом все... Поклонники просили нас (смеется), просили нас остаться еще. А потом мы поехали в караоке. А я не люблю караоке, надо сказать!

Александр Генерозов: Слушай, 1 ноября у вас в RED сольник. Давай прямо с места в карьер, что в основе его?

Анна Плетнёва: Ой, да, просто в основе его то, что его очень давно не было. Практически три года ждут наши поклонники, наши фанаты. Все дело в том, что наше крайнее шоу, которое было три года назад, оно получилось таким шикарным, правда, серьезно, но оно какое-то получилось невероятное. Все, кто приходили, говорили: «Слушайте, ну, такого мы еще не видели, что у нас это возможно». И очень сложно было, мне много раз, конечно, приходило в голову повторить это, но очень сложно было перепрыгнуть эту планку. Поэтому вот так долго мы не решались на это.

А потом произошло то, что произошло. Мы с Алексеем Романовым, как вы знаете уже, Саша рассказал, расставались, потом мы снова встретились под Новый год, поплакали вместе, обнялись и решили, что будет сольник, просто такой эмоциональный, даже, скорее, эмоциональный, нежели какой-то технологичный будет концерт.

Александр Генерозов: Смотри, мне кажется, каждый артист в тот момент, когда он планирует концерт, сталкивается с такой дилеммой − слушатели хотят золотых хитов, а артист, конечно, хочет познакомить с новыми. Как вы решили этот вопрос?

Анна Плетнёва: Я могу сказать, что для меня, вообще, это очень особенный вопрос, потому что когда-то, очень давно-давно, когда я еще была в краснознаменном ансамбле, только ты помнишь его, называется он «Лицей», ты и я, и папа Нюши, больше никто не помнит. Тогда именно у меня случилась психологическая травма, я начала писать песни. И когда исполнила свою новую песню на сцене, на концерте, никто не хлопал. И с тех пор у меня какой-то огромный комплекс существует, мне очень сложно петь новые песни.

Александр Генерозов: То есть, наоборот? Обычно, артист хочет петь новые, знакомить, а тебе...

Анна Плетнёва: А мне очень сложно. Мне психологически, как это сказать? Страшно, что, вдруг, не получится, вдруг, не услышат, не расслышат.

Александр Генерозов: Какая ты у нас особенная.

Анна Плетнёва: Да, представляешь? Жизнь такая была. И поэтому я очень хитро выхожу из ситуации. Будет много новых песен, но и будут, конечно же, хиты, просто они будут совершенно в новых аранжировках, новых, бомбических совершенно, сама тащусь, прямо не могу, сейчас на репетициях.

Александр Генерозов: Многие артисты перестали выпускать классический альбом Long Play. Вот сингл, сингл, ну, макси-сингл какой-нибудь, да? «Винтаж» не идет на поводу у этих трендов...

Анна Плетнёва: Нет.

Александр Генерозов: И в августе вы запилили полноценный такой добротный элпивишник «Сильная Девочка». А зачем?

Анна Плетнёва: Ну, так как я все-таки superstar, я уже сказала об этом...

Александр Генерозов: Молчим!

(смеются)

Анна Плетнёва: Да. Я люблю выпускать по старинке диски. Для меня это очень важно. И, на самом деле, очень важно для моих поклонников, я знаю, что многие из них просто мечтают заполучить вот эту коробочку, потому что, я же здесь не просто так, я же наколдую, я же напишу автограф, я же поцелую, и это останется, действительно, вот так стоять на полочке. Это можно потрогать. Я же сама была фанаткой и знаю, что это значит для слушателей, для поклонников. Я была фанаткой Преснякова, кстати!

Александр Генерозов: А ты была фанаткой своего творчества?

Анна Плетнёва: Ну, что ты, я же... Ну, ладно, я молчу (смеются). У вас же приличное шоу, да? Вообще, я люблю нашу музыку. Нельзя сказать, что я ее прямо совсем не слушаю. Слушаю, особенно, когда выходит...

Александр Генерозов: Какой трек последний свой слушала? Давай, вспоминай.

Анна Плетнёва: На самом деле, я «Белую», когда вышла эта песня, я заслушала до дыр. У меня такое случается редко, иногда выходит сингл, я понимаю, что сама хочу слушать. И вот тогда, если ты помнишь, была все время такая соответствующая погода − все заморозилось, был какой-то нереальный иней, все так сверкало красиво, ой, вообще! Прямо зашла мне эта песня. А ещё у меня есть такие песни, которые никто не знает. Например, они на дисках выходили. Например, песня «Религия», я очень ее люблю. Песня «Стриптиз», я очень ее люблю, видите, вы смотрите на меня такими глазами.

Александр Генерозов: «Религия» и «Стриптиз», вообще прямо!

И вот нам уже задают вопросы. Николай спрашивает: «Анна, здравствуй. У тебя всегда сложные танцевальные постановки. Сложно ли их все запомнить, и бывало ли, что забывала какие-то движения?»

Анна Плетнёва: Ой, какой хороший вопрос! Именно просто он сейчас очень актуальный, потому что сейчас происходит много репетиций...

Александр Генерозов: Конечно.

Анна Плетнёва: И мы говорили про то, что будут хиты все группы «Винтаж». И, естественно, были старые постановки. А сейчас новые аранжировки и новые постановки. И это так сложно, потому что у меня «собачки Павлова» срабатывают. Все я слышу, естественно, песни еще пою, но это же еще синхронизироваться должно с текстом. И, в общем, мои руки и ноги меня не слушаются, это такой ужас! Так что, приходите 1 ноября, посмотрите на мой позор, как я буду танцевать другие танцы.

Александр Генерозов: Да, ладно, все будет хорошо.

Анна Плетнёва: Мои танцоры будут одни танцевать, а я другие.

Александр Генерозов: Саша Базарова спрашивает: «Привет, Аня, много вижу тебя на каблуках и очень сильно интересно, сложно ли тебе на них прыгать, бегать и танцевать. И много ли поломала каблуков?»

Анна Плетнёва: Ой, какой хороший вопрос! Слушайте, какие прекрасные у вас слушатели! Каблуки, да, это мои комплексы. Я на каблуках сплю, мне кажется, потому что я метр 55 ростом, и мне всегда как-то было очень стеснительно. Поэтому я очень люблю, когда я на каблуках, даже, когда я сломала ногу, я танцевала на каблуках на сцене с костылями.

Александр Генерозов: А Степан спрашивает: «Были ли какие-то неудачи, связанные с карьерой?» Какие неудачи? Мне кажется, одна сплошная удача!

Анна Плетнёва: Слушайте, да нет, конечно, это видимость. Естественно, есть взлеты и падения, бывает дико больно, страшно, просто мы все равно улыбаемся и машем, мы же артисты! Мы всегда делаем, что все хорошо!

Александр Генерозов: Время для быстрых вопросов. Ответы в любом формате. Используешь ли ты стиль «винтаж» в одежде и в интерьере? Я не могу не спросить.

Анна Плетнёва: Нет.

Александр Генерозов: Учитель, мастер, сэнсэй. К кому в жизни ты могла так обратиться бы?

Анна Плетнёва: Ой, много есть людей. Наверно, подруга моя, продюсер Алёна Михайлова, вот она, да, учитель, сэнсэй, мать.

Александр Генерозов: Бэкстейдж, проход на сцену, интро, и вот твоя первая нота − страшно?

Анна Плетнёва: Очень страшно!

Александр Генерозов: Всегда? Даже сейчас?

Анна Плетнёва: Всегда! Вот это просто я не знаю, как это выключить. И уже пробовала все, просто перепробовала, и ничего не помогает. Но стоит сделать шаг, сразу все растворяется, этот страх.

Александр Генерозов: Звонок, и 9500-я просьба: «Анечка, пожалуйста, билетик мне, там, другу на концерт», что отвечаешь?

Анна Плетнёва: Конечно, вот зачем ты это сказал? (смеется). Все, все билеты будут розданы теперь.

Александр Генерозов: Можешь озвучить фрагмент твоей обязательной распевки перед концертом?

Анна Плетнёва: Распивки, может быть? (смеются).

Александр Генерозов: Распивка это у вас вчера была с Мариной.

Анна Плетнёва: Нет, правда, не знаю, я не распеваюсь, нет. Я уже настолько профессионал, я вам скажу (смеется), пусть распеваются те, кто петь не умеют.

Александр Генерозов: Хорошо. Эти продукты запретили тебе, как вредные для голоса, и ты их не ешь?

Анна Плетнёва: Я не знаю, нет, все ем.

Александр Генерозов: Все? Семечки, мороженое?

Анна Плетнёва: Да, слушайте, я все, вообще, все ем, ничего не боюсь, мне кажется, и, даже когда у меня было такое, что был бронхит страшнейший, и было пять концертов подряд, я все равно пела. Кашляла, но пела. И нормально было. Люди все равно помогали, зажигали, даже лучше. Даже лучше, когда я просто молчу на сцене, ложусь где-нибудь, думаю: все, я устала! И все поют (напевает), и все.

Александр Генерозов: В один день с тобой родились такие люди, как Ким Кэтролл, это Саманта из «Секса в большом городе», Серж Танкян из System of a Down...

Анна Плетнёва: Это многое объясняет.

Александр Генерозов: 21 августа, я напомню всем. Лиам Хоулетт из Prodigy, спринтер Усэйн Болт и биатлонист Антон Шипулин. А ещё Николай Валуев и Сергей Брин, основатель Google. Кого бы из них позвала к себе на праздник?

Анна Плетнёва: (смеется) О, Господи!..

Александр Генерозов: Мне кажется, Брина надо брать, Брина брать!

Анна Плетнёва: Я бы всех, всех бы, с удовольствием, слушайте! Прямо отличная компашка бы у нас была веселая, и всех бы еще петь заставила плохую девочку, отшлепала бы всех плеткой, чтобы знали, кто главный, кто родился 21 августа из всех, кто мамочка! (смеется).

Александр Генерозов: Тебя любят везде, это я согласен. А есть ли город, где тебя встречают особенно тепло? Прямо ты туда готова убежать!

Анна Плетнёва: Слушай, не знаю, тут, ты знаешь, наверно, в Перми последний раз что-то было, какое-то безумное просто что-то. Потому что так жарко, не знаю, даже не вспомню. Но, вообще, это не зависит от города совершенно. Это зависит от меня, от моего состояния и от того, сколько я заложу энергии...

Александр Генерозов: Машина времени Анны Плетнёвой куда уносит тебя? В будущее, прошлое?

Анна Плетнёва: Никогда не в прошлое, нет, нет...

Александр Генерозов: Только в будущее? И не страшно?

Анна Плетнёва: Я реально знаю, что машина времени скоро будет существовать. Ты знаешь, у нас еще есть время или я в следующем выпуске об этом расскажу?

Александр Генерозов: Треки «Винтажа» расхватываются на цитаты, для наград и премий скоро нужно будет арендовать или строить собственный зал славы, а вокалистка «Винтажа» Анна Плетнёва не раз включалась в рейтинги самых красивых и сексуальных женщин нашей страны!

Анна Плетнёва: Да!!!

Александр Генерозов: Но самое крутое, что она сейчас здесь, с нами на Европе Плюс! И нас спрашивает Света, интересуется, как подружилась ты с Мариной Федункив? А как, действительно, встреча первая была?

Анна Плетнёва: Первая встреча была очень спланированная. Я уговорила Марину через общих знакомых, чтобы она записала со мной дуэт.

Александр Генерозов: А, то есть вот с дуэта началось?

Анна Плетнёва: Да, да-да, песня «Подруга». Вообще, я не ожидала, что она согласится, но она как-то так послушала, и ей понравилась песня, ей понравилась идея. Мы встретились. Сначала она, она, вообще, такой человек, она не подпускает к себе никого вот так вот сразу. В общем, имидж у нее такой добродушный, веселый, но она такая есть. Она очень добрая, очень веселая сама по себе. Но чужих она так не принимает. Но как-то мне удалось, не знаю, достучаться до ее сердца...

Александр Генерозов: Ну ты же всех уговоришь!

Анна Плетнёва: Потом мы так подружились, что теперь, всё, теперь мы настоящие подруги, так что песня была пророческая, и все эти наши сериалы тоже были о-го-го!

Александр Генерозов: Андрей спрашивает: «Хотела ли ты выпустить live-альбом?»

Анна Плетнёва: Да. Но мы же выпускаем периодически. У нас... live, да.  «Альтернатива» был, да, Light, «Винтаж»-Light, это все были live-альбомы, и мне это очень нравится. На самом деле, в live-альбомах есть такая энергия все-таки...

И как-то все равно очень сложно это в студии передать, то, что происходит на сцене.

Александр Генерозов: Тем более, с современным качеством звука это, вообще, по-моему, это второй студийный альбом получается.

Анна Плетнёва: Ну, да, так и есть.

Александр Генерозов: Анатолий спрашивает: «Анна, какой самый необычный подарок вам дарили?» Ну, конечно, я думаю, тут много чего.

Анна Плетнёва: Ох! Много чего, много чего, да.

Александр Генерозов: Так и не вспомнишь?

Анна Плетнёва: Да вот сложно. Мне часто такой вопрос задают, на самом деле. Надо уже заготовочку какую-нибудь. Да все! Все необычно! Все, что мне дарят какие-нибудь поклонники наши прекрасные, они всегда настолько меня удивляют!

Александр Генерозов: Мне кажется, когда тебе машину времени подарят, которую скоро, ты говорила, что ее изобретут. А почему ее, кстати, скоро изобретут?

Анна Плетнёва: Вот это я удивлюсь. А потому, что я в этом году облетела вокруг света, вокруг земного шара, и один день, 24 июня, я прожила дважды с утра и до вечера, и поняла, что... А потом вернулась обратно, перескочила. Соответственно, это просто вопрос скорости полета. Просто мы очень быстро скоро будем лететь, и будем перемещаться во времени, вот и все.

Александр Генерозов: История «Винтажа» началась с ДТП, это правда? Я везде читаю такую информацию, что тюкнули машину с Романовым?

Анна Плетнёва: Это правда, ничего такого, кстати, в этом нет. Что, мало ДТП что ли происходит? Я пока до вас тут доехала, вообще, ужас сегодня! Дачники, мне кажется, едут сегодня все, и они не очень...

Александр Генерозов: Нет, мне просто кажется, первый опыт, он такой, довлеет потом над человеком. Вот вам приходится с Романовым так периодически в-ж-ж-ж!

Анна Плетнёва: Ну, тут вопрос − кто кого. Я же в него (смеется).

Александр Генерозов: Ой, нет, я тут на Алексея не поставлю, честно скажу.

Анна Плетнёва: Да, было дело.

Александр Генерозов: Каждый трек, как признание, каждый сингл, как этап пути, каждое видео, это целый рассказ. Анна Плетнёва! И как приятно все-таки, к этому имени добавлять – «Винтаж»!

Анна Плетнёва: Все-таки я заберу тебя сегодня с собой после эфира, говори, говори!

Александр Генерозов: Угу!

Анна Плетнёва: Мне очень нравится.

Александр Генерозов: Каждая песня, как я сказал, маленькая жизнь. С чего начался «Воскресный ангел»?

Анна Плетнёва: «Воскресный ангел» начался с того, что я не могла наладить отношения со своей дочерью. Она подросток и... Для меня это было, честно говоря, просто, как обухом по голове. Потому что, мне казалось, что я очень прогрессивная дама, что я, вообще, понимаю абсолютно молодых людей. Я, вообще, с ними постоянно в коллективе и, вообще, я пою для них, для достаточно молодой аудитории. И вдруг оказалось, что не могу у себя дома вот так понять, вообще, что мне, как мне быть со своей собственной дочкой. Поэтому...

Александр Генерозов: А написал ее Алексей Романов, да?

Анна Плетнёва: Да, мы как-то ее родили. И в результате придумался клип, и я придумала, как мне это все сделать, как мне все это провернуть, и сняла ее в клипе. Она главная героиня в этом ролике, да.

Александр Генерозов: Ух, ты!

Анна Плетнёва: Мы с ней уехали в контрах просто, мы уезжали отсюда в город Париж, мы снимали в Париже этот ролик. А вернулись лучшими подругами. Вот так.

Александр Генерозов: У вас с Алексеем возникают разночтения при работе? Вот ты говоришь «Надо так», а он – «Надо так»?

Анна Плетнёва: Единственное, когда у нас возникли какие-то разногласия, вот после этого мы просто расстались. Поэтому (смеется), все остальное время, да, к сожалению, я такой человек радикальный. То есть, если я чувствую, что уже все, какая-то... Не умею я конфликтовать.

Александр Генерозов: То есть, если  ты меня заберешь, потом...

Анна Плетнёва: Я сразу рву и все.

Александр Генерозов: Потом так же меня назад посылкой отправишь? (смеются). Ну, надо подумать, надо подумать.

Анна Плетнёва: Нет, зачем ты так!

Александр Генерозов: Сколько времени занимает запись одной песни? Вот от задумки до полной реализации, до выхода? Вот тот же «Воскресный ангел»?

Анна Плетнёва: Мне надо все быстро. То есть, сегодня придумала, завтра записали, потом аранжировка...

Александр Генерозов: Продакшн, все это...

Анна Плетнёва: Да, два-три дня продакшн, потом, в идеальном варианте, выждать и еще раз прослушать через неделю где-то, промариновать, так сказать, уже чуть-чуть дополировать, и уже после этого... Я не могу, когда долго. Понимаешь, Саш, вот долго, это просто все, это смерти подобно, когда начинается, месяц ждешь, когда тебе продакшн сдадут, два месяца. Я просто уже перегораю. Мне нужно сегодня, здесь и сейчас. Так и надо жить. Сегодня здесь и сейчас...

Александр Генерозов: И видео так же снимали?

Анна Плетнёва: И видео. Вот все, за ночь придумалась вся эта картинка, она все, уже в голове. «Срочно, Серёга Ткаченко», режиссер мой, который воплощает в жизнь все мои фантазии. «Быстро все, завтра в Париж вылетаем» − «Аня, Аня, подожди! Ты с ума сошла, как? Надо же подготовиться? Нужно время». – «Нет времени». Нет времени, нет денег, но есть желание, я вылетаю!

Александр Генерозов: Открываем Instagram Анны Плетнёвой.  Надеюсь, все это сделали уже.

Анна Плетнёва: Да, я открыла, @dusya_star.

Александр Генерозов: Ну, и я задам первый вопрос, почему @dusya_star?

Анна Плетнёва: Меня почему-то звали Дуся в детстве. Мама звала, папа, Дуся, Дуся. Потом как-то все об этом успешно забыли, и вдруг, в какой-то момент, почему-то Романов меня стал опять Дусей называть. Аня и Дуся, по-моему, совершенно разные имена ведь, да? Но как-то меня преследует.

Александр Генерозов: Ладно, давай Insta смотреть. Фото, сделанное три дня назад. Ты с копной волос где-то на концерте предлагаешь выбрать ремикс на «Воскресного ангела», а сколько этих ремиксов в среднем? Ты как-то контролируешь этот процесс?

Анна Плетнёва: Да. Не всегда получается как-то контролировать, просто вот эти два официальных ремикса, которые сделаны с нашего, так сказать, благословения...

Александр Генерозов: А, все-таки благословляете.

Анна Плетнёва: Да, благословили прекрасных людей, это Kirill Clash и Hustler, замечательные DJ. И я, действительно, не смогла бы выбрать. Обычно, надо выбрать один какой-то официальный ремикс, а мне оба дико понравились.

Александр Генерозов: Листаем, и фото от 25 сентября. Ты устала, сидишь на лестнице и спрашиваешь у подписчиков, как справиться со стрессом. А случается ли у тебя хотя бы один денечек в неделю или в месяц, когда тебя жизнь не пробует на прочность?

Анна Плетнёва: (смеется) Ну, в смысле, когда...

Александр Генерозов: Без стресса.

Анна Плетнёва: У меня, вообще, абсолютно стресс-free. Я на полном дзене уже давно, потому что я медитирую, у меня есть конкретные практики, если что, могу научить. Это очень просто. И тебя потом уже ничего не берет, все равно тебе, что происходит...

Александр Генерозов: Хорошие практики!

Анна Плетнёва: Тебе хорошо, всегда хорошо.

Александр Генерозов: Скролл, скролл, 18 сентября. Анна? Нет, слушай, судя по фотке все-таки по яблоку и змее это Ева. Но Ева в футболке Guns’N’Roses. А почему не в костюме Евы?

Анна Плетнёва: Да, в костюме Евы уже не удивишь, потому что уже много раз была, поэтому Guns’N’Roses. Я, действительно, очень люблю Guns’N’Roses.

Александр Генерозов: Листаем дальше Instagram Анны Плетнёвой. И фотография от 11 августа. Ты спишь в шикарной ванне под белоснежным одеялом. Что это такое, вообще? Все кровати были заняты, или то есть, все-таки такое...

Анна Плетнёва: Слушай, конечно, это все-таки такая была сделана фотография специально для Instagram, хотя это было безумно уютно в этой ванночке. Она стоит прямо рядом с кроватью, и даже практически переползать совершенно недалеко. Вид за окном сумасшедший, это Швейцария и, конечно, вид меня просто поразил. Я легла и долго-долго тоже медитировала, смотрела в окно.

Александр Генерозов: Пробежались по страничке Instagram нашей гостьи Анны Плетнёвой. По вопросам слушателей еще. Катя спрашивает: «Аня, твоя дочка Варя очень убедительно и так талантливо сыграла в клипе «Воскресный ангел», она занимается актерским мастерством?»

Анна Плетнёва: Нет, она просто в маму пошла явно. Я сама обалдела от этого, и, действительно, увидела в ней очень многое. Мне именно помог этот клип, и, вообще, вся эта история, увидеть ее с другой стороны, как взрослого и серьезного, очень одаренного человека.

Александр Генерозов: Павел в нашей группе в «Одноклассниках» спрашивает: «Хочу быть танцором в вашем шоу-балете. Есть вакансии?»

Анна Плетнёва: Ох, чуть-чуть поздновато. Сейчас мы набрали как раз коллектив, причем обновленный, для нового шоу, которое состоится 1 ноября.

Александр Генерозов: Спрошу у тебя вопрос от себя лично. Как ты думаешь, где закопаны самые большие запасы счастья? Вот, мне кажется, ты должна знать.

Анна Плетнёва: Ай, знаю, конечно, у тебя в сердце, Сашечка!

Александр Генерозов: Аня, спасибо тебе огромное, так круто с тобой говорить! Приходи к нам еще. А мы все рванем к тебе на концерт в клуб RED 1 ноября, договорились?

Анна Плетнёва: Очень вас жду, очень, приходите, я вас люблю!

Александр Генерозов: Друзья, Анна Плетнёва, участница дуэта «Винтаж», певица, музыкант и невероятно красивая девушка провела свой воскресный вечер с вами на Европе Плюс! Впереди отличные треки, за них отвечает Макс Филин, а утро понедельника начнем с Бригадой У. Я же, Александр Генерозов, жду вас в воскресенье. Следите за анонсами Week & Star! Пока!

Анна Плетнёва: Пока!

Александр Генерозов: Этот человек способен на многое! Кто-то вспомнит его эпатажные поступки, кто-то вспомнит его крутые ролики в Instagram, без какой-либо цензуры, кто-то жесткую работу над собой в спортзале. Но я имел в виду нечто другое. Наш гость способен на многое, как актер и режиссер. Причем и в театре, и в сериалах, и в полнометражных проектах. Говорить и раздавать эпитеты можно долго. С нетерпением представляю нашего гостя — Владимир Епифанцев на Европе Плюс! Привет тебе, Володя, и привет всем-всем, кто с нами сейчас!

Владимир Епифанцев: Здоров!

Александр Генерозов: Если говорить о титулах и регалиях, все-таки как бы ты отнесся к титулу самый безбашенный актер в России − это какое-то клеймо или это, может быть, не соответствует реальности?

Владимир Епифанцев: Я думаю, каждый человек хочет быть безбашенным, поэтому такой термин и существует. Когда только возникает повод, чтобы его на кого-то повесить, люди делают это с удовольствием, как бы снимая с себя ответственность. Человечество всегда выбирает ответственных за что-либо. И если меня выбрали ответственным за то, что другие хотят, но не могут, то, ради Бога.

Александр Генерозов: В декабре выходит фильм с твоим участием, фильм под названием «Все или ничего». Не могу не спросить, ты опять в мире криминала? Ты опять суровый бандит?

Владимир Епифанцев: Не суровый, но бандит. Мой персонаж гангстер, гей. Мне в этом смысле роль понравилась, потому что я с детства любил Бельмондо. А он всех своих ролях, немножко такой гей был. Это очень удобная форма для того, чтобы ярко сыграть, например, гангстера.

Александр Генерозов: Сам фильм носит второе название «Самое тупое ограбление». И, как мне кажется, почему-то мне так показалось, что это должно отсылать к таким добротным американским безбашенным комедиям, которые не особо, может быть, умны, но которые все безумно любят. Это похоже на них?

Владимир Епифанцев: Да, я думаю, да. Вот как раз он из таких — американских безбашенных, ярких, динамичных.

Александр Генерозов: Все твои бандиты, они разные были?

Владимир Епифанцев: Я стараюсь делать как-то естественно и от себя, потому что большего мне и не приходится сделать, так как сценарии, обычно, не выдерживают какого-то разбора и особой придумки моей актерской, какого-то внесения дополнений. Это все не в кассу будет. Надо спокойно, тихо отыграть роль и домой пойти, как правило. И я все-таки бандитов не так часто играю. Довольно редко. И если это бандит, то благородный. Почти, как и мент. Я играю много ментов, каких-то героев.

Александр Генерозов: От артхауса до сериала-боевика, от Вавилена Татарского из «Generation П» до чокнутого десантника из «Чернобыля-2». Владимир Епифанцев на Европе Плюс! Закон, раскрутка сюжета криминальных и авантюрных комедий не исключая, как я думаю, «Все или ничего», он один − что-то задумали, попали по-страшному, и чудом спаслись как-то. Сложно от этого как-то уклониться или сделать по-другому комедию?

Владимир Епифанцев: Мне, вообще, непонятно, почему люди не снимают какие-то знакомые вещи. Мне это не нравится. Я считаю, что стандарт для того и существует, чтобы его нарушать. Природа ждет от нас каких-то действий всегда. Она ждет смелых. Вот это все традиции, стандарты, это все робость, которая ни к чему никуда не ведет.

Александр Генерозов: Давай еще немножко о фильме. Смотри, помимо тебя там молодым ребятам чинят неприятности, я посмотрел, Серёга Бурунов и Юрий Стоянов. Получается, вы вместе с ними работали, троицу монстров таких?

Владимир Епифанцев: Нет, актеры хорошие, очень редко выпадает встретиться с большим количеством таких сильных артистов, потому что, как правило, кино или сериал снимают на звезду, а вокруг него уже…

Александр Генерозов: Кастинг, вообще, просто чумовой какой-то, я посмотрел.

Владимир Епифанцев: Да. Чтобы так вышло, всем артистам гонорары свои пришлось урезать. Я согласился за минимум, вообще за минимум.

Александр Генерозов: Володь, в этом фильме бандитам кидают вызов ребята, которых все называют «офисный планктон». Как ты лично относишься к тем ребятам, которые в жизни своей за пределы офиса не выходят, и все почему-то их презирают. Каково твое отношение к ним?

Владимир Епифанцев: А чем они отличаются от всех других?

Александр Генерозов: Не знаю.

Владимир Епифанцев: Точно так же все замороченные сидят, чего-то делают, какие-то задачи выполняют, никому ненужные.

Александр Генерозов: Расскажи, как попадают на съемочную площадку таких вот проектов? Тебе просто поступил звонок какой-то? Или у тебя есть человек, который рассматривает и говорит: «Вот это интересно, это не интересно»?

Владимир Епифанцев: Когда я приехал на площадку «Все или ничего», ребята были очень дружелюбные, всегда улыбались, ко мне с уважением относились. «Ты читал роль?» — «Да, да, все нормально». — «Ну, ты понимаешь, кого ты играешь?» Я говорю: «Да, бандита. Но это же комедия!»

Александр Генерозов: Как можно понять, получится фильм смешной или нет? На стадии съемки это все-таки проглядывает уже, вот эта искра сама, ржачно или не ржачно?

Владимир Епифанцев: Ну, что такое смешное? Смешное, это когда правдивое, точное. Точное попадание, точное угадывание. Это смешно.

Александр Генерозов: Володя, ты состоявшийся актер, успешный актер. Скажи, честно, денег хватает?

Владимир Епифанцев: Никаких денег, на самом деле, нет. Все эти гонорары… Если ты по жизни уже нищеброд, сколько бы ты не зарабатывал, ты останешься нищебродом. Вот так оно как-то.

Александр Генерозов: Есть ли все равно какая-то у тебя грань между чисто коммерческими проектами, и проектами, в которых ты все-таки реализуешь самого себя?

Владимир Епифанцев: Я стал просто кайфовать от самой жизни. Мне кажется, что сама жизнь и есть этот проект. И это такой кайф, когда ты понимаешь, что ты ничего не упустил, никому не должен, никуда не надо бежать, ничего не нужно особо делать. Вот жизнь — это твой проект, и здесь происходит масса удивительных вещей, даже там, где, казалось бы, ничего не происходит. И когда мы, например, разочаровываемся в чем-то, или совсем понимаем, что-то пропустили, надо оглянуться еще раз назад, посмотреть, и осознать, что, на самом деле, мы только накопили. Мы беспрерывно копим.

Александр Генерозов: Твоим постановкам, и театральным, и кино, любят шлёпнуть штамп «авангардный». Авангардный театр, авангардные постановки. Для меня слово «авангардный» ничего не говорит, это красивый штамп. Может, ты знаешь, что люди скрывают под этим?

Владимир Епифанцев: То, что я делал, это больше, все-таки, андеграунд. Но андеграунд это всегда то, что прячется от глаз, потому что в нем есть что-то опасное, что-то не очень приемлемое для моей работы. Я снял несколько фильмов, они лежат дома, просто я их никому не показываю. Я их делаю так, для внутреннего пользования. У меня нет каких-то амбиций на фестиваль их, с кем-то конкурировать.

Александр Генерозов: Время для блиц-опроса. Сегодняшнее русское кино хуже советского; хуже текущего европейского; и хуже современного американского. Хоть один из этих тезисов правилен?

Владимир Епифанцев: Если в соотношении, все уравновешено. Американское с каким-нибудь датским, тайским, все уравновешено. Например, фильм «Зеленый слоник», в котором я снялся 20 лет назад. Хуже он или лучше? Как можно это? Он повлиял. Он воздействует. Это воздействующий организм, который срубил, вообще, people от первого класса до последнего в школе, в институтах, везде. Все знают этот фильм.

Александр Генерозов: Для понимания киношных механизмов, я имею в виду съемочных механизмов, есть такой афоризм, что продюсер — это папа, а режиссер — это мама. В принципе, согласен с таким тезисом?

Владимир Епифанцев: Я когда снимал свой… Не свой, а просто по заказу, мне заказали снять сериал «Кремень», и я вертел этих продюсеров, я, вообще, не слушал их, просто слал подальше. Они для меня ничто.

Александр Генерозов: Без драки, как известно, и свадьба не свадьба. А на съемочной площадке бывает, что набьют друг другую морду?

Владимир Епифанцев: Настоящая драка?

Александр Генерозов: Да, просто чего-то не поделили и подрались.

Владимир Епифанцев: Ну, бывают какие-то быки. Но драк я не помню. Рассказывают, бывают драки какие-то. Каскадеры дерутся часто.

Александр Генерозов: Постельная сцена — это сложный момент на съемках?

Владимир Епифанцев: Это очень трудно сыграть по-настоящему. Любовь, поцелуи, страсть, нужен к этому особый подход. А когда я снимаю свои постельные сцены, любовные, у меня там всегда все честно. Я все к этому подготовлю, потому что это очень важная вещь.

Александр Генерозов: В один день с тобой, то есть 8 сентября, родились такие люди, как Ричард Львиное Сердце, Наталья Гончарова, жена Пушкина, Расул Гамзатов, Люба Швецова из «Молодой гвардии». А вот из ныне живущих гонщик Виталий Петров, Алиша Мур, это певица Pink, и Павел Астахов.

Владимир Епифанцев: Я просто этих людей не очень знаю всех.

Александр Генерозов: Ну, хорошо, а Наталья Гончарова? Пушкинская жена.

Владимир Епифанцев: Ну, это тоже уже придумали.

Александр Генерозов: Реальная.

Владимир Епифанцев: Этого никто не знает. Ну, ладно. Была Наталья Гончарова, но что там между ними было, может, она Дантеса любила вообще, и Пушкин был злодей, Дантес просто отомстил за любовь, убил Пушкина, и они соединились, вообще, жили счастливо.

Александр Генерозов: Мне кажется, тут сейчас происходит задумка сюжета какого-то фильма, нет?

Владимир Епифанцев: Просто историю всегда делает власть, как ей удобно. Она все переписывает, переделывает, она создает героев для толпы, чтобы ими управлять. Поэтому все, что мы знаем, этого всего могло и не быть. Никто же, например, не знает, что Пушкин был просто бестией, матерщинник, бестия! Каков его характер? Мы ведь знаем, что он такой весь из себя поэт, о свободе писал. А как он писал о свободе? Что он делал? Как он с людьми общался? Скорее всего, невыносимый чудовищный человек, которого не убить нельзя было, понимаете? Так оно и произошло. И Гончарова, скорее всего, сказала: «Уф, наконец, избавили Петербург от чудовища!»

Александр Генерозов: Даже не знаю, предлагать ли тебе выбор, который совершал Нео из «Матрицы», между красной и синей пилюлей, таблеткой?

Владимир Епифанцев: Доктор «Во» выбирает обе. Как лента Мёбиуса, две стороны. Хоп, одну. Была ленточка, потом поменяли, и все стало одним.

Александр Генерозов: А что такое быть актером?

Владимир Епифанцев: Могу сказать по театру. Когда ты в театре играешь роль, эти переживания подлинные. Если ты подлинно переживаешь, потому что это самое интересное, прожить роль, а не сыграть по-настоящему, прожить эти эмоции.

Александр Генерозов: Но что для этого надо сделать? Надо какую-то в себе пружину взвести?

Владимир Епифанцев: С друзьями, когда встречаетесь, шутите, анекдоты рассказываете, вы же тоже перевоплощаетесь. А актер это профессия все-таки, осваивается не один год. Сколько ты работаешь актером, столько и учишься. Поэтому я даже и не знаю, как у меня это, когда это началось. То ли в подъезде с ребятами, когда я был маленький, то ли вот только-только я прихожу к пониманию, чего надо на самом-то деле.

Александр Генерозов: Хорошо. Ты готов сам, например, учить актерскому мастерству людей, или учить этому делу, это тоже особое призвание?

Владимир Епифанцев: Я ни к чему не готов. Я могу все, что угодно, чему угодно учить.

Александр Генерозов: В таком случае, твоя цель, как режиссера, просто грамотно скомпоновать, что ты здесь это сделай, ты вот здесь так сделай, да? И собрать из этого какой-то цельный продукт?

Владимир Епифанцев: Ну, здесь, прежде всего, задача моя — объяснить, что не надо здесь кривляться и врать, наигрывать. Быть очень правдивыми, точными в своем существовании. Они все равно начинают кривляться, делать то, что делают все. Делать то, что делают, вот включите телевизор, и увидите. Все хотят хорошо играть, но не везде это нужно.

Александр Генерозов: Хорошо. Ты, как режиссер, вынужден еще работать со сценарием. Или, может быть, тебе и не нужно это?

Владимир Епифанцев: Если говорить о «Кремне», мне дали сценарий, попросили сначала снять пробник к этому фильму, чтобы я доказал, что могу как режиссер снимать. Я это сделал, доказал. А дальше, уже как режиссер, стал осваивать этот сценарий. И, естественно, там все ни с чем не сходится. Нет правды, нет логики, потому что сценарий пишут, просто пишут. А я пишу, я проигрываю сцены с партнерами.

Александр Генерозов: Европа Плюс, Week & Star, и мы листаем Instagram нашего гостя, актера и режиссера Владимира Епифанцева. Серия мистических видео с девчонками в черном в каскадерской крепости «Сетунь».

Владимир Епифанцев: Те, кто следят за моим Instagram, знают этих девчонок.

Александр Генерозов: То есть это не часть какого-то фильма, проекта, съемок?

Владимир Епифанцев: Нет, мы периодически валяем дурака, куда-нибудь выезжаем, чего-нибудь снимаем, гуляем просто. Решили поехать в Сетунь, даже не помню зачем.

Александр Генерозов: Владимир Епифанцев в роли стоматолога Панина. Для чего Алексей-то понадобился?

Владимир Епифанцев: Мне кажется, что это мой долг был снять с Алексеем что-то такое, чтобы поддержать хотя бы его, потому что люди озверели совсем.

Александр Генерозов: В твоих руках апокалиптическая картина и подпись «Вот так рептилии играют в наш мир». 1987 год. Это твоя картина?

Владимир Епифанцев: Да, эту картину, когда мне было 16 лет, нарисовал.

Александр Генерозов: Калужская область, под черными тучами Володя Епифанцев с девчулей и со своим фирменным жестом — это большой, средний и мизинец оттопырены. Можно узнать, что этот жест обозначает? Или просто такая фигура?

Владимир Епифанцев: Ну, мне вот просто очень нравился, этот жест, с детства. Так делал Питер Крисс, группа Kiss.

Александр Генерозов: И вопрос не по конкретной публикации в Instagram, просто, как живется с этим стадом хейтеров, не знаю, которые пишут эти мерзкие комментарии под любой записью нейтральной и не нейтральной? Я просто обратил внимание, что ты им отвечаешь, и тебе…

Владимир Епифанцев: Я взаимодействую обязательно. Всем отвечаю. Мне нравится, я люблю взаимодействовать с людьми. Я чувствую энергию сразу.

Александр Генерозов: Кинематографу всего 123 года, но кажется, что он всегда был с нами. Как меняется, куда движется, каким станет он, попытаемся узнать у актера и режиссера Владимира Епифанцева на Европе Плюс! Смотри, 123 года для человека вроде бы, и, вообще, такой, кажется, солидный возраст. А с точки зрения того же театра, это просто наносекунда какая-то, потому что театр существует давным-давно. И вот не кажется, что мы потеряли безвозвратно что-то в кинематографе, что…

Владимир Епифанцев: Сейчас все боятся. Все! Вообще, даже, не знаю, даже Даррен Аранофски. Все они, вот эти самые центровые, даже тот же Тарантино, не знаю.

Александр Генерозов: А почему тогда, в свое время, когда снимал «Pulp fiction» тот же Тарантино, он мог спокойно показывать, как кровь входит в шприц. А сейчас он не может этого показать по каким-то причинам?

Владимир Епифанцев: Потому же, почему и все, потому что природа и реальность играет с нами в очень хитрую игру. Она шулер, она обманщик, она всегда нас будет дурить, хитрить, водить за нос и приводить к какому-то фиаско.

Александр Генерозов: Хорошо. Что с сериалами? Сейчас выглядит, что полный метр пожирают сериалы. И Ваня Охлобыстин, когда у нас был, он сказал, что это, говорит: «Предательским образом появившийся жанр», продюсеры ловкие подпихивали, давайте, еще горячих актеров доснимем пару серий, доснимем. И вот растянули это. Ты не видишь драмы в том, что сериалы заняли место полнометражных картин, в каком-то смысле?

Владимир Епифанцев: Я, вообще, не вижу драмы даже в том, что, например, интернет-отношения заменили живые отношения. Это все очень важный процесс. Процесс формирования, процесс того, к чему мы идем, к какому-то осознанию. По-моему, это осознание того, что мы все еще обезьянки, − доминируем, боимся, хитрим, врем, ведем себя, как животные. И когда мы это поймем, вот с этого самого момента мы начнем двигаться к человеку.

Александр Генерозов: Его зовут Владимир Епифанцев, он актер и режиссер, и он на Европе Плюс! Пробежимся по вопросам. Женя в нашей официальной группе Европа Плюс в «Одноклассниках» спрашивает: как вы относитесь к такому явлению, как культуризм и культура тела, вообще?

Владимир Епифанцев: Точно так же, как и ко всем другим людям. Мы все одинаковые. У нас всех одни и те же возможности. Просто мы по-разному пытаемся заявить о себе. Мы все делаем что-то, что может кому-то не нравиться. Или все одинаково прошиты. Мы все в этой жизни совершаем действия, а не взаимодействия. Мы пытаемся чего-то доказать, преодолеть, бежим на какую-то гору, чтобы быть где-то первым. Но когда первый игрок приготовился, он поехал назад. И когда человечество это поймет, то никуда не будет бежать, а начнет взаимодействовать.

Александр Генерозов: Традиционный финальный вопрос. Воскресенье — день легкий, а понедельник никто не любит. Есть ли рецепт, как встретить понедельник хотя бы немножко полегче?

Владимир Епифанцев: Я вообще не разделяю на даты, часы, дни, и у меня это все один день. Попытайтесь в этот день никому не наврать, прежде всего, себе. Контролируй свои действия. Всегда задавай вопрос: что ты делаешь тем или иным действием, на самом деле. Возможно, ты всего лишь доминируешь. Возможно, ты всего лишь пытаешься скрыть свою сущность, прикрыть ее, которую надо выпускать наружу.

Александр Генерозов: Володя, спасибо огромное за то, что нашел возможность приехать к нам. Ждем с новыми проектами и смелыми идеями! Друзья, актер, режиссер, и просто человек-бомба Владимир Епифанцев провел воскресный вечер с нами на Европе Плюс!

Александр Генерозов, Week & Star, пока!

Владимир Епифанцев: Пока!